Malice Crash - Мэлис Крэш и философствующие камни

— Мэлис, ну почему ты такая, — Флейм, похоже, опять пренебрегла элементарными правилами приличия и прочитала мои мысли. Я немного обиделась и ответила адекватно:

— Хочешь стать светлой, а сама чужие мысли читаешь! И сколько раз тебе повторять — в моем имени ударение падает на первый слог! — конечно, я была не совсем права, но и у первого мужа шефини, при всей его прекрасной натуре, иногда кончалось терпение. Во всяком случае, так мне вчера сказала Сулмор, а ей можно верить. Флейм, похоже, не смогла отнестись к моему срыву как к естественной вещи, развернулась и испарилась. Я перевела дыхание и решила больше не слетать с катушек, на сегодня пока хватит.

Комната наполнялась четверокурсниками, процесс взаимообмена ускорился до максимума, и потенциальная опасность всучиваемого возросла пропорционально. Эту фразочку я почерпнула от Лоста, которому вот точно так же перед первым занятием удалось выменять у бывшего лучшего друга (после этого события друг и стал бывшим) черную шкатулочку с оригинальной символикой на крышке. Шкатулочку он открыл прямо на уроке, решив проверить, не надули ли его. Остальное можно прочитать в личном деле Лоста и воспоминаниях несчастных очевидцев. Я, конечно, понимаю, что опасности никакой не было, но все-таки неприятно, когда по классу носится голодное, оборзевшее по этой причине существо, которое жрет учебные пособия. Или хотя бы надкусывает… Преподаватель попался нервный и очень не любивший срывы занятий. С тех пор Лоста на свой предмет он не впускал без санкции директрисы и личного осмотра. Лосту это надоело, и он подал заявление о переводе в другую группу. Рассматривали этот документ долго… А что делать — директриса тоже не любит похожих на себя животных (если вас интересует внешний облик нашей сеятельницы разумного, темного и вечного, то напрягите воображение и представьте себе гибрид лангольера с чужим), особенно когда их сваливают на ее рабочий стол с криком «Смотрите, что приносят на занятия ваши любимые ученички». До этого Лост действительно ходил у нее в любимчиках.

— Мэл, ну ты и предательница! — заорал, и опять из-за спины, еще один знакомый голос. — Оставляет меня разбираться с половиной корпуса, а сама уматывает!

— Сулмор, я с вами со всеми скоро заикой стану! Эпидемия какая-то, все время подходят со спины и орут! — не оборачиваясь прокричала я на той же громкости. — И не надо все сваливать на меня, лично мне Морвен ничего не сделала, по крайней мере сегодня, — это уже тоном тише. — Тебя никто не просил разбираться с половиной корпуса, достаточно было накостылять девчонкам из сто первой и Морвен за компанию, все остальные ни в чем не были виноваты, — закончила тираду я почти спокойно и наконец повернула голову в сторону Сулмор. Моя лучшая подруга нагло светила свежим фингалом, который могла в любой момент убрать, и ненавидяще смотрела на все окружающее, как обычно. Несмотря на свой возраст, Сулмор уже определилась с мировоззрением и являлась действующим членом организации хейтеров. Кстати, чисто для прессы: она и выглядела как живой плакат, изображающий ребенка-хейтера — черные волосы до плеч, ультрафиолетово-белая кожа, резковатое для ребенка лицо, с которым обычно рисуют пиковых дам, и глаза — абсолютно черные, звериные, в которых читалась постоянная ненависть ко всем и всему, презрение к любым нормам и правилам, отношение осмысленное и действенное. За глаза ее называли «нежитью», ненавидели и не понимали в первую очередь, но целенаправленно никогда не доводили — в разъяренном состоянии Сулмор казалась пострашнее меня и легендарной Дестры, вместе взятых. Я тоже старалась не ссориться с ней, но иногда она видела плохое в нормальных вещах, и было крайне сложно объяснить ей, почему она неправа.

— Ладно, допустим, кто-то получил слишком много, — Сулмор тоже начала приходить в норму. — В следующий раз пусть напомнят. Мэл, а чего ты затихарилась за колонну?

— Узнала из одного надежного источника, — понизив голос сообщила я, — что сегодня наш очень умный преподаватель собирается задаться вопросом: неужели мы что-то запомнили?

— Елки зеленые, — отреагировала Сулмор по существу. — Ты же можешь прочитать в его голове все правильные ответы, могла бы и не прятаться.

Я показала на украшавшую колонну надпись и сказала:

— А если он просечет, знаешь, что будет? Лучше уже сидеть тихо и не высовываться, а когда вся группа зашьется, тогда я и блесну.

— Понятно, тебе ведь надо пробиваться на продвинутую программу, — вздохнула Сулмор. С неубранным фингалом ее погрустневшее лицо выглядело очень оригинально.

— Знаю, так тебе тоже никто не мешает, — ободрила я ее. — Мы по многим предметам одинаково идем, историю ты вообще лучше меня знаешь… местами. Давай сегодня убьем этого дебила, пусть потом доказывает, что он не верблюд.

— Давай, — радостно улыбнулась Сулмор, бросая кости рядом со мной. Лесть подействовала. — А кто тебе настучал насчет опроса?

— Не «кто», а «что». Вот эти камушки, — я продемонстрировала клипсы. — Сменяла у Эриана на ту бракованную катушку.

— Там же ни валара не слышно! — удивилась Сулмор. — Как он мог променять два камня-подсказчика с даром ясновидения на такую муть?

— Во-первых, камушки с приколом, стоит слишком долго поносить, как они начинают трепаться насчет внешности и прочих ненужных вещей, а заткнуть их невозможно. Во-вторых, Эриан сам виноват, что не проверил катушку, так что Эру с ним, — я тоже перешла на понятный Сулмор лексикон. Моя подруга обладала уникальной историей. Ейная мамуля, имени которой история не сохранила (законная справедливость), была истинной, причем, похоже, из молодых, но это уже строго мои домыслы. Основанные на том факте, что она работала на 1115 этаже, как узкий специалист по проведению стабилизаций в реальностях определенного типа и конкретном временном промежутке, а это является нехарактерным для данной категории демонов. Да и вообще — взрослых там мало… Натура она была явно увлекающаяся, поскольку во время одного из заданий внушила себе любовь к человеку, вышла замуж и родила дочь. Через три года до нее дошло, что она поступила неумно, и не придумала ничего умнее, чем бросить мужа и сдать любимое в кавычках чадо в специнтернат. Далее сия дама вернулась на любимую работу, где ее след и теряется.

Согласно нашим законам, Сулмор не имела права жить с родным отцом одновременно с учебой на курсах, поскольку тот пока оставался человеком и жил в неадаптированной реальности, но на перерывы в учебных занятиях ей можно было уезжать гостить на родину. Навсегда перебираться туда Сулмор и не собиралась — несмотря на то, что там она была самой натуральной принцессой, с нами ей все равно нравилось больше. Возвращалась с каникул она всегда с кучей всяких прикольных предметов, обмениваемых потом в процессе учебы на потенциально ценные вещи, и рассказывала мне о проведенном дома времени. За это ей черно завидовали почти все наши, кроме меня, поэтому другим она ничего не рассказывала. А я знала, что ее папочка жутко радуется, когда она приезжает, и просто прыгает от счастья, когда она, наконец-то, покидает родной дом. Если кто не понял — см. мои предыдущие размышления по теме «Дети-демоны и их родители».