Подземелье ведьм (СИ) - Полина Иванова
— Ну проходи, раз пришёл, — снова раздался всё тот же голос. Стейн сошёл с небольшого пьедестала и за руку подтащил Криса к себе. Остальные продолжали молчать, отбрасывая на ледяной пол дрожащие тени. «Из холода в холод», — снова подумал Крис, а губы растянулись в хищном оскале.
— Хочешь, чтобы дедом тебя признал, хозяином, а сам по углам прячешься, — прошипел злобно Крис, вырывая руку из цепких пальцев Стейна.
— Посвящение — серьёзный обряд. Не для блудливых щенков, мнящих себя волками. — презрительно бросил Стейн, отворачиваясь от него. — Хочешь смотреть — смотри, но если только слово сорвётся с губ твоих…
Он не договорил. Крис и так понял — ничего хорошего не будет. И Крис промолчал, отойдя в сторону к ещё одной молчаливой тени.
— Берси, подойди.
Юноша неловко, заваливаясь из стороны в сторону и тихо пыхтя, вышел к Стейну. Его ноги шаркали по полу, покрытому изображением луны и знаками, отдалённо напоминающими буквы. Стоило ему выйти на середину комнаты, как он остановился. Прямо под пристальным лунным глазом.
— Берси, сын Тайлера и Мойры, преданный слуга Ордена и рода людского, клянёшься ли ты хранить верность обетам, данным твоими отцом и матерью? Клянёшься ли ты преклонить колено, отдать кровь и жизнь, если потребуется? Клянёшься ли ты служить на благо Ордена, невзирая на трудности и лишения? Клянёшься ли ты?
Голос Стейна звучал гулко. Крису показалось, что он чувствует, как этот человечишка, не обладающей и каплей магии, голосом заставляет чужую кровь течь то быстрее, то медленнее, словно пережимая, передавливая вены, а потом поджигая вязкую, тягучую жижу. Кожа вновь покрылась мурашками. И на этот раз не от холода.
Берси склонил колено. Он сорвал с себя плащ и обнажённым застыл посреди каменных колон и людей, обратившихся в этот миг камнем. Узким лезвием, протянутым Стейном, он провёл тонкую линию от ключиц к пупку, что-то шепча себе под нос. Слов слышно не было, но чуткий, почти звериный слух Криса уловил их: «Ордену клянусь, хозяину клянусь. Не сносить головы мне, если ослушаюсь. Анкелем клянусь, Анкелем кляну. Кровь моя, кости мои, жизнь моя — в руках не божьих, но в хозяина руках…»
— Так ороси же кровью своей жертвенной алтарь, докажи веру и верность свою, — ответил Стейн, снова отходя к пьедесталу — жертвеннику. Берси на шатающихся ногах сделал несколько шагов к своему хозяину. Пот, капающий со лба, смешался с кровью. Крис облизал пересохшие губы, ощутив на языке металлический привкус. Жертвенник ждал.
— Клянусь хранить верность обетам, данным моими отцом и матерью, — Берси сделал ещё несколько неверных шагов.
— Клянусь преклонить колено, отдать и кровь, и жизнь, если потребуется, — Берси упал на колени перед алтарём и припал грудью к холодному жадному камню.
— Клянусь служить на благо Ордена, невзирая на трудности и лишения, — проговорил он сквозь стон. По камню пробежали голубоватые искорки. Алтарь принял клятву.
Стейн ухмыльнулся и небрежным жестом накинул на плечи нового служителя плащ:
— Заберите его, пусть мальчик поспит.
Люди отмерли. Звонкая, пугающая тишина сменилась шумом человеческих голосов: громких, крикливых — разных. А Крис всё смотрел и смотрел на потухший безмолвный алтарь, напившийся чужой крови. Ему вновь стало холодно.
— Кристер, а ты не хочешь подсобить? — заметил его усмешку дед.
— Я и так сделал столько, что теперь никогда не смогу вернутся домой, — бросил с вызовом Крис, приподнимаясь на руках.
— Твой дом теперь тут.
— Да ладно! В этом игрушечном мирке, где ты так и не смог почувствовать себя значимым? — Крис презрительно скривился, закатывая глаза. Ему не нужно было знать историю деда, чтобы ясно видеть то, что лежало на поверхности — его дед — никто.
— Заткнись. — Стейн сжал кулаки, продолжая оставаться недвижимым. Но Крис не упускал из вида ни малейшей детали, словно хищник, готовящийся к прыжку — янтарные глаза Главы Ордена налились кровью, как и щёки, багровые от гнева. И только уши белели, выделяясь на фоне серого тяжёлого неба.
Крис лениво поднялся с земли и пошёл вниз по склону. Он своё дело сделал. На сегодня было достаточно.
* * *Стейн только молча посмотрел ему вслед, вспоминая один из последних дней в Регстейне, куда этот подросток никак не хотел показывать дороги.
— Нашёл?
Рогнеда, как обычно, сидела на возвышении в алтарной комнате. Иногда казалось, что она никогда её не покидает. Старые скрюченные пальцы всё так же перебирали большие деревянные бусины, а рот кривился в снисходительной улыбке.
— Нет, у людей много историй посвящены пророчествам, но ни в одном из них не упоминается ребёнок, что разрушит мир, погубив ваш народ. Вы уверены, что правильно трактовали своё видение?
Он устало прислонился спиной к холодному камню и прикрыл веки. Сил изображать почтение — не было. Весь сегодняшний день он потратил на то, чтобы выбраться на поверхность, спуститься в Вайденлес и проговорить со стариками, любящими сказки об избранных и конце света. «Конечно, им всё равно помирать скоро, чего конца света бояться-то?» — цинично подумал он тогда.
— Глупый, глупый человеческий мальчик, — раздвинув губы в фальшивой улыбке, произнесла она, — ты до сих пор не понял, что старшая из круга семи ошибаться не может?
Рогнеда грузно приподнялась с камня и опёрлась на алтарь, стараясь заглянуть Стейну в глаза. Руки задрожали, стараясь выдержать её вес.
— И как только у тебя хватает смелости сомневаться во мне?
Стейн не ответил. Он вновь вспоминал, как впервые увидел коридоры Регстейна и поразился их величественности. Тогда маленький восторженный мальчик в нём настолько обрадовался внезапно осуществившейся мечте, что уговорил любимую остаться жить здесь. И она согласилась, променяв солнечный свет на оковы. Теперь и он чувствовал себя рабом.
— Я, пожалуй, пойду. Устал очень, — он взлохматил волосы, усеянные пылью. В носу засвербело.
— Иди, мальчик, иди. И не возвращайся, покуда не исполнишь мой приказ, — ухмыльнулась старая жрица.
Он дошёл до той единственной пещеры, куда с поверхности проникал лунный свет. Не верилось,
