Деннис Маккирнан - Тени судьбы

Когда они заканчивали завтракать, из мрака появились Игон и Джарриель верхом на конях.

- Миледи Лорелин, - спросил Игон, - вы готовы двинуться в путь?

- Да, лорд Игон. - Лорелин встала и улыбнулась Хаддону, делая ему знак, чтобы он не вставал. - В конце поедет другой.

Игон повернулся к Джарриелю:

- Пусть будет так. Труби сигнал к отъезду.

Джарриель поднял рог к губам, и раздался зов, который разнесся вдоль вереницы повозок и по всей степи. Аруу! (Готовьтесь!) И в ответ послышались крики: "Аан!" (Готовы!) "Леи! Аан!" Они доносились и спереди, и сзади, и с севера.

Джарриель ждал ответа с юга, из долины Сражения, с темных холмов слева от обоза, но его так и не последовало. Он снова протрубил зов, и снова ответили все, кроме южной стражи.

- Принц, что-то не так, - сказал Игону помрачневший Джарриель. - Южная стража не отвечает. Возможно...

- Ш-ш-ш! - прошептал Игон, подняв руку, и в наступившей тишине они услышали топот лошадиных копыт.

- Труби сбор! - закричал Игон, выхватывая из ножен сверкающий меч.

Джарриель поднес рог к губам. "Аан! Хаан!" - призывный звук расколол воздух, в котором все громче был слышен топот коней. "Аан! Хаан! Аан! Хаан!"

И тут, вырываясь из маслянистых теней, окутавших мрачные холмы, появился враг: гхолы на конях Хель, гремящих копытами по земле, обрушились на стоявший обоз с дикой яростью - жестокие оперенные копья, пронзающие тела людей, разящие кривые сабли, врезающиеся в невинную плоть; смерть проносилась на раздвоенных копытах, не щадя ни женщин, ни детей, ни стариков, ни больных и раненых. Секущие лезвия и пронзающие острия залили потоком крови застигнутый врасплох караван. Одни, ошеломленные, стояли недвижимо - и гибли, как скот на бойне. Другие бросались бежать и на бегу падали - так погибла Сариль, пытавшаяся укрыться в повозке.

Один из коней Хель задел на скаку Лорелин, и её отбросило к стене повозки и затем на землю, лицом в снег. Она напрасно пыталась подняться, опершись на руки, и в то же время вдохнуть: ничего не получалось, воздух был словно выжат из её легких.

Капитан Джарриель, убитый, пал наземь подле нее, грудь его пронзила стрела с зазубренным наконечником. Лорелин попыталась дотянуться до него, но не смогла - руки и ноги не слушались её, она не могла дышать, и темные точки кружились перед глазами. Взгляд Лорелин помутился, но, наконец, ей все же удалось с усилием втянуть в себя глоток воздуха, легкие прерывисто заработали, а по лицу заструились слезы. Она услышала свой стон, но не смогла остановиться.

Плача от невыносимой боли, она поднялась на четвереньки и увидела Хаддона, бившегося с конным гхолом; воин держал в одной руке меч, а в другой - горящий факел. Черные глаза адского создания глядели с мертвенно-бледного лица, когда его кривая сабля рассекла горло Хаддона, и убитый воин рухнул рядом с телом погибшего Бергиля.

Запряженные лошади рвались и дико ржали от страха, чувствуя запах коней Хель. Некоторые обезумели и понеслись по равнине и холмам, и повозки переворачивались, погребая под собой лошадей.

Посреди всего этого хаоса воины напоминали туго сплетенный узел. Несколько гхолов набросились на принца Игона. Меч молодого лорда разил неустанно, и противники падали один за другим под копыта Ржавого.

Лорелин видела, как рухнул в снег с распоротым горлом конь Хель. Но мертвенно-бледный всадник освободился, вскочил и послал в молодого воина оперенную стрелу.

И тут Игон увидел принцессу, стоявшую на четвереньках там, где её сбили на землю. "Лорелин!" - закричал он и пришпорил Ржавого, прорубаясь к ней сквозь ряды врага. Но гхол верхом на коне преградил ему путь, и черты Игона исказила ярость. Меч и кривая сабля скрестились, высекая искры. Клинок гхола со звоном разбился вдребезги, и, когда тот поднял руку, чтобы укрыться от удара, меч Игона рассек его запястье и бледную шею: отрубленные рука и голова разлетелись в разные стороны, белое, похожее на труп тело гхола рухнуло в снег.

И снова Игон погнал коня к Лорелин, выкрикивая её имя, и снова гхолы преградили дорогу, на этот раз атакуя целой группой. Трое, затем четверо обрушились на принца и теснили его, но клинок Игона врезался в противника, движимый яростью и силой отчаяния. Игон воскликнул: "За леди! За леди Лорелин!" - и ещё один гхол пал замертво с расколотым надвое черепом.

Всадник-гхол столкнулся с Ржавым, и огромный рыжий конь пошатнулся, но устоял и повернулся, давая Игону возможность сразиться с врагом. Меч Игона описал широкую дугу: взмах был так силен, что послышалось гудение. Острая сталь рассекла доспехи и сухожилия и глубоко застряла в кости. Игон вырвал клинок, но, как только он это сделал, сабля гхола обрушилась сверху и разрубила его шлем; алая кровь залила лицо юноши, и тот пал наземь, недвижимый.

Лорелин увидела, как падает Игон, и, шатаясь, встала на ноги. "Игон! Игон!" Слова вылетали из её сжавшегося от ужаса горла, но принц не шевелился, его кровь стекала красными ручейками в снег. Крича от ярости, она подхватила кинжал убитого Джарриеля и бросилась на врага, с хриплым яростным воплем она вонзила клинок по рукоятку в спину пешего гхола. Словно не заметив страшной раны от глубоко вошедшего в грудную клетку кинжала, гхол обернулся и отбросил принцессу в сторону древком копья.

Удар пришелся по руке Лорелин. Она упала на землю и больше уже не смогла встать, только сидела и бессильно плакала, пока гхолы добивали уцелевших воинов.

Теперь все воины были перебиты, и враг перешел к более легкой добыче, снег покраснел от крови. Гхолы бродили меж повозок, их мертвые черные глаза выискивали живых; где они проходили, там никому не было пощады: ни женщине, ни старику, ни ребенку. Оборвавших упряжь лошадей гхолы догоняли, ловили и убивали, а повозки поджигали. И Лорелин сидела в снегу и плакала, ожидая, что они придут и перережут ей горло.

И ещё одно существо ждало, охваченное яростью и отчаянием: это был Ржавый! Огромный жеребец стоял над мертвым телом Игона, отбиваясь от гхолов зубами и копытами, - боевой конь охранял своего господина, ибо был этому обучен.

Лорелин увидела лошадь и обрадовалась - гхолы отступили от Ржавого довольно далеко. Но один поднял копье, собираясь метнуть его в коня. "Прячься, Ржавый! Прячься!" - закричала Лорелин с болью в голосе. Чалый обернулся и посмотрел на принцессу. "Прячься!" - снова крикнула она.

Ржавый прыгнул вперед как раз в тот момент, когда в него полетело копье. Оно едва не попало ему в холку, когда он пронесся мимо Лорелин, в сторону близлежащих холмов, подчиняясь боевому приказу - прятаться.

Всадники-гхолы бросились за ним, но огромный рыжий жеребец скакал далеко впереди, увеличивая разрыв. "Да, Ржавый! Беги! - кричала Лорелин. Беги!" Слова неслись вслед коню, и тот летел, точно на крыльях. Лорелин видела, как он скрылся во тьме, покрывавшей холмы. "Беги", - шептала она ему вслед, но он уже исчез из виду.