Вик Разрушитель (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

За углом дома действительно находился гаражный бокс с тремя въездными воротами, но все они были закрыты. Зато столкнулся с Артемом. Он был с каким-то парнем, тоже не старше пятнадцати-шестнадцати лет. Увидев меня, Артем суматошно выдернул изо рта сигарету и смял ее в ладони, не боясь, что может обжечься.

– Сука! – выругался он и зло посмотрел на меня. – Ты что здесь делаешь, а?

– Гуляю, – я тихо шмыгнул и забегал глазами, заранее выискивая пути отхода. – Нельзя, что ли? Прошу прощения, если помешал.

– Тебе вообще нужно прижать задницу и сидеть дома, понял, толстяк? – не знаю почему, но Артем кипел негодованием. – Ты кто такой, чтобы тут гулять?

– Мне разрешила Людмила Ефимовна, – выдвинул я главный аргумент.

– Ничего, завтра тебя к делу приставят, я за тобой смотреть буду, – пообещал старший брат Светланы.

– А это что за хмырь? – цапнув меня за воротник куртки, поинтересовался товарищ Артема, чем-то неуловимо похожий на Ивана Олеговича и Старейшину одновременно. Подозреваю, родственник какой-то. Невысокий, коренастый, покрепче Артема будет. С любопытством удава, смотрящего на кролика, он стал меня гипнотизировать.

– Да отец привез из Новгорода, – сплюнул на землю Артем. – Опекунство оформил, прикинь? Какого-то сироту или бастарда решил под свое крыло взять. Не понимаю! С какой радости-то?

– Не говори так! – я непроизвольно сжал кулаки. – Ты меня не знаешь!

– Зато ты меня узнаешь скоро! – осклабился Артем. – Слушай, Дим, дай ему в ухо, у тебя удар послабее!

И оба засмеялись, довольные шуткой. Я стоял, как оплеванный. Зачем он так? Если я из приюта, это обстоятельство не дает ему права с первой минуты показывать свое отношение к чужаку. Это было моим первым уроком. Моя наивность об окружающем мире была оправдана. Приют не давал такой информации. Я считал, что в аристократических семьях детям стараются привить какие-то нормы поведения, и такая грубость ощутимо ошарашила меня.

– Смотри, зубами как скрежещет! – радостно проговорил Дима. – Как тебя зовут, жирный?

– Вик! – подсказал Артем, и мне стало противно, как он прыгает перед Дмитрием. – Прикинь! Вик! Что за дурацкое имя!

Я не стал ему доказывать, от какого еще более «дурацкого» имени оно происходит. Вообще от смеха упадут на землю.

– Так ты чей бастард?

– Ничей! – мне почему-то показалось важным остаться на месте и до конца понять, чего стоят два этих осла. Языками трепать могут или начнут кулаками махать? А если начнут? Как мне быть? Защищаться? Ударю дворянина – шкуру спустят. Как пить дать – накажут сильно. – Я сирота!

– Сирота? – Дмитрий посмотрел на Артема и подмигнул ему неуловимо, отчего у меня противно засосало в животе. Он провел резкую подсечку, и я рухнул на землю задом, вызвав дружный смех то ли друзей, то ли родственников. Смею предположить, парни были братьями. У них даже перстни одинаковые, с фамильным гербом.

Неожиданно этот самый Дмитрий сжал кулаки, поднес их к своему лицу и тут же широко раскинул руки, с которых сорвались черные сгустки. Они ударились в землю позади меня, и я в силу любопытства обернулся. И подскочил в ужасе. Такого мне еще не приходилось встречать. Зыбкие черные тени, колыхаясь как легкая ткань не ветру, подплывали ко мне, постепенно трансформируясь в жуткие человеческие фигуры без лица.

– Посмотрим, что мои слуги с тобой сделают, – пробормотал Дмитрий.

– Дим, не надо! – перепугался Артем, хватая того за плечо. Но брат дернулся и прошипел, чтобы ему не мешали. – Прошу, прекрати! Нам твоей некромантии здесь не хватало! Если кто-то учует, чем мы здесь занимаемся, хана обоим!

Некромант? Этот Дима – некромант? Или, как их еще называют, кощун? Страх – не мой, а навязанный со стороны – заползал в мою душу и леденил тело с пальцев ног до макушки. Магия, которую применял Дима, не была похожа ни на одну из стихийных, и только поэтому представляла невообразимую опасность для меня.

Ледяная лапа сжала мое горло. Наверное, вид у меня был еще тот! Выпученные глаза, капли пота, стекающие по лицу – дрожащий студень, а не человек. Но Артему было не до смеха. А вот Дмитрий изучал мою реакцию с любопытством. Я заорал.

Перед глазами ярко вспыхнули какие-то протуберанцы, переросшие в хоровод звезд. Они с хрустальным звоном рассыпались на более мелкие искорки, постепенно расширяя круг. Сколько я так простоял, вытянув перед собой руки, не знаю. Только очнувшись, увидел бледного и растерянного Дмитрия, привалившегося к глухой стене дома. Наверное, я его ударил настолько сильно, что парень отлетел и шлепнулся на задницу. Артем отбежал в сторону, но гордость не позволяла ему бросить родственника. Хотя ему было страшно. Приятно, когда тебя боятся. Только что я сделал?

– Извините, не хотел, – нисколько не сожалея о произошедшем, сказал я и повернувшись спиной к парням, пошел обратно. Гулять мне расхотелось. Противное чувство, что я опять сотворил какую-то глупость, не давало мне ощущать себя в безопасности. Ведь я применил антимагию, разрушил инфернальные плетения. Да, кое-что из техники защиты мне уже было известно, но как использовать свойства Разрушителя, не вредя посторонним, Забиякин не мог сказать.

К моему счастью Иван Олегович вернулся домой, и в гостиной царило оживление. Вся семья постепенно собиралась к обеду, и Людмила Ефимовна погнала меня мыть руки, словно не заметив моего состояния.

За стол сели все вместе, дождавшись Артема и Дмитрия. Парни приплелись самые последние, и Булгаков сделал замечание за опоздание.

– Я не сяду за стол с этим…, - кивнул на меня старший сын Ивана Олеговича.

– Цыц! – вдруг вспылил мужчина и грохнул ладонью по столу. Горничные в испуге замерли на месте, прекратив раскладывать еду по блюдам. – Быстро сел за стол! Предупреждаю всех по поводу Викентия: никакого высокомерия и подлых штучек, которые вы умеете вытворять с мирскими! Я всем говорю, дети! Иначе наказание будет очень неприятным. Дмитрий, а ты почему прикинулся бедным родственником? Садись с нами обедать, раз пришел в гости! Кстати, Вик, познакомься. Мой племянник Дмитрий.

– Мы уже знакомы, – буркнул я.

Иван Олегович что-то заподозрил, глядя на мою физиономию, но сдержался. Почти весь обед прошел в молчании. Даже младшие старались побыстрее поесть и сбежать из-за стола. Людмила Ефимовна, чтобы развеять тягостную атмосферу, поинтересовалась:

– Дорогой, а почему ты ничего не рассказываешь, зачем тебя отец вызывал?

– Обсуждали дальнейшую судьбу Вика, – кивнул Булгаков. – Завтра он хочет видеть его у себя. Насчет мага договорились. Кочет согласился поглядеть мальчишку. Думаю, разберемся. Учеба в школе начинается через неделю, успеем подготовить Вика. Сколько классов прошел в приюте?

– Пять закончил, – ответил я, стараясь есть аккуратно, чтобы не пролить ни единой капли на белоснежную скатерть и как можно тише стучать блестящей ложкой по фарфоровой тарелке. Но суп был вкусный.

– В шестой, значит, – хмыкнул Иван Олегович. – А я думал, что учить вас начинают с восьми лет.

– Там по-разному, – пожал я плечами. – Все зависит от того, когда в приют попадают. Кому-то умышленно возраст понижают, кому-то повышают.

– Знакомая история, – оживился мужчина. – Тогда, получается, вместе со Светланой учиться будешь.

– Он в нашей школе учиться будет? – скривился Артем. – Там же только дворяне!

– А я тебе слова не давал, – холодно ответил Булгаков. – Если еще раз сигарету в рот возьмешь – отправлю на перевоспитание к Старейшине жить. На недельку.

Людмила Ефимовна холодно посмотрела на своего сына, и ее взгляд не предвещал ему приятного времяпровождения.

Артем едва не подавился, а Дима поспешно склонился над тарелкой и стал во весь голос нахвалить, какой вкусный сегодня суп. Лицемер позорный! Все-таки правильно я его приложил! Хотелось бы посмотреть, как это произошло! Кинул взгляд на Артема и заметил, как он едва шевелит губами, и само собой пришло понимание, что парень шепчет: «стукач!»