Лена (СИ) - Митрич Влад

Надежда взяла с полки странный крюк, похожий на подкову, только покрытый хромом и гладкий, с набалдашником с одной стороны и кольцом с противоположной. Детским маслом «Бэби» смазала шишку и ожидаемо вдавила ее в анус рабыни. Через усилие, железка будто провалилась. Лена, перед этим обещая себе ни издавать ни звука, в полголоса охнула. Если честно, особо больно не было. Ощущался лишь холод в прямой кишке и вздутие, как от газов. Но когда Госпожа к кольцу привязала веревку и потянула ее вверх, то давление перестало восприниматься как локализованное исключительно в заднице, а больно прижалось к задней поверхности где-то внутри живота, заставляя попу тянуться за крючком, который и не думал выскакивать из плотно сомкнутого ануса.

Веревку в натяг привязала к одному из браслетов и еще пару раз дернула блок к потолку. Лена тихо повыла и затухала. Связки постепенно растянулись и ноги плотно опустились в неудобные туфли, высота каблуков которых поражала. Но хоть какая-то опора. Шевелить она могла только крутя задницей. Другие движения причиняли боль.

Надежда, меж тем, за спиной что-то мастерила. Слышалось трение металла о металл и звук разматываемой изоленты. Закончила. Обошла станок и в большой прорезь для головы вставила железную трубу с примотанным к ней изолентой вибратором — массажером с надетым на набалдашник размером с некрупное яблоко ярко-желтым презервативом.

— Встань посередине, — скомандовала Госпожа, Лена, как смогла, выполнила приказание.

Надежда примерила так, чтобы головка вибратора оказалась прижатой к клитору жертвы, левой рукой придержала трубу, а правой включила шуруповерт, зафиксировав крепление с той стороны досок на один болт. Пока подбирала остальные три, штанга сместилась, но она быстро ее поправила и намертво прикрутила крепление с винтом-фиксатором. Поиграв им, добилась четкого расположения кулачка вибратора под клитором жертвы, требуя от рабыни отчета: там или мимо.

Включила массажер там же, находясь за деревянной стеной.

— Символично, согласись, шлюха — массажер имеет массажистку.

— Да, Госпожа, как рифма. Только трет сильно, Госпожа, до пузырей дойти может.

— Не переживай, дурная девочка, — усмехнулась Надежда Александровна, — тетя умная. — С этими словами выключила агрегат.

Не жалея, ливанула на перчатку детского масла марки «Джонсон», которое любила использовать сама Лена, задевая и сдвигая рабыню, тщательно смазала головку в презервативе — до Лены донесся еле уловимый аромат банана. Включила снова. Теперь Лена, как ни пыталась держать рот на замке, все-таки исторгла звук удовольствия «Оз…».

— Говори мне, млядь, обо всем, что чувствуешь, — велела Госпожа.

И она засыпала Госпожу описаниями ощущений…

— Стой! Говори только «приятно», «неприятно», нарастает, уменьшается, подходит, вот-вот, скоро кончу, не могу уже и кончаю, — последнее слово прозвучало с издевкой.

Вибрация колыхала все ткани, начиная от внутренней поверхности бедер и уходя вверх, в глубину, а там растекалась по всему, на приличия не взирая. Большие и малые половые губы и даже анус с подхватывающим колебания железом — очень приятное ощущение непрерывно нарастающей, пусть и механической ласки.

Но главный бриллиант в коллекции гениталий, конечно же, клитор. Из микроскопического, спрятанного в глубине тела, он превратился в большой орган размером с оливу, который оттопырился и вывалился в объятья распухшего капюшончика из тонкой кожи. Головка напряглась до твердости орешка.

— …вот-вот, скоро кончу-у… — изрекли уста Лены помимо ее желания.

И тогда Госпожа потянула за веревку, связывающую анальный вкладыш с вздыбленными руками. Зад рабыни отклячился назад и потерял связь с вибратором.

Лена завыла.

— Умоляю Вас, Госпожа, позвольте кончить! — взмолилась в разрешенные полголоса.

— Ничего не напоминает, гнида? — прошептала Надежда в ухо.

— Простите меня, простите! Все, что угодно, только отпустите мой зад…

— А я отпущу, тварь… слышишь, как сладко массажер вибрирует? Так и просит твой поганый клиторок, так и манит… так, падаль? — эти слова сказала, за волосы заломив голову Лены назад.

— Да, Госпожа, я хочу…

— А если хочешь, то выбирай, — с этими словами на левой ладони показала три плетки, за счет баланса лежащие устойчиво. Одна густая многохвостка с грузиками на концах, вторая с общим стволом, который на локоть от ручки делился на три упругие гибкие плети, третья — лоза-стек, след от которой особо поразил Лену после экзекуции Бори.

— Многохвостку, Госпожа. — Схитрила Лена.

— Тогда десять ударов. Считай вслух. Собьешься — отсчет начнется заново.

Отпустила веревку, но, к огромному сожалению Лены, выключила вибратор. Шишка встала между ног только лишь храня тепло ее тела. О возбуждении можно забыть, тем более что ягодицы ожег первый удар.

— Раз, — поторопилась сказать Лена и взвыла. Было больно.

— Два, три, четыре… — и с каждым разом становилось все больнее и больнее. Из глаз водопадом лились слезы, мысли путались и на счете «восемь» она сказала «девять», желая побыстрее прекратить экзекуцию и получив одним грузиком по оголенному клитору — Надежда догадалась оттянуть ее от стойки с вибратором, который самые чувственные места все-таки защищал.

Отсчет до десяти начинался еще два раза — Госпожа была непреклонна, но наконец-то избирая Ленина промежность почувствовала долгожданную вибрацию…

Она сама предательски сообщала Госпоже, что вот-вот кончит и получала новую порцию наказания. Счет таким циклам Лена потеряла на шестом разе. Потом все вспоминалось в тумане, кроме адской боли, которую с зубной и сравнивать было нельзя. Вырвать нерв без анестезии? Согласна всеми конечностями, только не пытка оргазмом и плетью!

Почему и как она кончила, Лена не вспомнила, но кайф ее потряс. Каждую клеточку тела залил удовольствием. Если бы не пощечины Госпожи, то спала бы она еще век и тысячелетие в придачу. На мгновенье показалось, что она умерла от счастья.

— Просыпайся, сука, не виси на цепи… снова рифма, — Хохотнула довольная Госпожа, отстегивая Лену от ножных стоек и дыбы. — Иди сюда… не шатайся, млядь! К кресту подходи… может он тебя, ведьму, покорежит. — Сказала многозначительно. То ли пошутила, то ли всерьез верила сказанному.

— Я потом определю, кто из вас ведьма, — произнесла бессознательная Лена невозможным для нее низким голосом. Поп с амвона провозгласил поставленным басом, но никак не она.

Надежда на секунду застыла. Не испугалась, но ошалела на время. Опомнившись, захлестала рабыню, требуя объяснить, что все это значит, та только орала в полголоса, но ничего ответить не смогла.

Немного успокоившись и почти позабыв слова неизвестно кого. Госпожа оседлала лицо рабыни и заимела три непередаваемых оргазма. Как рабыня старалась! Словно нектар высасывала, а не вагинальные выделения вперемежку с мочой. Потом заставила ее держать на лобке фаллоимитатор, поленившись цеплять целый пояс и кончила еще два раза. Второй оргазм, поняла по усвоенным в прошлый раз признакам, завещающий.

Обе вымотались. Обе одевались молча. Лена шипела, когда платье касалось вздутого рубца. Повезло еще, что плетки из сексшопа глубоких ран не наносят. Трусы Лена даже пытаться надевать не стала — ягодицы с промежностью — сплошная болящая синь.

— Сука ты, Надя, — первая фраза, сказанная Леной.

— А ты себя рабовладелицей вспомни — ничем не лучше. — Огрызнулась чиновница.

— Снимала?

— Не догадалась. Да и лицо закрывать не хотелось — в маске очень жарко.

— Ну-ну…

Молчали до самого ухода Надежды Александровны, которая даже такси вышла ждать на улицу — проветриться. А мороз ночью стоял вполне себе зимний. И небольшая поземка мела.

Уже засыпая, Лена обратила внимание, что все у нее на месте. Тот самый вырванный «эфир» вновь заполнял тело. Это было… словами не описать. Словно само бытие вернулось и жить становится не зря, не попусту. К удовольствию — неудовольствию, к счастью — несчастью, к горю или радости то странное еле уловимое чувство никакого отношения не имело.