Мэгги Стивотер - Прощальная песнь. Ложь королевы фей

— Нет, — сказала я и искренне добавила: — У тебя чудесный голос. Когда слушаешь тебя, кажется, что звучит профессиональная запись.

— У тебя тоже, — сказал Люк. — У тебя ангельский голос. Эту песню должна исполнять девушка. Это девчачья лирика.

Мои щеки вспыхнули. Глупо, конечно, ведь всю жизнь настоящие профессионалы и люди из музыкального бизнеса говорили, что я отлично пою. Я так часто слышала эти слова, что они больше ничего для меня не значили. Но от его похвалы мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

— Девчачья… — Я изобразила насмешку.

Люк кивнул.

— Хотя ты можешь петь еще лучше. Ты совсем не рискуешь.

Мое настроение скакнуло с отметки «польщенное» на «раздраженное». Я много месяцев репетировала «Прощальную песнь феи», украшая мелодию сложными аккордами. Я настолько изменила аранжировку, что самый строгий ценитель остался бы доволен. Я не была готова услышать оценку «не рискуешь» даже от загадочного Люка Диллона.

— Еще немного риска, и пальцы не справятся, — с показным равнодушием сказала я. У меня мамин характер: я всегда скрываю свое раздражение. Я всего-навсего обдаю собеседника ледяным холодом, так, чтобы у него онемел язык. Думаю, своим замечанием Люк вызвал наступление ледникового периода.

Он слегка улыбнулся.

— Красавица, не сердись. Я всего лишь хотел сказать, что ты могла бы оживить мелодию небольшой импровизацией. Не бойся спонтанности. Пусть мелодия тебя ведет. У тебя талант… а ты используешь лишь малую его часть.

Я не сразу поняла, что он хотел сказать своим комплиментом.

— Я пробовала сочинять, но на создание мелодии требуется время. Недели. Хотя бы несколько дней. Я подумаю, можно ли сочинить несколько тактов для этой песни.

Он подвинулся ко мне и поднял флейту.

— Так не пойдет. Попробуй прямо сейчас.

— Ничего не выйдет. Получится полная ерунда.

Люк посмотрел в сторону.

— Все так говорят.

У меня появилось странное чувство, что многое зависит от моего решения: сдамся я или рискну. Не знаю почему, но мне не хотелось его разочаровывать.

— Помоги мне. Подыграй. Я попробую.

Не глядя на меня, он снова поднял флейту и взял первую ноту. Я присоединилась полтакта спустя, и мы заиграли дуэтом. Впервые пальцы действовали сами, на автомате, чему я пыталась их научить месяцами тренировок. Я будто бы следовала за Люком, подчиняясь неписаным правилам неизвестного сценария, как все время с момента нашего знакомства.

Затем мои пальцы осмелели. Они позволили себе больше, намного больше. Они не просто сыграли несколько новых нот: они проявили собственную волю и взяли мелодию под контроль. Под моими пальцами рождалась мелодия, влекущая за собой…

Флейта смолкла. Я сыграла восемь совершенно новых тактов. Люк улыбнулся.

— Злорадствовать не очень-то вежливо, — заметила я.

— Согласен.

Я задумалась, прикусив губу. Передо мной открывалась неизведанная территория, а правил игры я не знала.

— Ты сыграешь со мной на конкурсе? В отделении для дуэтов?

— Да.

— Нужно, чтобы твое имя внесли в программу.

Я было поднялась, но Люк поймал меня за локоть.

— Организаторы уже в курсе, — мягко сказал он. — Не хочешь порепетировать еще немного?

Видимо, от меня уже ничего не зависело. В груди защемило — то ли от неясного страха, то ли от предвкушения. Я могла сама решить, какому чувству поддаться. В прежнем, безопасном мире я выбрала бы страх.

Я решительно кивнула.

— Да, давай порепетируем.

— Ди, так вот ты где!

Подошел Джеймс. Я не сразу вспомнила, когда мы в последний раз разговаривали.

— Меня вырвало, — сообщила я.

— Отличный килт, — сказал Люк. Джеймс недобро посмотрел на него.

— Мы знакомы?

— Встречались на парковке у музыкального магазина, — спокойно ответил Люк.

Совершенно немыслимо представить его в таком заурядном месте, но Джеймс, казалось, поверил.

— Понятно. А где скрипач, с которым ты должен выступать?

— Ему пришлось уехать домой.

У меня родилось смутное ощущение, что оба недоговаривают. Я решила, что нужно будет расспросить Джеймса.

— Когда твоя очередь?

— Только что закончились выступления а капелла, или как еще это называется, и теперь пришла очередь дуэтов. Мы с Джейсоном Байлером, ну, ты его помнишь, решили, что волынка неплохо звучит с электрогитарой. К тому же выделимся из общей массы. Так что скоро мне на сцену. Пойду за напарником. Но к твоему выступлению я вернусь. — Джеймс не отводил взгляда от Люка, словно изучая редкий вид растения.

— Удачи, — пожелал Люк.

— Спасибо. — Джеймс дотронулся до моей руки. — Ди, увидимся.

Когда он ушел, Люк сказал:

— Ему нравится быть не таким, как все.

Я согласилась.

— А тебе наоборот, — добавил он. Я нахмурилась.

— Неправда. Мне не нравится быть как все. Но почему-то все, что делает меня заметной вне стен школы, делает меня невидимой в самой школе. — Я пожала плечами. — Джеймс мой единственный друг. — Мне показалось, что я сказала слишком много и могу стать невидимой для Люка тоже.

Он только с отсутствующим видом протер флейту.

— Тем хуже для окружающих.

— Дейдре Монаган. Люк Делон.

Я вздрогнула, услышав свое имя из громкоговорителя.

— Спокойней. Нам совсем не нужен очередной обморок. Жюри подождет. — Люк взял мою арфу, протянул мне шкатулку с флейтой и распахнул передо мной дверь. — После вас, моя королева.

Дверь захлопнулась за моей спиной. Я на мгновение прикрыла глаза, ожидая приступа паники.

— Знаешь ли ты, что для некоторых людей нет невозможного?

Я открыла глаза. До меня дошло, что он ждет, пока я направлюсь к залу, и пошла к лестнице.

— Что ты имеешь в виду?

Чем ближе мы подходили к залу, тем больше людей попадалось навстречу. Несмотря на шум, я отчетливо слышала голос Люка за спиной.

— Если попросить их написать мелодию, они напишут симфонию, не сходя с места. Попросишь их сочинить рассказ, и через день перед тобою роман. Попросишь сдвинуть ложку, не прикасаясь к ней, и вот пожалуйста. Если им чего-то хочется, они делают так, чтобы их желание осуществилось. Можно сказать, они творят чудеса.

— Верится с трудом, — ответила я. — Такое только по телевизору показывают. Ты сам знаешь кого-нибудь из них?

Голос Люка упал.

— Если бы знал хоть одного, то попросил бы совершить для меня чудо.

Мы прошли за кулисы. Предыдущий дуэт (два трубача) еще не закончил выступление — играли до отвращения хорошо.

Люк настойчиво продолжал: