Охота на некроманта (СИ) - Молох Саша

Егор гортанно рыкнул, взвыл, оскалился, шатнулся в сторону Луки, сделал один крупный шаг, второй и встал. Еще раз зарычал, только тише. Потом застонал.

— Сука. Жжется.

— Ну ясен тлен, не компресс. Остальное перестроишь, или еще подрезать?

— Иди ты!

— Обращайся.

После коновальского вмешательства Луки дело и вправду пошло быстрее: с уменьшенной короной Егор управился быстро — согнал ее на шею, сделав слоистый вороник, словно свитер надел. Волосы, которые раньше сдерживались костяными пластинами, теперь рассыпались по плечам. Вставший, и раньше напоминавший рыцаря, окончательно стал похож на архангела с пылающим взглядом, только меча не хватало. Кстати о взгляде…

— Ты глаза можешь... ну… убавить? Чтоб не такие яркие были. А то никакая куртка не спасет.

Егор прищурился, вернее, попытался. Выглядело это потешно: бронзовая посветлевшая кожа пошла складками, изломами, равнодушное неэмоциональное лицо приобрело сначала ехидное, злое, а потом удивленное выражение. С пятой-шестой попытки вставший сформировал подобие век. А через минуту упорных гримас у зеркала радужка потеряла насыщенность и приобрела прозрачность. Глаза оставались по-прежнему яркими, но как минимум перестали бросать отсветы.

— Хоть сейчас в тыл врага засылай, — прокомментировал Лука, в это время старательно перебиравший содержимое разгрузки.

Егор, оценив кобуру с ругером, которую Лука перестал маскировать курткой, ровно спросил:

— Уверен, что тебе надо идти одному?

— Предлагаешь себя в компанию?

— Нет. Ее. Пока вы дойдете до погоста, я уже осмотрю нужный дом и вас догоню.

— Ты двадцать лет пролежал под плитой. Скажи на милость, как ты разберешься, например, в современном компьютере? Или телефоне? Я уж не говорю про сигнализацию, к которой может быть подключен дом. Хотя в ней и Настя не разберется…

— Нет там сигналки, — из глубины дома отозвалась тетя Лида. — Приезжали из фирмы, договор только весной подписать собирались — все думали, стоит им за эти деньги кататься до нас на тревогу или нет.

В целом маскировка вышла удачной, думала Настя, уже шагая по проселку в сторону коттеджей. Вставший бесшумно скользил рядом, держась ближе к обочине. Плавность походки изжить не получилось. Зато голова была закрыта капюшоном широкой толстовки, а куртка маскировала корпус и бедра. Со штанами, правда, вышла промашка — они лопнули при натягивании, но Егор максимально наслоил и затемнил броню на ногах, в потемках сгодилось. А вот старые высокие ботинки сели как родные — стопы у вставшего оставались вполне человеческими и даже вменяемого размера. Только без пальцев.

Переодевались и маскировались не зря: несмотря на позднее время, по пути встретилось двое — дядька-велосипедист с примотанным на руль ярким фонариком, заменяющим фару, и пацан лет пятнадцати с выкрученной на максимум переносной колонкой. Велосипедист особого внимания на них не обратил, а пацану вообще было все фиолетово, кроме музыки.

Выплывшая на небо луна позволила идти не спотыкаясь.

Как и говорила тетя Лида, коттеджи выстроили чуть ли не посреди поля — одинаковые, как под копирку: в два этажа, с несимметричными крышами, вытянутыми вдоль гаражей, и балкончиками с белыми перилами. В Шушенках, в отличие от любой другой деревни, на балкончиках можно было чаи гонять все лето — насекомых тут почти не водилось. Рассоха для них, похоже, фонила, так же как и для некромантов.

Нужный им дом — второй с краю — стоял с темными окнами. На мощеной подъездной дорожке было пусто.

— Проверю, — сказал Егор, оставив Настю у ограды, ухватился одной рукой за перекладину ворот и легко перекинул себя на другую сторону. На мгновение замер, прислушиваясь, скользнул к крыльцу, но к двери подходить не стал — рывком ушел вверх, уцепился рукой за козырек навеса и подтянулся единым движением, таким, что любой профи паркура удавился бы от зависти. Насте оставалось только любоваться и осознавать собственное физическое несовершенство. Впрочем, и помирать ради такой красоты тоже не хотелось.

Егор взломал балконную дверь — до Настиного слуха донесся легкий щелчок, — отставил раму в сторону и канул в темноте дома.

Стоило вставшему исчезнуть из поля зрения, как сразу стало неуютно. В канаве кто-то тихо зашуршал, неподалеку мяукнула кошка, луну накрыло полупрозрачное облако. Ближе к кладбищу громко заорала потревоженная галка. Настя отступила к решетке, прижалась к ней спиной. Дорога в обе стороны оставалась пустынной. Огни в деревенских домах казались блеклыми пятнами.

Снова заорали галки, теперь уже несколько. Стая скользнула в лунном свете и унеслась в сторону леса. Собака неподалеку коротко взвыла и захлебнулась лаем. Налетел сильный порыв ветра. Холодный и колючий — проник под толстый свитер, словно преграды не было. Где-то со звоном разбилась то ли посуда, то ли оконное стекло.

— Твою ж в могилу! — прошептала Настя, уже прикидывая, как ей удачнее перелезть через ограду. И ощутила себя бывалым воякой, которому спокойнее спится под канонаду вражеских пушек, чем на пуховой перине: рядом со вставшим она бы на весь этот звукоряд и птичью панику и ухом не повела.

— Это Лука.

Голос раздался сверху. Будь Настя напугана чуть меньше, она бы завизжала. Но страха было уже с горкой, поэтому она просто осела у калитки.

— Вставай. Чего дрожишь? Лука работает — живность беспокоится. Пошли, — Егор сидел сверху на решетке, как коршун-переросток, и протягивал руку. — Время!

Внутри было странно. Вот прям так — с порога. Настя ожидала увидеть нормальный жилой дом — с мебелью, плетеными креслами и цветами в вазочках. Вместо всего этого весь первый этаж занимали прикрепленные к полу чертежи. И только у стены ютились пара офисных кресел и низкий столик, полный грязной посуды.

Егор решил маскировкой пренебречь и включил свет — в холле под потолком загорелась обычная лампочка, наскоро прихваченная к проводам изолентой. В двух боковых комнатах были такие же. И только на втором этаже на голой стене, рядом с яркими пятнами невыгоревших обоев на месте когда-то висевших картин, светился легкомысленный детский светильник-лягушка — видимо, остался от прежних хозяев.

Лестницу на второй этаж перегораживали картонные коробки. Пустые.

— В комнатах две раскладушки. В сарае — лопаты, фонари, палатка. Наверху — куча битых пробирок, чертежи. Компьютер. Такой же, как у Луки. Плоский. Но очень большой.

— Планшет?

— Сама посмотри.

— Думаешь, там важнее, чем здесь? — Настя окинула широким жестом разбросанные по полу выкладки.

Даже при беглом взгляде сложность расчетов зашкаливала, а главное — была неясна их цель. Вот под ногами чертеж стандартной малой печати на вторую форму — такую в универе показывали, когда учили материализовать сетки на первом курсе. Но здесь схема разложена на составляющие вплоть до знака. Рядом на пересечении основной оси большая печать на упокой, потом опять малая и снова большая — и все с подробнейшим описанием, сносками, пояснениями. Словно они отличались, хотя на первый взгляд казались просто распечатками с учебника.

Настя присела, чтобы разглядеть подробности. Да, расчеты точно делал не псих — печати различались, но в таких мелочах, что сразу не заметишь. Вот офисные фурии точно бы не нашли отличий. Да и Настя разницу увидела только потому, что начерталку на третьем курсе сдавала по индивидуальной программе — с расчетом на работу в исследовательском отделе Усольского музея. Но работа плитой накрылась — отделу перекрыли государственные дотации.

— Там важнее, — вставший поднял с пола пару листов и продемонстрировал отпечатавшиеся на них следы сапог. Судя по размеру — мужских. — По ценному ногами не топчутся. Здесь — считали. Там, — он кивнул в сторону второго этажа, — подсчитывали.

Плоский и большой «планшет» оказался дорогущим моноблоком, к которому был подключен принтер и тихо гудящий бесперебойник.

Настя двинула мышкой — удача не подвела, компьютер проснулся и, не требуя пароля, сразу вывел рабочий стол.