Эд Гринвуд - Судьба дракона

Эта девка, по крайней мере, не врала. Она не стала выжигать его мозг, навеки лишив его магии и воспоминаний о том, кем он был. О нет. Он прекрасно помнил, кто он такой.

Он был беспомощным, оставленным без силы магом, прикованным к колесу вниз головой на стене темницы под дворцом на острове Плывущей Пены. Сейчас в голове у него все сильнее пульсировала боль — результат удара усиливался приливом крови. Повелитель Летучих Мышей стиснул зубы и прошипел несколько ругательств в окружавшую его тьму.

Ненависть и боль цеплялись друг за друга, бушевали в его голове, а он висел в цепях, и тело его то немело от тяжести, то трепетало от боли. То и дело постанывая, Аркл Гулдейрус болтался на волнах этой бури, уже не сопротивляясь…

Он уснул — или ему показалось, что уснул. Но ему почудилось, что во мраке он уже не один, и тут вокруг него загорелся свет.

Холодный, бело-голубой, лишенный теплоты огня в очаге. Он лился из противоположной стены, прежде скрытой мраком. И двигался. Двигался?

Гулдейрус уставился на свет. Он спал или эта мерзавка Серебряное Древо или другая, ее тихая подружка, — запустили заклятие в его мозг, пытаясь свести его с ума?

Свечение обрело форму и выступило из стены… скелетом с двумя маленькими звездочками ледяного пламени вместо глаз. Эти глаза смотрели на него, и чародей почуял в этом взгляде древний жестокий разум, усмешку, которая ничего хорошего не сулила живому существу. Костлявая рука весело махнула ему, костлявые стопы прошествовали к другой стене, скелет еще раз помахал ему рукой и исчез. Свечение потускнело и совсем угасло.

Аркл Гулдейрус моргнул, но темнота не рассеялась.

Он помотал головой и вздохнул. Дурной был день, и утро следующего не сулит ничего хорошего.

Он почти позавидовал скелету — тот так легко проходил сквозь стены!

В подземном зале царил холод, но гладко выбритая голова молодого человека была липкой от пота. Подол его робы, украшенный узором из змеиных клыков, крутанулся вокруг его босых ног, когда пробудившаяся магия заплясала вокруг него белыми огоньками, отражаясь в зеркальном полу. Широкие рукава были расшиты узором из переплетенных змей с широко разинутыми пастями, а на блестящей коже его рук виднелись чешуйки.

Человек сделал два размеренных шага вперед и вытянул руки, словно держал на них большой шар из воздуха. С кончиков его пальцев слетели искорки белого пламени, обрисовывая контуры сферы, а затем магия, словно плетьми ползучих растений, окутала змеиного жреца, беззвучно вспыхнув ослепительным пламенем.

Этот разгорающийся свет отражался в глазах бесстрастных жрецов, молча сидевших на двух скамьях вдоль стен пещеры, поодаль от собрата, читающего нараспев заклятия.

Холодное сияние разгоралось, по мере того как вызывающее его заклинание звучало все громче, — разгоралось и росло, превращаясь в медленно вьющиеся вокруг жреца спирали, которые тут же обратились в тела змей, составленные из искорок, и заскользили вокруг бритого жреца в волнообразном, все убыстряющемся танце.

Наблюдающие жрецы сидели молча, хотя некоторые в нетерпении подались вперед. Никто не отвел взгляда даже на мгновение. Заклинания следовали одно за другим, жрец громким, уверенным голосом выкрикивал слова, пальцы его извивались, как разозленные змеи, все быстрее и быстрее.

Вот белые искры уже совсем скрыли тело жреца, окружив его плотной вихрящейся пеленой, словно все новые и новые змеи кружились вокруг своего создателя. Постепенно жрец поднялся над полом и теперь висел в воздухе почти на высоте своего роста, яростно шевеля руками.

Каждое новое заклинание с силой рвалось к потолку пещеры. Казалось, они притягивали сюда из темноты что-то огромное, незримое…

В самой середине очередного заклинания он задохнулся и сбился. Пот прошиб его, пальцы задрожали, тело задергалось, словно он пытался устоять под порывом бешеного ветра.

Заклинание рассыпалось вихрем искр, и со стороны жрецов-зрителей послышался короткий шепот — отчасти испуганный, отчасти восхищенный. Бритый жрец содрогнулся, в отчаянии что-то выкрикнул и вцепился в воздух, словно отпихивая напавшее на него чудовище.

Искры угасли, затем последовал другой взрыв. Яркие и потом темные точки огня разлетелись во все стороны, а бритый жрец горько всхлипнул. Взрыв за взрывом быстро разрывали танцующих змей, превращая их в вихрящееся облако.

И посреди этого облака одинокая фигура отчаянно размахивала руками, ее пальцы вытянулись на невероятную длину. Жрец пытался выкрикнуть какие-то слова, но из горла вырывалось только громкое шипение. Из перекошенного рта выстрелил раздвоенный язык, а искры взметнулись вверх, чтобы тысячей змеиных голов обрушиться вниз, на размахивающего руками человека.

Бритый жрец пронзительно завопил от боли, причиненной этими обжигающими клыками. Его внезапно удлинившиеся руки беспомощно пытались сбить с себя кипящее пламя, — и вдруг они вспыхнули.

Он опять завопил, корчась в пламени. Плоть, оплавляясь, стекала с его костей со страшной быстротой. Скрюченная фигура расцветала язычками крохотных вспышек, когда высвобождающиеся заклинания стекали с обреченного жреца и становились призрачными белыми змеями, мерцающими магической силой и извивающимися в неестественной темноте.

В кругу раскачивающихся призрачных голов кружился умирающий жрец. Он уже почти не вскрикивал — тихо и слабо стонал, а затем опустился на пол, все еще беспомощно подрагивая, как ярмарочная марионетка на потеху ребятне.

Распростершись на каменном полу, жрец быстро плавился, превращаясь в скелет. Высвобожденные заклятия вращались вокруг него, струясь между костей. Когда они исчезли, кости распались, превратились в струйки дыма и спиралями потекли прочь…

Теперь жрец представлял собой лишь пылающий череп и кучку костей, сложившихся на полу в форме кольца.

Угасающие призрачные змеи дернулись в последний раз, злобно свернулись — и череп разлетелся в прах. Кости тоже рассыпались, исторгнув последние дымные завитки магии, и устремились к чему-то, затаившемуся под потолком во мраке.

Мгновение они огненными точками вращались вокруг пятнистого камня величиной с ладонь, висевшего в воздухе. Вспыхнули, словно растворились в камне — и все кончилось.

Когда в пещере снова воцарился мрак, жрецы, мрачно поджав губы, посмотрели вниз, откуда только что струилась магия, и вздохнули — кто-то задумчиво, но большинство с облегчением.

— Эта неудача не была неожиданной, — проговорил один из них в тишине холодным, громким и решительным голосом. — Следует ли нам повторить?