Елена Подзорова - Дорогами чужих Жизней

На вторые сутки с неба сорвались последние снежинки, и к обеду выглянуло долгожданное солнце. Я, недолго думая, закуталась в полушубок, натянула сапоги и, радостно закинув на плечо сумку, отправилась в город. На середине пути, идея уже не казалось такой удачной. Прокладывать новую дорогу получалось плохо - ноги проваливались в рыхлый снег, и надо было постараться, чтобы сохранить равновесие. Из-за этого пришлось делать многочисленные остановки, переводя дух и давая ногам отдых.

В Корюг я дошла злая, промокшая, стуча зубами похлеще любого хищника. Щеки раскраснелись, а волосы, некогда заплетенные в аккуратную косу, торчали из-под платка. В лавку травника я ввалилась под удивленные взгляды вышеназванного хозяина и пары покупателей.

- Здрасьте, - буркнула я, и принялась выбирать самые пригодные для отваров пучки.

Распрощавшись с покупателями, травник незамедлительно повернулся в мою сторону.

- Давненько тебя не видно, Меланка. Неужто жениха нашла?

- Что за глупости, Казим?

- От чего же глупости? Все нормальные девки только и мечтают увидеть себя в белом платье, да под ручку с женишком. А ты все нос воротишь. Негоже бабе одной жить.

- Что гоже, а что нет, я как-нибудь сама решу. Без посторонней помощи.

Торговец обиженно засопел, отсчитывая мне сдачу.

- Ну, как знаешь. Я ж тебе только хорошего желаю.

- Спасибо. - Подозрительно часто мне стали это желать. Не к добру.

Посильнее закутавшись в меховой ворот, мешавший свободно двигать головой, я шагнула на морозную улицу. Небо посветлело и стало звеняще-голубым. От сверкающего снега болели глаза. Зимой рыночная площадь не переставала радовать разнообразием товара. Я прикупила муки и горячего хлеба. Не удержавшись, отломила дымящуюся краюшку, наслаждаясь мякотью и хрустящей корочкой. Под ноги тут же налетели толстые птицы-попрошайки. Покрошив им пару кусочков, я решила заглянуть в корчму "Морок тролля". Название было говорящим - после выпитого пойла, подаваемого хозяином, привиделся бы не только тролль. У меня уже имелся печальный опыт знакомства с местной брагой, закончившийся расцарапанными лицами и клоком волос, оставленным на память отважной молодой разносчицей. Что мне тогда взбрело в голову, и что конкретно я делала - не могу вспомнить до сих пор. Несчастная девушка после того случая больше не появлялась. Поговаривали, что она ушла в соседний трактир. Я до смерти испугалась, что хозяин потребует с меня золотых, но тот лишь с облегчением вздохнул и осыпал меня благодарностью. Об этом мне несколькими днями позже с восторгом рассказали завсегдатаи заведения, когда я, обуреваемая муками совести, все-таки осмелилась заглянуть в корчму.

Зайдя в тепло, я попыталась расслабиться и как можно быстрее согреться. Народу внутри практически не было. Занятым оказался всего один стол рядом с дверью, за которым спиной ко мне сидел мужчина. Видимо, городские еще не отошли после погодных представлений.

Я прошлась до стойки, на ходу расстегивая полушубок. Хозяина видно не было, и только когда я негромко постучала костяшками по дубовой стойке, из двери, ведущей в жилую комнату, показалось недовольное лицо. Завидев меня, оно, тут же растянулось в слащавой улыбке.

- Милочка! Куда пропадала? Я уж беспокоиться начал!

"Еще один", - грустно подумалось мне.

- Здравствуй, Ярай. Дела были, да и погода не самая подходящая.

- Что за дела? - Мужик тут же навострил уши, надеясь набраться новых сплетен.

- Все как обычно. Лучше расскажи, как там твоя любимая Камела поживает.

Щеки корчмаря зарделись румянцем, словно спелая рябина. Он выждал немного времени, смахнув старой тряпкой невидимые крошки, и на одном дыхании произнес:

- Камела хорошеет с каждой минутой.

Я подавила неуместный смешок. Если возлюбленная хозяина и хорошела, то исключительно вширь. По насмешке судьбы ее возлюбленный был чуть ли не худее меня.

- Стоит ей встретиться со мной взглядом, как мое сердце начинает трепыхаться, словно загнанная в неволю птица!

- А голова не кружится?

- Ой, еще как, Меланьюшка!

- И лоб словно горит?

- Пылает, аки сухая кора! И руки трясутся!

- Может, стоит обратиться к лекарю? Ты только скажи, и я отведу тебя к самому лучшему городскому целителю.

Мужчина, готовый в любую минуту взмыть на крыльях любви, понурился и скривил губы.

- Да ну тебя, Ланка. Ты лучше мне вот что скажи: правда, что в Журах человека схарчили?

- Было дело, как быстро до вас слухи доходят, - искренне удивилась я. - И кто только успел?

- На то они слухи и есть. И что? Нашли?

- Волка-то? Не знаю, Ярай. Староста важный ходит, всех баб успокаивает. Мол, разберемся с ним в три счета, если еще раз сунется. Только не верю я его речам. Первый же и убежит, случись что.

- С этим не поспоришь, мужик хоть и хороший, да трусливый больно. И жадный. Тебя-то не обижает?

Я усмехнулась. Все почему-то считали меня котенком, которого все так и норовят потрепать. Да только не заметили, что котенок вырос, а вместе с ним и зубы с коготками.

- Пусть попробует.

- Ох, и смелая ты, Меланья. Да только чересчур. Староста-то, лешак с ним, а ежели кто посильнее найдется? Кто ж за тебя горой встанет? За чью спину в случае чего спрятаться сможешь?

- А ежели кто и найдется, зачем мне с ним отношения портить, да на рожон лезть? Таких надо в друзьях, а не во врагах держать.

- Баба, что тут еще скажешь. Ладно, тебе чего подать-то?

Я привычно заказала жареной картошки и травяного чая. Специально для меня корчмарь обзавелся большой керамической кружкой, в которую и наливал ароматную жидкость. Я поблагодарила курносую разносчицу, и принялась за еду. Ярай ушел обратно в комнатку, наказав звать его, если что-то понадобиться.

- Что за история с волками?

Я вздрогнула, не заметив как ко мне подсел тот самый мужик, спину которого я лицезрела при входе.

- Вам-то что? - Разговаривать с незнакомцем не было никакого желания.

- Простое любопытство. Случайно услышал разговор, и стало интересно.

- Очень за Вас рада, но ничем помочь не могу. Я знаю не больше, чем то, что Вы сейчас нагло подслушали.

- Ты не слишком-то осторожна в выражениях. Учитывая фразу про порчу отношений.

- Что Вам от меня надо? - прямо спросила я, глядя в обветренное лицо.

- От тебя мне ничего не надо.

Он гадко ухмыльнулся. Слишком светлые, зеленые глаза вынуждали отводить взгляд, но я ловила себя на том, что словно по ведовству возвращаюсь к ним снова и снова. Темно-русые волосы завязаны в небрежный хвост. Худое лицо обрамляли бакенбарды и жесткая щетина. Я недолюбливала такой тип людей. Не из-за внешности - из-за желания оказаться как можно дальше. Слишком много уверенности в собственной силе и пренебрежения к другим.