Елена Бычкова - Двое с разбитого корабля

Удивительное дело, господин впервые оказался внимательнее своей супруги, не подозревающей о «молодом человеке с третьего этажа».

— Кто он, Лиса?

— Он работает в конторе у господина Клеменса. Кажется.

— Так пригласи его как-нибудь к нам на ужин, — предложил историк, добродушно посматривая на дочь.

— Как же, на ужин! Мать с лестницы спустит Эрика, если узнает, что его годовой доход меньше двухсот тысяч.

— Тебе с ним интересно? — продолжил осторожный расспрос отец.

— Да. Мне с ним интересно. — Лиса снова задумчиво взглянула в окно и, несомненно, увидела не бурую стену дома, в ее глазах явственно колыхнулось отражение золотистых волос, смягчив непокорный блеск и неприступное выражение. — Мне с ним интересно, — повторила она. — Он разговаривает со мной, как с человеком, и не удивляется до онемения, когда узнает, что в голове у девушки оказывается больше одной мысли. Я вообще ненавижу все это глупое ломание и кокетство. И презираю мужчин, которые считают, что девушке достаточно уметь танцевать и хлопать ресницами в ответ на их дурацкую болтовню.

Лиса ткнула каблуком туфельки стул и добавила задумчиво:

— Он похож на серого кардинала.

— На кого? — переспросил озадаченный отец.

— Ну ты же сам мне рассказывал! Серый кардинал — тот, кто правит на самом деле. В тени трона. Позволяет блистать коронованному монарху, думающему, что он правитель, а на самом деле всего лишь марионетка в руках серого кардинала, настоящего короля.

— Надо же… — только и смог сказать господин историк, а Лиса снова обратила все свое внимание на быстро гаснущее небо…

Лестница поднималась все выше, пока не уткнулась в тяжелый люк на потолке.

Эрик приподнял его и с видимым усилием сдвинул в сторону:

— Лиса, поднимайтесь сюда.

— Эрик, вы уверены?

— Уверен… Давайте руку. И осторожнее, вторая ступенька шатается.

Он помог Лисе взобраться по шаткой лестничке на самый верх, под крышу.

Чердак оказался совсем не похож на мрачное темное помещение с клочьями паутины и летучими мышами, как представлялось Лисе. Веселые солнечные лучи косыми полосами лежали на полу, золотили нить кружевной паутины (без нее, конечно, не обошлось, но в этом теплом свете она казалась праздничной гирляндой). Груды старых вещей, сваленных в беспорядке у стен, не вызывали опасения, они казались занятными музейными экспонатами, запорошенными пылью. А вместо летучих мышей здесь были голуби. Они залетали в вечно открытое слуховое окошко и вили гнезда на стропилах. Тихое воркование и шелест крыльев наполняли чердак.

— Как здесь чудесно, — сказала Лиса, осматриваясь с любопытством.

— Теперь вы не жалеете, что пошли со мной? — улыбнулся Эрик.

— Мне кажется, что вы знаете все уголки этого дома. Куда вы поведете меня в следующий раз? В подвал?

Он рассмеялся, отводя кисею паутины:

— В подвале мне не понравилось. Думаю, вам он тоже не приглянется.

Эрик провел Лису по неровным доскам пола к самому окну. Несколько голубей, испуганные их приближением, вспорхнули с подоконника, и, проследив за их полетом, Лиса увидела расстилающееся внизу море крыш и крон деревьев, зеленеющих молодой листвой.

— Вот это — свобода, — сказал Эрик, всматриваясь в горизонт, туда, где в радужной дымке растворялись город и небо. — Кажется, что там, за этими домами, нет ничего и может быть все, что угодно. Все, что вы можете захотеть, Лиса.

— Все? — спросила она тихо.

— Да. Здесь особенно чувствуется, что мир очень изменчив. Вы ощущаете его непостоянство?

Лиса отрицательно покачала головой, поднимая на Эрика погрустневший взгляд.

— Нет. Хочу почувствовать, но что-то мешает мне.

Несколько долгих мгновений он смотрел на нее.

— Лиса, закрой глаза.

Она даже не успела удивиться.

— Зачем?

— Закрой и повернись к окну.

Девушка послушалась, чувствуя, как Эрик встал за ее спиной и коснулся плеча.

— А теперь представь, что там, за горизонтом, нет ничего. Совсем ничего, пустота. И эту пустоту ты наполняешь морем. Представь морской берег, и волны, и чаек. Вспомни его вкус, запах, шум, его цвет. И когда оно станет совсем реальным, придумай корабль и соленый ветер в его парусах.

Слушая тихий голос Эрика, она сама не заметила, как подалась назад, прислонившись спиной к его груди, как ее рука нашла его руку.

Теплый ветер, влетевший в окно, принес запах водорослей и оставил привкус соли на губах. Зыбкая тень, словно от крыла чайки, скользнула по лицу, и послышался приглушенный расстоянием рокот чего-то невидимого мерно вздымающегося. Звуки дома утратили былую хрипоту. Явственно послышался хлопок паруса и скрип снастей, о стену… о борт разбилась волна, и в то же мгновение пол, накренившись, стал уходить из-под ног.

Лиса распахнула глаза, и наваждение исчезло, но не полностью, его невнятный отголосок толкнул ее в объятая Эрика, заставь крепко прижаться щекой к его плечу и снова опустить ресницы в ожидании нового чуда. В кольце этих рук душа Лисы раздвоилась. Одна ее половинка замерла от счастья и не желала больше ничего, другая дрожала от едва понятной тревоги и была готова бежать. Лиса не знала, что будет, когда прервется этот миг немой нежности. Она почувствовала прикосновение губ к своим волосам и прошептала: «Ты ничего не говоришь…», — а в ответ услышала такое же тихое: «Разве я не сказал это в самое первое мгновение нашей встречи и не повторял постоянно?»

— Я не слышала… не поняла.

— Я могу повторить. Ты нужна мне, потому что без тебя у меня не хватает сил поднять со дна моря разбитый корабль. Я искал тебя во всех выдуманных мной мирах, а ты ждала меня все это время здесь, на этом корабле.

— Эрик, я… я сейчас заплачу.

Он приподнял ее опущенную голову, и Лиса замерла в сиянии его глаз.

— Ты знаешь, что похожа на маленького рыцаря, такого трогательно-беззащитного, но бесконечно отважного?

— А ты… в тебе есть что-то не мужское, даже не человеческое. Мягкость. умение растворяться в мире и вместе с тем внутренняя несокрушимость, гранитная твердость.

— Лиса, ты чувствуешь, что мы оба как будто сливаемся и растворяемся друг в друге, то в каждом из нас есть частица, дополняющая другого?

— Да. С тобой я меняюсь. Я начинаю замечать ягоды рябины на снегу.

Эрик улыбнулся, и в его зрачках задрожали капли сгустившегося света.

- Тогда мне ничего не стоит придумать мир, в котором много рябин и снега для тебя.

— А я могу придумать несколько закатов и хотя бы один храм… для тебя?

Эрик рассмеялся и, крепко сжимая ее руки в своих ладонях, потянул Лису к окну, за которым — она была уверена — увидит стайку голубей, взлетающих с крыши храма из белого мрамора, или волны древнего моря, катящиеся по пустым улицам старого города, чтобы подхватить разбитый корабль…