Далия Трускиновская - Челобитная
– Вроде не припомню, – буркнул домовой. – Так что мужики?! Теперь иная девка сама мужика на грех подобьет и запросто облапошит! Лишь бы в богатое хозяйство попасть! Мужик и пискнуть не успел, как глядь – уже и жениться требуют!
Бабка Бахтеяровна как-то странно поглядела и, еще того страннее, хмыкнула.
– Ищи, значит, того прохвоста, – велела она, – а как найдешь – приходи вдругорядь с полным докладом. Где живет, как живет, есть ли там свой домовой дедушка. Тогда и подумаем, как тут быть.
– А точно придумаешь?
– Еще и не в таких переплетах побывала! – гордо сказала бабка Бахтеяровна.
* * *Ночью Тимофей Игнатьевич полез в хозяйкин блокнот с телефонными номерами.
И безнадежно в нем запутался.
Иные номера сопровождались лишь именем, иные – лишь фамилией, иные вовсе никакого сопровождения не имели. Домовой крепко задумался. Он стал вспоминать хозяйкины звонки – и оказалось, что поименно-то она лишь женщин называла. Жаловалась ли женщинам – он вспомнить не мог, хотя вроде бы должна. Раз обиженная домовиха голосит о своей беде на всю округу, то и человеческой бабе, наверно, полагается поступать точно так же…
А вот безнадежные попытки пробиться на некий вдруг оглохший и онемевший номер Тимофей Игнатьевич помнил.
Он зашел с иного конца. Что он вообще знал о хозяйке? Настя, страшненькая, но о порядке понятие имеет. Работает где-то. Зарабатывает хорошо – вон, дорогие конфеты к челобитной приложила. Подружки к ней в гости не бегают – по крайней мере, ни одной Тимофей Игнатьевич пока не видел.
Уж не удастся ли что-то разнюхать у нее на работе?
Мысль забраться в хозяйкину сумку и, подпоров подкладку, там спрятаться была несуразна до крайности. Такое Тимофею Игнатьевичу и смолоду, когда служил подручным, и в ум бы не взошло. Но от такого тяжкого испытания, как челобитная, его мозги заработали совсем иначе, чем полагалось бы мозгам пожилого и почтенного домового дедушки.
Если не выполнить просьбу – то опять нужно собирать мешок, со слезами прощаясь с нажитыми имуществами, и искать нового места. Ведь соседи-то насторожились – ждут, любопытствуют, как новичок с важным делом управится.
– А шиш вам! – сказал вслух Тимофей Игнатьевич. И решительно полез в сумку.
Он оборудовал себе за подкладкой убежище, притащил туда еды, пузырек с водой, и там же лег спать, полагая проснуться от каких-либо важных разговоров уже на рабочем месте хозяйки.
От всех волнений домового сморил крепчайший сон. И лишь ближе к обеду продрал он глаза и, как это с ним в последнее время бывало, сочно чихнул.
За стенками сумки взвизгнули, и Тимофей Игнатьевич запоздало зажал себе нос и рот. Но чих, как назло, накатил яростный, он чихнул вдругорядь – и услышал взвизг, а также топоток. Кто-то на каблучках выметнулся из комнаты, а похоже, что стук шел в четыре каблука.
Тимофей Игнатьевич высунулся из сумки и увидел маленькую комнату, увидел два письменных стола с компьютерами, календари на стенах, а еще – вешалку со всяким загадочным тряпьем.
Чих не унимался. Сообразив, что перепуганные девчонки – а что бежать метнулись именно девчонки, он не сомневался, старые бабы так взвизгивать не умеют, – могут позвать кого-то взрослого, чтобы вытряхнул сумку, Тимофей Игнатьевич выскочил и заметался по гладкому столу. За всю свою жизнь он ни разу не допустил, чтобы люди его увидели, и сейчас торопливо высматривал убежище.
На углу стояло сооружение из нескольких черных поддонов, друг на дружку косо поставленных, и в них лежали бумаги. Места для домового вполне хватило бы, и он шмыгнул в самый нижний. Но проскочил слишком глубоко.
Оказалось, сооружение одним краем нависло над полом, и вот теперь вместе с Тимофеем Игнатьевичем оно шумно грохнулось и уже на полу развалилось.
Потирая отбитый бок, Тимофей Игнатьевич выполз из-под черного поддона и кинулся было за шкаф, но метко пущенная металлическая палочка сбила его и уложила на пол кверху задом.
– Лежать и не двигаться! – услышал он звонкий голосок.
– Свои! – проворчал он в ответ, обрадовавшись, что и в этом стерильном пространстве домовые водятся.
– Лежать, – более чем уверенно повторил голосок. – Своих тут нет, это тебе не дом.
– А что?
– Это – офис! – с преогромной гордостью сообщил голосок.
Тимофей Игнатьевич призадумался. Если есть крыша, пол и потолок – стало быть, дом.
– Хватит баловаться, паренек, – обратился он со всей возможной любезностью. – Сбегай-ка за домовым дедушкой, если имеется.
И, повернувшись на бок, он увидел наконец собеседника.
Тот был невелик, но блестящ до рези в глазах. Очевидно, смазал шерстку чем-то этаким, и не только смазал, но и расчесал в клеточку. По тельцу клеточка получилась очень даже четкая, а ближе к морде топорщилась и заворачивалась против роста самым несуразным образом.
– Я тебе не паренек, я – младший офисный! – заявил юный домовой, по виду – еще даже до того не доросший, чтобы проситься в подручные.
– Какой? – удивился Тимофей Игнатьевич.
– Офисный! Сказано же – у нас тут офис! Видишь – оргтехника, прайс-листы, органайзер, калькулятор, факс вон на подоконнике… Не двигайся, дед! А то секьюрити вызову.
– Вызывай, – согласился ошалевший от заморских слов Тимофей Игнатьевич. -
Разберемся. Тебя как звать?
– Бартер!
– Как-как?
– Бартер, – повторил офисный. – Потому что меня взяли за бартерными сделками смотреть.
– Ясно, – проворчал Тимофей Игнатьевич. – А кто взял-то? Старший над тобой – кто?
– Президент.
– Президент, а дальше?
– Что – дальше?
– По отчеству! – Тимофей Игнатьевич уже стал сердиться и собирался, как положено негодующему домовому, подпрыгнуть, затопать и завизжать.
– А зачем? – удивился офисный. – Президент – он и есть президент. Это раньше было – по отчеству, а теперь – по должности.
– С ума вы тут посходили, – Тимофей Игнатьевич сел. – Ну, ладно, недосуг мне зря языком молотить. Тут у вас девица служит, хозяйка моя, Настя.
– А по фамилии? Ты, дед, совсем от жизни отстал, не догоняешь. Теперь же все – по фамилии.
– Ты меня, Бартерка, не зли, – строго сказал Тимофей Игнатьевич. -
Служит, говорю, хозяйка моя, Настасья, девка на выданье. Вон ее сумка, в которой я прибыл.
– Так это Ипатьева! – сообщил Бартер. – Менеджером служит. Получает мало.
Ты, дед, лучше к Агабазян перебегай. Она служит старшим менеджером, и у нее оклад уже хороший плюс премиальные. Вон ее сумка! Семья у них хорошая, деловая, сам Агабазян в Роскоминвест… нет, в Росинвесткомстрой… Тьфу, Росинвестстройкомбанке, вот! Вот где служит!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});