Принц-Разбойник (СИ) - Галицкий Данила

Вначале он пил много воды, надеясь естественным образом вывести из организма отраву. Уже через несколько часов его стало мутить, и Ларса вырвало желчью. Больше он пить и есть не мог, тело, борющееся с отравой, штормило и крутило.

Нелепую мысль прижечь рану Ларс отбросил, в воспалённом уме всплыла вычитанная в другой жизни статья, где убедительно расписывалось не только недейственность, но и опасность такой практики. Парень сам не был медиком, и не знал, как поступить. К тому же, прижигать укус просто в надежде сделать хоть немного лучше было страшно. И глупо, ведь яд уже распространился раньше. Отрубить же себе руку сразу Ларс не решился и, наверное, был прав. Что за воин с одной рукой?

Волчонок встревоженно крутился рядом, один раз даже лизнув парня в горячую щёку шершавым языком.

“Горячую?” — пронеслось в голове Ларса.

Приложив ладонь тыльной стороной ко лбу, он попытался почувствовать жар. Похоже, у него началась температура. Мышцы стали крутить, левая нога мелко дрожала, и Ларсу не удавалось остановить этот соматический тремор. Ларс так крепко сжал челюсти, что заболели зубы. Некстати пришла мысль, что уже как четыре года у него выпали все молочные зубы, уступив место коренным.

Глаза начали слезиться, в них будто песка сыпанули, всё начало расплываться. Ларсу начало казаться, его уносит неодолимой волной куда-то далеко. Похожее чувство он ощущал лишь раз, после того как вопреки своей воле испил кровь дракона. Его измученное ожогами и тревогами тело в тот день отключилось, но проснулся Ларс здоровым. Видимо, благодаря той же крови ублюдочного повелителя небес. Сейчас же Ларс не мог уповать на хороший исход. Змеиный яд не спешил исцелить, он лишь убивал.

Рядом раздался чей-то голос, но Ларс его уже не слышал. Он погружался всё глубже внутрь себя, уходя от покрытого испаренной и трясущегося в припадке тела.

Ларс парил в темноте, переменяющейся вспышками света, и не было ни верха, ни низа. Вдруг мечнику показалось, как чья-то сильная, покрытая обгоревшей плотью рука ухватила его за шиворот и бросила на встречу полу.

—Очнись, слабак!— громыхнул гром.

Или это был чей-то голос?

Бредивший парень уже не мог отличить фантазию от выдумки. Он будто-то оказался внутри Системы, случайно отправившись в режим тренировки, в попытке убежать от боли реальности. Но откуда внутри его головы мог взяться кто-то ещё? Похоже, лихорадочный бред начал играть с Ларсом, путая разум даже внутри Системы.

Рывком открыв глаза, Ларс уставился на свои руки. Пальцы переплетены, словно стараясь задушить друг-друга. С усилием повернув голову, мечник увидел рядом с собой кусочек солнца.

Это был горящий костёр, разбитый на маленькой полянке близ устья реки. Плот стоял рядом, привязанный к дереву. Опустив глаза, Ларс понял, что лежит укрытый шкурами.

— С-спасибо, — прошептал Ларс.

— Ты совсем плох, — оборвал его Элай. — Боюсь, завтра мне придётся заканчивать путь без тебя.

“Внимание! Вы отравлены.”

Система беззастенчиво твердила то, что и так было известно. Бросив взгляд на потускневший индикатор здоровья, Ларс и сам понял, как плохи его дела.

Ребята просидели молча некоторое время. Ларс был благодарен Элаю за костёр, не смотря на жар, охвативший телеса, ему было холодно, и огонь немного помогал. Сейчас Ларсу даже казалось, пламя отгоняет от него смерть.

Протягивая руки к огню, он почти не ощущал жар. В танце пламени ему виделись гротескные фигуры. Они сплетались в фигуры монстров и лица давно мёртвых людей, чтобы через миг вновь стать лепестками огня. Зачарованный этим зрелищем, Ларс пытался дотянуться пальцами, поймать ускользающие образы. Элай ловил его руки, тянущиеся к костру, не даваясь обжечься. Брюнет сочувственно качал головой, глядя на горячечный бред, захвативший Ларса. Рэй тоскливо подвывал, волочась у ног. Зверь нутром чуял беду, что вгрызлась в тело его друга, но не знал как её отогнать, и потому выл от бессилия.

— Ларс, — голос Элая удивительным образом растягивался, будто при замедленном просмотре плёнки на телевизоре. — Ты должен попробовать почувствовать внутреннюю силу. Другого выхода нет. Ты меня слыши-и-ишь?

Берсар вновь ощутил, как его сознание ускользает в забытьё. Из полуобморока его вытянула звонкая пощёчина. А потом ещё одна.

Приоткрыв глаза, Ларс уставился на недовольное лицо Элая. Брюнет предыдущих издевательств было мало, и он, не иначе как мстя за инцидент на плоту, отвесил мечнику ещё парочку хлёстких ударов по щекам. При этом, на его лице застыла гримаса ничем не скрываемого удовольствия.

— Эй, — слабо возмутился Ларс. — Я уже не засыпаю…

— Для надёжности, — усмехнулся Элай. — А теперь, попробуй ещё раз ощутить внутреннюю энергию. Иначе завтра я продолжу путь один. Ты предпочитаешь быть похороненным в земле, или оставить тебя на съедение лесу? Я не знаю, какие у дикарей обычаи на этот счёт.

Сцепив зубы, Ларс бросил ненавидящий взгляд на смазливую рожу, после чего крепко сжал пальцами Ядро Оленя, подсунутое ему Элаем. Постаравшись успокоить дыхание, парень постарался ощутить силу, скрытую в камне, как делал множество раз до этого.

Сейчас состояние Ларса было ужасным, он одной ногой стоял в могиле, и не мог позволить себе долгих попыток уйти внутрь себя. Кроме того, от боли было трудно сосредоточиться даже на своих мыслях, не говоря уж о медитациях. Все силы Ларса уходили на то, чтобы оставаться в сознание.

“И всё же… у меня есть только один выход. А значит, я обречён на успех!” — подумал мечник, яростно сверкнув глазами.

Ларс понял, что не готов умирать, пока где-то по небу спокойно летает дракон, убивший его семью и сжёгший Гаркен вместе со всеми жителями. Вначале он должен отомстить. И если ради этого нужно всего лишь собрать чувства в кулак, он это сделает!

Ларс давно привык ощущать силу Ядра Оленя, научившись этому за годы тренировок. Но ещё ни разу он не смог почувствовать её так быстро, почти мгновенно. Стоило пальцам коснуться тёплый граней камня, как он сразу ощутил сокрытую внутри неукротимую мощь огня и молний.

В этот раз Ларс не стал закрывать глаза, опасаясь больши никогда их не открыть. Поднеся немеющими руками Ядро к лицу, он до рези в глазах всматривался в искорки, пробегающие внутри кристальной клети. Одновременно, он ощущал эту самую мощь в своих руках. Завороженный этим двойным чувством, он не заметил как в груди, рядом с сердцем, стало что-то покалывать. Опустив взгляд, Ларс ничего не заметил, вот только жар не уходил. И этот жар странным образом не походил на температурную лихорадку, охватившую тело. Пульсируя, тепло в груди едва заметно стреляло болью, с каждым разом всё слабее.

Свободной рукой ухватившись за грудь, в том самом месте, где вспыхивала фантомная боль, Ларс пытался понять, что с ним. Неужели сердце начало отказывать от яда, вслед за зрением и слухом?

Тут его лба коснулись чьи-то прохладные пальцы, и Ларс услышал, как взволнованный голос произнёс:

— Попробуем ещё раз. Похоже, ты почти справился.

После этих слов, в центр лбы будто загнали морозную иглу. Память подсказала Ларсу, однажды такое с ним уже происходило, несколько месяцев назад. Тогда Элай решил помочь Ларсу почувствовать ци, но они потерпели фиаско. Если не считать за успех пробуждение у Системы тренировочного режима, конечно же. Но сейчас тренировки ничем не могли помочь Ларсу.

Чувство холода, пронзившее лоб и отразившись в макушке, хлынуло вниз, прямо по хребту, пока не столкнулось с жаром в груди. Две силы, две боли, соединились, и спустя один волнительно тревожный миг что-то произошло.

Ларс ощутил внутри себя нечто. Боли больше не было. Точнее, болел укус змеи, тело ныло от яда, но тех странных “внутренних” уколов боли от лба и груди он больше не чувствовал. Напротив, теперь он был странно целен, будто давно разложенный пазл в груди оказался наконец закончен.

То что ощущал Ларс, невозможно было описать словами. Точнее, язык простых людей не имел подходящих для этого понятий. Вновь, как и в случае с инициацией обрядом Десяти Свечей, когда Берсра причастился к мощи магии, став Одарённым, он не мог подобрать нужных слов. Но сейчас он мог обойтись и без них. Если после обретения магии для Ларса немного изменился окружающий мир, понять бы ещё, что с этим делать, то теперь он ощущал изменения внутри себя. Каждая сведённая судорогой мышца и натянутое сухожилие ощущалось особенно остро. И в груди горел огонёк, питающий тело, подобно домовой печи, согревающей стены.