Ветер ненависти (СИ) - Марк Геннадьевич Кузьмин
— Будет сделано…
Глава 20. Король-Феникс
— Унэ’май, нема лема дус! — повторял слова заклинания Гул’Дан, пока вырезал на каменной плите нужные ему руны.
Он стоял посреди небольшой полянке в глубине лагеря и проводил свои процедуры уже несколько часов. Стоял орк не один, а в окружении своего верного клана Похитителей Бури и Чо’Галла и его клана Сумеречного Молота. Все они помогали в проведении ритуала и подпитывали великого чернокнижника своей силой, чтобы он мог продолжать свои действия.
Тролли Амани не мешали ему и вообще старались не подходить, побаиваясь непонятной им магии. Духи стремительно покидали эти места и шаманов это беспокоило.
«Хорошо… меньше тех, кто может понять…»
Союзники думали, что Гул’Дан исполнял то, что обещал, а именно способ сломать барьер вокруг столицы эльфов, чтобы армия троллей смогла устроить так желаемую резню. Чернокнижник видел, как они жаждали убивать. Их ненависть была даже сильнее той, что он пробудил в орках к дренеям по приказу Кил’Джедена. В иных ситуациях колдун порадовался бы такому и даже подумал бы как усилить и использовать это в своих целях, но его сейчас подобное мало волновало.
Нет.
Он не собирался помогать троллям.
Он даже и не думал об этом.
Все что ему нужно — это закончить построение круга, а затем активировать его и сбежать.
Да, этот круг на самом деле огромный портал.
Пускай в портальной магии Гул’Дан не особо силен, но проникновение в разум Медива дало ему не только информацию о местонахождении такого желанного источника могущества, но и знания о портальной магии, коей Хранитель владел на самом высшем уровне. Самому чернокнижнику до такого было еще далеко, но знания имелись, а практиковался он на протяжении всего пути сюда и тут.
Разумеется, Гул’Дан даже и не пытался пробить этот барьер.
Разок, прочувствовав его огромную мощь, он сразу понял, что не сможет. Дело было даже не столько в силе, тот же Кирух не был слабее, но магия Гул‘Дана повергла его… Но, как удалось узнать из захваченных книг, весь этот эльфийский комплекс из рунных камней и щита над столицей изначально создавался как защита против демонов! И все методы, которым в свое время научили колдуна, были при этом учтены. Он, разумеется, не сомневался, что в рукавах демонических владык было полно козырей, что могли смертельно удивить остроухих гордецов, но те не собирались оными с ним делиться. Возможно, ему бы удалось что-нибудь выпросить, если бы он все еще был на хорошем счету, но сейчас, когда он сорвался с поводка своего «хозяина»? Лучшее, что он мог получить от Кил’Джедена — это быструю смерть.
Потому все время, что Орда стояла тут, он лишь делал вид, что пытается, старательно играя перед Молотом Рока, чтобы тот не подозревал его и позволил делать большее.
«Отлично… это сыграло мне на руку…»
Благодаря тому, что он тянул время силы Альянса вынудили Оргрима отвести войска, а сам Гул’Дан остался здесь, чтобы якобы помочь Амани, а на деле просто сбежать.
Хорошо, что здесь не было никого владеющего знаниями о Скверне и Аркане, иначе они сумели бы раскрыть его замысел…
А ведь кто-то быть мог…
«Предатели…»
Воспоминания о Рыцарях Смерти заставили чернокнижника заскрежетать зубами от злости. Такого предательства от самых верных и преданных слуг он никак не ожидал и был в бешенстве. Не будь он тогда в сложном положении, точно убил бы Терон’крова за его слова.
— Послушай же меня, — говорил Гул’Дан. — Найди способ остаться здесь, и мы сумеем сбежать от Оргрима…
— Зачем мне это? — с усмешкой посмотрел на него Терон’кров, он же теперь Терон Кровожад. — Меня все устраивает. Эта война прекрасна и Рыцари Смерти вносят в битву свой неоспоримый вклад. Без нас Орда проиграет.
— Плевать. Главное достичь нашей цели…
— Твоей цели, Гул’Дан, — с презрением в вибрирующем голосе произнес мертвец. — Это только ты получишь великую силу, а нас вполне можешь потом убить за ненадобностью.
— Как ты можешь так говорить? Ты был моим первым учеником и последователем.
— И я жалею об этом.
Рыцарь Смерти подошел ближе и посмотрел на него. На мертвом лице не было эмоций, но горящие зеленым глаза пылали злостью и отвращением.
— Я презираю тебя, Гул’Дан, — произнес Терон. — Когда-то я восхищался тобой, уважал тебя и почитал, но то к чему привели наши действия… то что мы сделали с Дренором и как медленно гнили все годы там, заложили в мою голову сомнения. Великая сила, знания иных миров, власть… какой в этом толк, если ты сидишь на мертвом камне в окружении разрухи?
Чернокнижник тихо зарычал, а собеседник продолжил:
— Когда Оргрим убил нас я осознал еще одну вещь… Все что мы делали до тех пор было бессмысленно… Побывав на той стороне и вернувшись… Я понял истину… — мертвец приблизился. — Все это бессмысленно…
Он отринул и усмехнулся.
— Став мертвым я потерял почти все чувства, нужды и амбиции, потерял все, что двигало мной, когда я был жив, однако это открыло мне глаза на происходящее. Я больше не был опьянён и одурманен могуществом, а стал смотреть ясно как никогда… И знаешь, что первое я увидел, когда воскрес… — ухмылка пропала с мертвого лица. — Твое омерзительное лицо… Ты… так жалок, труслив и ничтожен. У тебя даже не хватило гордости умереть вместе с нами, а вместо этого ты начал как послушная волчья шавка вылизывать ноги Оргриму.
— Да как ты смеешь?! — разозлился Гул’Дан. — Неблагодарный ублюдок! Я вернул вас к жизни!
— Вернул?! — вспылил уже покойник. — Это ты называешь жизнью?! Само наше существование лишено смысла! — Терон прервался и успокоился. — Если бы не приказ Молота Рока, ты бы и пальцем не пошевелил… Ведь ты не хочешь делиться властью и могуществом. Ты бы сам избавился от нас, как только надобность пропала. Ты не воскрешал нас, а расплатился нашими душами за свою жалкую жизнь. Ты — ничтожество, Гул’Дан… и мы… презираем тебя…
Орк оскалился.
— Посмотри на себя… У тебя была власть и могущество, но к чему все привело? Ты сам виноват, что все развалилось и уничтожилось. Ты мог сотворить невероятные вещи, но все растерял. И главное, это твои действия привели к нашим сложностям.
— Мои?
— Да, твои. Ты нашептал Черноруку не брать с собой все кланы, потому что не мог всех контролировать. Будь они сейчас с нами и не пришлось
