Золотой ворон - Тисато Абэ
– Точно ли? – спросил Юкия, и улыбка исчезла с лица Коумэ.
– Что это ты вдруг?
– А может, ты просто была уверена, что твой отец жив? Ты ведь знала, что он привел обезьян в Тарухи?
Коумэ замолчала. Девушка не знала, как увильнуть. Ее глаза забегали, и она делано улыбнулась:
– Какие странные вещи ты говоришь.
– Странные ли?
– Конечно! Почему ты так решил?
– А вот почему.
Пристально глядя на дрожащую Коумэ, Юкия спокойно сказал:
– Мне передали, что вы с отцом ехали на двух подводах.
Юкия прекрасно помнил повозки в Суго, которыми явно недавно пользовались. В докладе, который доставили во дворец из Тарухи, тоже говорилось, что от старой дороги вели новые колеи – следы от двух подвод. Коумэ с отцом никак не могли вдвоем управиться с двумя подводами, груженными кувшинами с саке.
– На заставе нам тоже подтвердили эту информацию.
По документам Коумэ с отцом ввезли в северные земли одну подводу, но на самом деле на заставе закрыли глаза еще на одну благодаря взятке. И те двое слуг, которые ехали на второй подводе, также попали в северные земли без документов. И кстати, ущерб в обоих случаях понесли поселения в самом конце старого пути, где подводы уже с трудом могли проехать.
– Ответь мне честно: кто эти двое слуг, которые привезли подводы, но по документам не существуют? – спросил Юкия, делая четкие паузы.
Коумэ слушала его, широко раскрыв свои и так большие глаза и опустив уголки губ. Но, осознав, что заговорить Юкии зубы не получится, глубоко вздохнула.
– Прости. Мы действительно отправились в северные земли вчетвером.
– А почему ты не сказала об этом?
– А меня не спрашивали. Ну, и мы же не очень честным способом провезли их, так что перед благородными воронами мне было неловко о таком говорить. Но так все делают! – Коумэ скривила лицо, нисколько не чувствуя себя виноватой. – Прежде чем обвинять нас, лучше пристыди чиновников, которые берут взятки и закрывают глаза на свои обязанности.
Девушка попыталась увести разговор в сторону, но Юкия не поддался и продолжал допрос.
– Когда ты узнала, что все, кто находился в Суго, были жестоко убиты, тебя не обеспокоила судьба слуг?
– Это же не слуги, просто помощники, которых привел отец. Я их совсем не знаю, мне все равно, что с ними стало. Мне неизвестны ни их имена, ни откуда они. – Коумэ явно прикидывалась дурочкой.
– А я вот думаю, что эти помощники – обезьяны. А ты как считаешь?
– Если и так, я не заметила, – быстро стала оправдываться Коумэ.
– Ты говорила, что вы привезли в Суго саке. – Юкия не обратил внимания на слова девушки и продолжал, не меняя тона.
По документам было ввезено саке. Но в Суго после трагедии не осталось ни одного кувшина с напитком.
– Конечно! В ту ночь всё и выпили!
– Саке с двух подвод?
– Да! Редкий сорт, мы закупили его в Тюо специально к пиру. Все очень радовались!
– И когда ты выпила его, тебя одолел крепкий сон. Так ты сказала при нашей первой встрече. Ты пила на пиру то самое саке, которые вы привезли?
Видимо вспомнив собственные слова, Коумэ ойкнула и прижала руки ко рту.
– А выпив его, ты крепко проспала почти целый день. Лекарь сказал, что в напиток, возможно, подмешали какое-то снадобье.
Если в саке действительно добавили снотворное снадобье, то и все остальные пировавшие должны были впасть в глубокий сон. Не пили только дети, а взрослые жители северных земель – любители захмелеть – из-за снадобья уже не могли себя защитить. И если в этот момент напали обезьяны, все прошло легко, без сопротивления.
– Я сказал, что кувшинов с саке не было. А вот кувшины с другим содержимым мы нашли. Как ты думаешь с чем? – спросил Юкия.
Коумэ, все так же глядя на него широко раскрытыми глазами, ничего не ответила.
– В них хранили порубленных на кусочки и засоленных несчастных жителей Суго, – яростно продолжал Юкия.
Здесь Юкия впервые дал эмоциям волю. От его крика Коумэ испуганно отступила.
– Конечно, очень эффективный способ: привезти в деревню саке с сильным снотворным, засолить тела выпивших его жителей, сложить их в опустевшие кувшины…
– Прекрати… – тоненьким голоском попыталась остановить его девушка, но Юкия не обратил на это внимания и продолжал безжалостно наступать на нее.
– А затем опять закрыть кувшины крышкой и вернуться с ними в Тюо. Никому из путников и в голову не придет, что внутри не саке, а ятагарасу. И подводы торжественно едут по общей дороге.
– Перестань, не надо!
– А глупым благородным воронам достаточно дать взятку. Таким образом вы могли бы привезти засоленные тела в Тюо без всякой проверки. Конечно, что тут поделаешь, ведь виноват забывший о собственном долге благородный ворон, которому и в голову не пришло, что в кувшинах – его соотечественники.
– Прекрати, прошу! – закричала Коумэ, закрыв уши руками и скорчившись.
– А что тебе не нравится? Ты ведь ни при чем. Ты лишь сделала то, что делали все. Можешь гордиться собой.
– Прости. Я правда ничего не знала. Мне действительно казалось, что отец и те двое вели себя странно. Но это все. Я же спала! Я ничего не видела, – с плачем оправдывалась Коумэ.
Однако Юкия безжалостно продолжал:
– Что значит «вели себя странно»?
– Отцу явно было не по себе, мне показалось, что он от меня что-то скрывает. А те двое просто молчали. О чем бы я их ни спрашивала, они не отвечали и только смотрели на меня с ухмылками. Так жутко было! – всхлипывая, отвечала Коумэ. – Но они такие сильнющие! Каждый в одиночку довел по подводе до Суго! Я и сама подумала, что они не похожи на ятагарасу. Это пришло мне в голову, когда я слушала, о чем говорили в усадьбе наместника.
– А почему же ты не сказала об этом?
– Так ведь я на самом деле ничего не знала, и что стало с отцом – тоже.
Выходит, догадываясь, почему на Суго напали, Коумэ пыталась прикрыть отца.
– Я подумала, что если замешаны те двое, то отец, возможно, жив… – Коумэ вытерла рукавом лицо и посмотрела на Юкию покрасневшими глазами. – Но сейчас я совсем ничего не понимаю. Он был настоящим мерзавцем, но сделать такое не мог. Возможно, обезьяны просто использовали его.
Теперь-то можно говорить все что хочешь…
– Если ему велели помочь в таком ужасном деле, он перепугался. Что тут сделаешь? А может, его обманули, использовали, а потом убили вместе с жителями
