Роберт Сильверберг - Истинное вино Эрзуина Тейла

Пуилейн и в самом деле никогда прежде не пробовал амброзию Мауренрона, но сразу определил, что это грубый и простой напиток, годный лишь для того, чтобы растирать им усталые ноги. Однако он сохранил приветливое выражение лица, внимательно разглядывая оплетеные бутыли, поднося их к свету и взвешивая на руке.

— Добрая слава о вашем вине еще не достигла наших краев, — дипломатично ответил он. — Но я предлагаю попробовать его позже, а перед обедом, как вы уже слышали, я предпочитаю легкое вино, которое, возможно, придется по вкусу и вам.

Пуилейн вопросительно взглянул на гостей. Они никак не выразили несогласия, и он произнес заклинание, открывающее бутыли санреале, и наполнил бокалы.

Вместо тоста Унтан Виорн процитировал одно из самых известных стихотворений Пуилейна:

Кто в этом мире я? Лишь крошечная лодка,

Что проплывает на закате к морю,

Не оставляя на воде следа.

Он читал с отвратительной интонацией и неправильным ритмом, но по крайней мере не перепутал слова, и Пуилейн пришел к выводу, что гость все же хотел сделать ему приятное. Потягивая вино, он с интересом рассматривал странную троицу. Они походили на отъявленных бандитов, но, возможно, их грубые манеры были обычными для жителей Мауренрона, куда он так ни разу и не добрался за время своих дальних путешествий. Судя по всему, в своей северной стране они занимали высокое положение: были герцогами, или принцами, или на худой конец министрами. Пуилейн с едва теплящимся интересом размышлял над тем, чего эти люди хотят от него. Не проделали же они столь долгий путь лишь для того, чтобы почитать ему его собственные стихи?

Джимбитер был уверен, что они явились сюда с недобрыми намерениями. И вполне могло оказаться, что этот проницательный знаток человеческой души не ошибся в своих выводах. Однако бокал вина на время умерил беспокойство Пуилейна. Теперь гости казались ему лишь новой забавной головоломкой. Он решил подождать, что произойдет дальше.

— Надеюсь, ваше путешествие было не слишком трудным? — вежливо поинтересовался он.

— Мы немного знакомы с магией, и прихватили с собой несколько полезных заклинаний, которые и вывели нас к цели, — объяснил Унтан Виорн. — Только переход через Келпусар оказался по-настоящему трудным. В том месте, где его пересекают горы Одиннадцати Сомнений.

— О, я хаживал через те края, — оживился Пуилейн. Это было удивительное нагромождение неотличимых друг от друга по виду скал, и все дороги там казались одинаковыми, хотя лишь единственная из них вела в нужном направлении, а остальные сулили путникам множество неприятностей. — Но вы, очевидно, отыскали верное направление, а также с не меньшей ловкостью одолели Ворота Призраков и миновали смертельно опасные Столбы Ян Сфоу.

— Надежда попасть в то место, где мы сейчас находимся, провела нас через все препятствия, — произнес Унтан Виорн еще более елейным голосом. И снова процитировал Пуилейна:

Мы карабкались в горы высотою как тысяча башен,

Мы сплавлялись по рекам, чей рев беспрерывен и страшен,

В этом дьявольском грохоте таяли возгласы наши.

Мы ломились сквозь дебри, путь себе расчищая мечами.

А потом золотое сияние моря в туманной дали замечали,

И как будто и не было дальней дороги у нас за плечами.

Как варварски произносил он эти изысканные стихи! Сколь бесцветно звучал его голос, когда он дошел до восхитительной финальной строки! Однако Пуилейн постарался скрыть свое возмущение. Эти чужеземцы оказались его гостями — пусть даже незваными, — и по законам гостеприимства он должен был развлекать их непринужденной беседой. Кроме того, они в какой-то мере и сами развлекали его. В последние годы жизнь Пуилейна протекала в строгом и нерушимом порядке. Появление северных варваров, читающих стихи, внесло в нее некоторое разнообразие. Он все более сомневался в справедливости подозрений Джимбитера.

Ничего опасного в гостях он не видел, за исключением разве что холодных глаз того из них, который пока еще не произнес ни слова. Джимбитер, очевидно, принял за дурные намерения самоуверенность и скверные манеры чужаков.

— Еще мы слышали, что вы коллекционируете всякие диковинки. Позвольте нам в знак восхищения вашим талантом вручить вам скромный подарок, — сказал закутанный в шубу Кештрел Тсайе и тоже процитировал короткий отрывок:

Я должен взять от жизни все сполна,

Ведь дальше — темнота и тишина.

— Малион Гейнтраст, если тебя не затруднит.

Кештрел Тсайе кивнул спутнику с холодными как лед глазами. Тот достал не замеченный ранее Пуилейном мешок и вытащил оттуда барабан из красного сандалового дерева с туго натянутой шкурой таупина. Девять красноглазых человечков исполняли на ней непристойный танец. Следом появилась небольшая прозрачная сфера из зеленого халцедона, внутри которой бился и кричал пойманный в ловушку демон. А за ней — крохотный флакон, заполненный приятно пахнущей желтой жидкостью, которая то выливалась на пол, то снова возвращалась в сосуд. Гость продолжал вынимать из мешка подарки, пока на столе перед Пуилейном не выстроилась дюжина подобных безделушек.

Тем временем хозяин уже почти допил вино из своей бутыли, и у него начала кружиться голова. Гости же, которым досталось лишь по трети бутыли, едва пригубили из своих бокалов. Неужели они были настолько воздержаны в питии? Или это искрящееся вино санреале оказалось слишком изысканным для их неприхотливого вкуса?

Дождавшись, когда Малион Гейнтраст закончит выставлять подарки, Пуилейн сказал:

— Если вас не устраивает мой выбор вина, я могу подыскать что-нибудь более привычное для вас или открыть то, что вы принесли в подарок мне.

— Вино превосходно, мастер, — ответил Унтан Виорн. — Иначе и быть не могло. Мы знаем, что в ваших кладовых хранятся самые ценные напитки на свете — и даже непревзойденное Истинное вино Эрзуина Тейла. Это санреале, которым ты угощаешь нас, разумеется, не может с ним сравниться. Но и оно в своем роде также изысканно, и мы пьем медленно лишь потому, что смакуем каждый глоток. Пить вино, выбранное Пуилейном из Гиуза в его собственном доме, — это такая честь, что у нас перехватывает горло от восторга. Вот почему еще мы пьем медленней, чем могли бы.

— Значит, вы знаете об Истинном вине?

— Кто же о нем не знает? Легендарное вино Нолвейнов, правивших Гаммелькором в те времена, когда солнце еще не утратило свой золотой блеск. Вино волшебства, вино, дарующее высшее наслаждение, какое только возможно представить. Вино, открывающее все двери мира. — Теперь в глазах долговязого сверкала ничем не сдерживаемая алчность. — Ах, если бы нам посчастливилось отведать всего один глоток! Или хотя бы посмотреть на сосуд, в котором хранится этот удивительный эликсир!