Роджер Желязны - Крестник

— Да, взгляни повнимательнее, — сказал Морри.

— Понятия не имею, что это такое, — признался я.

— Весьма бы удивился, если бы было иначе. Чрезвычайно редкое растение, и найти его можно, только если знаешь специальные заклинания.

— Понятно.

— Тебе придется разводить эти цветы у себя дома. Ты должен будешь изучить их свойства лучше, чем кто-либо другой в мире. Корни, листья, стебли, цветы — каждая часть имеет свои достоинства; кроме того, они могут приносить немалую пользу в различных сочетаниях друг с другом.

— Не понимаю. Я потратил столько времени на получение первоклассного медицинского образования, а теперь ты хочешь, чтобы я стал ботаником?

Он рассмеялся:

— Нет, конечно. Тебе пригодятся твои знания, не говоря уже о дипломах. Я совсем не прошу, чтобы ты забыл все известные тебе способы лечения. Ты просто расширишь арсенал для... исключительных случаев.

— При помощи этого маленького цветка?

— Точно.

— Как он называется?

— Блифедж. Ты не найдешь упоминаний о нем ни в одном ботаническом учебнике. Иди сюда, я познакомлю тебя с ним и научу словам заклинания. После этого ты заберешь блифедж с собой, чтобы дома, в спокойной обстановке изучить его самым тщательным образом.

С тех пор я ел, пил и спал вместе с блифеджем. Периодически появлялся Морри и давал мне новые инструкции. Я научился изготовлять настойки, припарки, мази, пластыри, таблетки, вина, масла, сиропы, линименты, растворы для промывания желудка, лекарственные кашки, компрессы из всех частей растения и различных их комбинаций. Я даже начал курить его листья.

Наконец я стал понемногу использовать блифедж в особо сложных случаях и всякий раз добивался прекрасных результатов.

На мой очередной день рождения Морри повел меня в дорогой ресторан, а потом мы спустились в лифте и... неожиданно оказались в его офисе.

— Ловкий трюк, ничего не скажешь, — заметил я.

Я последовал за Морри по ярко освещенному, извивающемуся туннелю, где сновали его невидимые слуги, зажигая новые свечи и убирая остатки догоревших. Вдруг крестный остановился, взял огарок свечи, задул его, а потом снова зажег от мерцающего пламени другой и заменил старую на новую как раз в тот момент, когда та догорела и погасла.

— Что ты сейчас сделал, Морри? — спросил я. — Мне никогда не доводилось видеть, чтобы ты заменял одну свечу другой.

— Я не часто так поступаю, — признался он. — Но та женщина, которой ты дал сегодня блифедж — из 456-й палаты, — только что оправилась от болезни. — Крестный измерил огарок указательным и большим пальцами. — Шесть лет, восемь месяцев, три дня, семь часов, четырнадцать минут и двадцать три секунды, — заявил он. — Вот сколько времени ты ей подарил.

— А, понятно, — пробормотал я, безуспешно пытаясь разглядеть выражение его лица в колеблющихся отблесках пламени и пляшущих теней.

— Я не сержусь, — заметил Морри. — Ты должен испытывать блифедж, чтобы понять его возможности.

— Скажи мне, — попросил я, — что мы сейчас обсуждаем: власть над жизнью или власть над смертью?

— Забавно, — произнес Морри. — Ты что, увлекся философией? Мне понравилась твоя шутка.

— Нет, я спросил совершенно серьезно.

— Ну, — сказал Морри, — я властвую над жизнью. И наоборот. Мы с тобой, как инь и ян[2].

— Но ты же не обязан заниматься только своей стороной дела — раз уж ты подарил мне блифедж.

— Дэвид, я не могу использовать блифедж. Мне дано лишь научить тебя. Мне нужен человек, который применял бы это замечательное средство.

— Понятно.

— Уверен, что не совсем. Иди и экспериментируй. Сначала тебе покажется, что люди, которые будут обращаться к тебе за помощью, появляются у твоего порога случайно, но так будет далеко не всегда.

Я кивнул.

— У тебя есть вопрос? — осведомился крестный.

— Да. Огарок свечи, который ты использовал для того, чтобы продлить жизнь миссис Эмерсон из палаты номер 456 на шесть с лишним лет... Как получилось, что свеча погасла, не догорев до конца? Такое впечатление, что ты до времени задул чью-то жизнь.

— Действительно, может так показаться, верно? — ответил Морри, широко ухмыльнувшись. — Как я уже упоминал, смерть и в самом деле обладает властью над жизнью. А теперь давай выпьем кофе с бренди.

Я был смущен тем, как Морри управлял своим бизнесом. Но это было его шоу, и он всегда хорошо относился ко мне. На мой очередной день рождения Морри принес роскошный костюм и несколько пар обуви, а когда я стал практикующим врачом, явился в гости с новеньким автомобилем. Дорел по-прежнему был в превосходном состоянии, но не мог же я ездить к пациентам на велосипеде!.. Я нашел место для Дорела в задней части гаража и катался на нем только по выходным. Однако вечерами я все чаще и чаще стал наведываться в гараж, садиться на высокий стул, вскрывать бутылочку холодного пива и разговаривать с моим велосипедом так, как много лет назад, когда был мальчишкой.

— Забавно, — говорил я, — что именно он дал мне удивительное лекарство, которое спасает множество жизней. С другой стороны, — продолжал я размышлять вслух, — он явно хотел, чтобы я занялся медициной. Может быть, он стремился контролировать и вторую половину инь и ян — дарующую жизнь? Не просто давать кому-то жить, но и избавлять от болезней и страданий?

Рама Дорела слегка скрипнула, когда велосипед качнулся в мою сторону. Зажглась и погасла фара.

— Ты согласен? — спросил я.

Дорел еще раз мигнул фарой.

— Ладно, будем считать, что это означает «да»,— предложил я, — а две вспышки — «нет».

Он мигнул один раз.

— В этом есть смысл, — заметил я, — по двум причинам: во-первых, когда я работал в больнице, мне пришло в голову дать блифедж на анализ нашему биохимику, доктору Кауфману, с просьбой определить основные компоненты растения. Он умер в лаборатории на следующий день, а пожар уничтожил все, над чем Кауфман работал. Позднее я встретил Морри в морге, и он сообщил мне, что синтезировать блифедж нельзя. Он не хочет, чтобы блифедж стал таким же распространенным лекарством, как аспирин и антибиотики. Отсюда следует, что блифедж нужно давать только определенным людям. Во-вторых, — продолжал я, — эта гипотеза прекрасно подтверждается инструкциями, которые я получил от Морри, когда начал заниматься частной практикой. Морри сказал, что за консультациями ко мне будут обращаться из самых разных мест. Он ни разу не объяснил, откуда эти люди узнают мое имя и номер телефона, но он сказал правду. Пациенты действительно начали появляться. Морри пояснил, что я должен брать с собой блифедж и специальные диагностические инструменты, которые он мне подарил, но диагноз и дальнейшее лечение — или его отсутствие — будут решаться каждый раз отдельно. Я вижу Морри, когда другим людям это не дано. Он предупредил, что в особых случаях тоже будет входить в комнату. И, если встанет в головах больного, я должен поставить диагноз и применить блифедж — пациент будет жить. Но если Морри окажется в ногах, я обязан провести обычный осмотр и заявить, что сделать ничего нельзя. У меня сложилось впечатление, что все решается заранее, словно с некоторыми больными он предварительно заключил сделку или пытается реализовать какой-то проект, в котором им отведена важная роль.