Как выжить в зомби-апокалипсисе? Возглавь его! (СИ) - Несущий Слово
Нескольких одиночек, что шли ночью мы грохнули.
Просто натравил упырей, ибо нехер.
С одного перепало чутка качественного хабара. Военный рюкзак, набитый всем, что нужно для пары месяцев относительно комфортного пребывания в лесах, плюс еда. Добротный туристический топорик, замотанный в глянцевый журнал самиздат "Mein Kampf", пистолет Макарова с двумя обоймами и… мачете, нахуй. Вот прям качественное, профессионально сделанное на заказ мачете. Считай бастард мощного тесака и одноручного меча. Полметра заточенной стали с зазубринами на тыльной стороне, хищные очертания, вороненная сталь, удобная прорезиненная рукоять. Гравировка с черепами и вычурной готической надписью "Blut und Ehre". Если мне не изменяет память, то с немецкого это переводится, как "Кровь и Честь", вроде как девиз гитлерюгент. Я чувствую кровь и смерть на клинке. Им минимум двоих завалили.
Приказал притащить труп к себе. Облегченный бронежилет скрытого ношения и камуфляжную ветровку уже сняли с тела, отдав наиболее развитым приближенным Умертвий. Пацанчик-то щеголял свастонами, лычками "СС" и колючей проволокой, что обвивала его бицепсы. Бля, а я думал, что таких уже не осталось. Ну, ка… Безвольные его перевернули на живот. Теперь уже на английском — "Blood and Honour", а чуть ниже "Jedem das Seine" — "Каждому свое".
Меня одного удивляет то, что настолько серьезные люди, которых не прирезали за подобные наколки, бегут из городов, а не месятся в них за власть? Или это разведчик? Изгой? Предатель? Перебежчик?
Соскреб когтем "Blut und Ehre". Воссоздал в руке связку Игл Смерти, на ходу трансформируя их в Иглы Крови. У нас другой девиз.
Не люблю нацистов, с чего какая-то группка людей решила, что она лучше всех остальных? Все люди, за крайне редкими исключениями, одинаково ничтожны по сравнению с мертвыми.
"Четыре бога. Три пути. Два шанса. Одна жизнь." — тускло сияющие магией Крови буквы тянутся вдоль всего клинка.
Всегда мечтал о своем мече.
Влад. Просто ебанутый Влад
Я знаю точно наперед, с егодня кто-нибудь умрет.
Я знаю где, я знаю как, я не гадалка я — маньяк!
— просто позитивненький трек
Владу нравилась боль.
Не своя.
Своя — это, как-то слишком неинтересно и… больно.
Но чужая боль… она манила, она возбуждала и она кипятила адреналином кровь в жилах. Влад пробовал секс, с девушками, парнями, животными и посторонними предметами. Пробовал алкоголь, варьирующийся от этилового спирта и самогона до выдержанного виски и коньяка. Пробовал наркотики, по крайней мере те, что мог достать без риска залететь на жесткие тюремные нары или сразу на тот свет от некачественного товара.
Влад много чего пробовал.
Его звал глас открывателя, исследователя. Он жаждал того удовольствия и наслаждения, каким грезил его разум, едва узнал, что означают эти слова. Но зачастую, то что он себе представлял было далеко ярче, красочнее реального положения дел.
Скорее всего это было не нормально.
Но кому какое дело до окружающих? Ну, помимо доносчиков, эти суки все пронюхают.
Владу нравилось кормить собак. Свежий хлеб, еще теплый, мягкий. Оторвать кусок, чувствуя как подушечки пальцев продавливают его не затвердевшую корочку, начинить мякоть битым стеклом, каменным крошевом и сапожными гвоздями, после чего швырнуть отощавшей псине.
Голод.
Он затуманивает разум.
Собаки ели сквозь боль, разодранные пасти и раздробленные клыки. Иссеченные языки и кровоточащие губы. Они просто хотели есть. Они выли, рычали, стонали и плакали.
Вы когда-нибудь видели как плачут собаки?
Владу нравилось.
Это лучшее, что происходило с ним в жизни.
Обустроить свое логово в пределах заброшенного завода не составило особого труда. Все уже давным-давно вынесли под чистую и особо ловить тут было нечего, даже вездесущая шпана и сталкеры сюда не совались, ибо просто скучно и не интересно. Металлическая дверь в подвал, сокрытая от посторонних взглядов в самом дальнем закутке подсобок. Влад и сам нашел ее по чистой случайности. Складские помещения или бомбоубежище, хрен поймешь. Извилистый и петляющий коридор с облезлыми и выцветшими стенами. Старые трубы, потеки ржавчины. Неровный, промерзлый пол. И наконец комнатка, три на четыре метра. Пустая. Коридор шел дальше еще метров двадцать, но кончался тяжелой завесой вони мочи и говна, а так же баррикадой из полусгнившего мусора.
Влад облазил помещение вдоль и поперек.
Оборудовал для своих нужд и просто развлекался.
Вы знаете сколько в среднем городе можно найти бродячих собак?
Когда счет окоченевших трупов перевалил за десятки, Влад начал чувствовать Голод. Почти тот же, какой и псы, давящиеся чистейшей болью под тонким налетом гастрономического удовольствия, фантомного насыщения и краткой передышкой, взятой у голодной смерти.
Градус наслаждения, приносимого муками умервщляемых собак и кошек, затаскиваемых в подвал, уверенно спадал. Это больше не горячило кровь, как прежде. Это стало рутиной, пресной, жалкой и не интересной.
Краски вернулись после первого бомжа.
Кто будет искать алкоголика, наркомана или бездомного? Вот именно, всем на все плевать.
Четыре трупа теперь висело на Владе.
Четыре человеческих трупа, что потеряли жизнь в его келье боли и что были распилены ножовкой на части, дабы потом, завернутыми в пакеты и фольгу, быть закопанными на пустырях.
Рано или поздно Влада поймали бы. Или ему бы это в конец надоело.
Но… очередная туша выпотрошенной собаки. Внутренности и несколько сломанных костей со слитой кровью в ведре под столом. Ничего необычного.
Чьи-то клыки сжались на его тщедушной шее, разрывая кожу, мышцы, кровеносные сосуды, кадык и гортань.
Кровь.
Восставшие псы, так и остались у его тела, обгладывая до костей, дабы в течении следующих дней, те собаки, что были похоронены в пределах прилагеющих к заводу территорий, разрыли свои могилы, вернувшись на места смрачной, трагичной кончины.
И Влад восстал.
Вот только теперь, он был не Владом, а Хозяином Мертвой Стаи.
И его верные слуги, что уродовали своим существованием само определение жизни, пропитанные Смертью и Болью, рванули во все стороны волной ночного прилива насилия. Они рвали беззащитных смертных, смаковали их плоть, дробили и крошили кости. Они пожирали еще живых собратьев, дабы те присоединились к стае мертвецов. А Влад продолжал лежать на полу, недвижимая груда костной ткани в луже запекшейся крови, украшенной лохмотьями плоти, что не поглотили гниющие остовы
