Александр Важин - Властелины дорог

На кургане Шура думал о словах Дариана. Прощение, любовь к маленьким людям и к большому окружающему миру. Хотелось бы верить пасечнику.

На самом деле Шура любил окружающий мир. Жаль только, что в нем есть место для таких, как Гвоздь и Ралу. Кроме них все было замечательно. Ему нравилось возиться в поле, наблюдать, как разноцветные жуки снуют по золотистым лепесткам подсолнечника, как они топчут лапками махонькие цветочки, под которыми уже наливаются маслом черные семечки. Маслом, из которого, как говорят, делают бензин.

Но подростки не знают сочувствия и всегда норовят пнуть того, кто слабее. И когда Шуру в очередной раз принижали, он мечтал, чтобы к ним в деревню приехал добрый найт и вступился за него. Будь у Шуры деньги, то он потратил бы их, чтобы нанять такого воина. Уж найт-то быстро разобрался бы и с Пети, и с подхалимским Ралу, и с другими.

В своей жизни Шура лишь однажды видел найта. Ранее только мотороллеры купеческой Гильдии появлялись в Ковыльных Сопках. Мальчишки восхищенно глазели на рычащие машины, цепочкой едущие по дороге. Босоногая толпа бежала за ними по всему селу. Мотороллеры появлялись часто - когда наливались маслом семечки в подсолнухах или дозревало добротное тимберийское вино.

А воины дороги редко заезжали в эту глушь на краю Тимберии.

Больше года назад Шура с матерью окучивал зеленые росточки на поле, когда услышал звук, чем-то напоминавший работу мотоблока на поле богатого Предана. Родившись вдалеке, звук нарастал, соперничая с песней жаворонка, постепенно набирал силу, заглушая голос крылатого певца. А вскоре чахлые заросли терна выпустили на раздолье дороги красный мотоцикл.

Найт! Шура оперся о тяпку (куда ему до мотоблока!) и с замиранием сердца смотрел на пролетающую мимо птицу - багряный мотоцикл с коляской. И хотя это дорожное чудо мчалось так, что угнаться за ним можно было только мыслью, Шура успел заметить, что на коляске вздыбился нарисованный зеленый зверь с чешуйчатым телом, крыльями и оскаленной пастью.

На сиденье расслабленно восседали два человека, круглые красные шлемы сидели на головах. Рулевой уверенно вел мотоцикл, полностью сосредоточившись на дороге. Найт внимательно смотрел по сторонам. Взгляд воина равнодушно ощупал тощего подростка на поле и продолжавшую работать женщину, потом снова устремился вперед.

А Шура смотрел на коляску, впереди которой мчался острый наконечник копья. Он всегда думал, что такой наконечник должен ослепительно блистать. Солнце в тот день вовсю слепило глаза, но большое и грозное на вид острие оказалось тусклым.

Мотоцикл промелькнул и скрылся в клубах пыли.

С тех пор Шура, копаясь на поле, часто играл со своими мыслями. Он садился на мотоцикл и мчался по дороге. В моменты обид ему хотелось стать могучим найтом. Но он отлично понимал - это не для него. Его удел - тяпка и подсолнечник. А если повезет, то он станет возиться с пчелами. Если Дариан завещает ему свою пасеку, то Марта закроет глаза на его осторожничание (он не хотел называть это трусостью) и выйдет за Шуру замуж. Так что найтом он может стать только в своих мыслях. Так же, как мстить своим обидчикам.

Мечтать можно сколько угодно. А чтобы на самом деле заполучить такое сокровище, как мотоцикл - это ж сколько деньжищ нужно? Только к старости скопить можно. И то, если работать не только под Солнцем, а и под призрачным взглядом Луны.

Мальчишки, которые посмелее, играли в найтов. Брали в руки заостренную длинную палку, оседлывали упругую ветку на дереве и принимались раскачиваться, воинственно размахивая "копьями". Шуру же такие игры не прельщали. Зачем? С ветки можно упасть и отбить себе чего-нибудь. Или вообще шею свернуть. Уж лучше оседлать мотоцикл в мыслях.

– А что это за зверь - зеленый, зубастый, с крыльями? Страшный… - спросил тогда Шура у Дариана и описал ему чудище, вырисованное на коляске найта.

– Это дракон.

– А где он водится?

– Я не знаю. Наверное, сейчас таких нет. Он жил еще во времена наших предков. Я не знаю ни одного человека, который видел живого дракона.

– А я слышал, что такого дракона называли "вертолет", - вмешался Толстый Сэмми. - Его рев был сильнее рева мотоцикла, а пламя могло сжечь даже целую деревню.

– Да вгут все. Байки сказителей. Они шо хош пгидумають, лишь бы монеты бгосали, - включился в разговор картавый Том. - Взапгавду, энти дгаконы помогали возделывать поля. Мне бабка сказывала сказку, так тама один кузнец запьяг этакого дгакона, взлетел - и глядь, а заместо пламени из чудища стала течь волшебная вода, коя жуков изничтожала, кои пшеницу едят.

– Да не летали драконы, - Сэмми стоял на своем. - А ежли и были среди них мирные создания, про то я тоже слышал. Только не летали они, как птицы, а землю они помогали пахать. И похож был такой дракон на огромный мотоблок. Человек залазил на дракона, цеплял плуги. Проедешь туда-обратно на таком чудище - и вот все поле уже спахал.

– А, сказки они и есть сказки, - махнул рукой Боняк. - Нельзя было столь без трудов пахать поле. Тут пока один плуг потягаешь, то все руки отваливаются. Несколько дней приходится корпеть, чтобы свой надел вспахать.

– А ты газбогатей и купи мотоблок себе, - посоветовал Том. - Он будеть не хуже твоего дгакона придумашного.

Шура любил слушать взрослых. Себя он еще таковым не считал, никак не желая расставаться с детством. За все думала мама - и как угодить бабке, и как обработать бабкин надел, как справить сыну вечно разодранную одежду.

Примостившись в углу, Шура внимал россказням приятелей Дариана. Пасечник ставил на стол под навесом медовое вино, его друзья - толстый Сэмми, картавый Том и Боняк начинали болтать обо всем. Они обсуждали виды на урожай, разбалованность отпрысков короля, корили бездельников-найтов, без толку колесящих по дорогам.

– А ведь мотоциклу можно найти и более разумное применение, чем гонять наперегонки с ветром, взбивать пыль на дорогах и протыкать друг друга, - говорил Сэмми. - На таком могучем железном коне можно возить мешки, можно пахать землю. Да мало ли как можно приспособить мотоцикл в умелых руках.

– От работы должны быть мозоли на ладонях, а не от древка копья, - кивал Боняк.

Потом обсуждали жителей северных лесов, что в шкурах ходят, точно звери. Сэмми вспоминал, как он, еще будучи мальцом помельче Шуры, хотел уйти с королевскими солдатами в поход на северную страну, с которой граничила Тимберия.

– Через Ковыльные Сопки тогда целые полки проходили. А шагали они прямиком на север. Я тогда собирал сухие палки подсолнечника на поле. Отец загадал собрать много дров. Мне так не хотелось таскать эти сухие палки, что я стал проситься в поход с солдатами. Не взяли. Только подзатыльников надавали. Видел я их несколько месяцев спустя. Сначала тянулись раненые, пешком, потом шли мотороллеры с набитыми кузовами. И непонятно было, трупы там или еще живые. Потом брели полки. А солдаты там - понуренные, усталые и злые. К таким лучше не лезть с расспросами. Позже с границы донеслись слухи, что доблестные королевские солдаты стали отличными мишенями для баберовых дротиков с наконечниками из кремня. В своих родимых лесах варвары нападали внезапно, крошили головы солдат своими дубинами и быстро скрывались среди листвы и стволов, оставляя на лесной подстилке трупы в серой форме.