Юморист - Его звали Роберт

И не только школа.

Есть часть в его жизни, о которой никто не знает, даже аврорат, даже слизеринская община. Даже его мать — и она особенно. О некоторых вещах Гермионе действительно лучше не знать.

Знают двое: он и министр Шеклбот.

Министр иногда поручает ему особые задания — задания, которые не решается доверить даже своей разведке. Задания изначально невыполнимые — как раз для Бобби. Но всякий раз от этого зависит судьба страны… Гермионе лучше не знать, что с любого из них он может не вернуться.

И сейчас ему поручена долгоиграющая миссия — и от ее успеха изменится многое.

Пожалуй, стоит рассказать подробнее.

Война с Волдемортом закончилась, и кажется, что отныне общество в безопасности. Ни правительству, ни мирным обывателям ничто не угрожает.

Увы, это только кажется!

Неужели люди не пресытились насилием, неужели им не надоело воевать?..

Или они просто еще не остыли от прошлой войны?

Министр Шеклбот обнаружил некое движение, которое он считает крайне опасным и набирающим силу. Бобби успел внедриться туда вполне успешно.

… После войны было написано много сенсационных книг и сделано много громких разоблачений. Личность лидера победившей партии, Альбуса Дамблдора, для достаточной массы британцев стала выглядеть одиозно. На политику Дамблдора, Ордена феникса и его приверженцев вылились тонны критики.

А все ныне действующее правительство представляло собой сторонников именно этой партии.

Движение, обеспокоившее министра, объявило следующие тезисы: что не Волдеморт, а Дамблдор был воплощением зла и своей политикой привел страну на грань катастрофы; что Волдеморт вообще представляет собой невинную жертву, борца с режимом, который пытался спасти Англию от Дамблдора; что раз нынешнее правительство является продолжателями дела Дамблдора, то страна по–прежнему в опасности. И если их не остановить, они успешно завершат дело Альбуса по доведению Англии до краха.

Движение готовилось «спасти Англию» путем государственного переворота и уничтожения всего нынешнего правительства.

Движение собиралось «зачистить» и всех сочувствующих, всех членов Ордена феникса и помогавших им.

Движение отличала патологическая ненависть к Гриффиндору.

Как считал министр, но не мог доказать, на совести новой партии было уже несколько терактов против действующих чиновников и авроров.

Бобби, с его знаменитыми антигриффиндорскими подвигами, в партию приняли с распростертыми объятиями.

Бобби убедился, что страхи министра обоснованы: движение набирало огромную силу и имело мощный потенциал. Тайных сторонников и сочувствующих у него было предостаточно. Дамбигадов и гриффиндоргадов в обществе было много, но странно, что никого из сочувствующих не смущала такая мелочь как теракты!

У самого Бобби был врожденный иммунитет против терроризма. Как он цинично признавался Шеклботу, он сдал бы аврорам даже партию любителей зельеварения, если бы зельевары стали убивать ради своих идей.

И новое движение он ненавидел всеми силами антигриффиндорской души — он считал, что эта партия своими действиями способна опорочить саму идею дамбигада на долгие годы!

Следующее заседание партии было назначено на послезавтра…

Предполагалось строить планы по новому теракту…

Впрочем, сейчас‑то продолжается ночь полнолуния, мы в Хогвартсе и вообще слишком сильно отвлеклись!

Бобби, устало зевнув, добирается до своей спальни и шлепается на кровать.

— C'est toi? Comment ça va? (франц. Это ты? Как дела?) — раздается оттуда заспанный голос.

— Oui, c'est moi. Тout va bien. Dors[1], (франц. Да, это я. Все в порядке. Спи) — отвечает Бобби, раздеваясь.

— Да нет, я уже проснулась, — возражает зевая прекрасная Мишель.

— Еще можешь спать 4 часа. Сейчас три.

— Ну, ты можешь спать и дольше, хоть весь сегодняшний день.

— У меня в восемь первая пара.

— Ах, тебе же не сказали. Я обменялась с тобой часами, — говорит Мишель. — Сегодня все твои пары — мои.

— Мишель, у меня нет слов, — благодарно признается Бобби.

— Фу, какие между нами слова. Это пустяки, — отмахивается Мишель.

Бобби живо наколдовывает букет цветов и вручает Мишель. Она смеется.

— И если тебе понадобится еще раз махнуться парами, предупреждай заранее.

— Наверное, послезавтра придется.

— Нет проблем.

— И ты даже не спрашиваешь, почему?

— Дорогой, я давно взяла за правило не задавать глупых вопросов и не лезть в чужие дела, — сдержанно отвечает Мишель. — Я не знаю, куда и зачем ты уходишь, и не желаю знать. Излишнее любопытство вредно для здоровья.

— Мишель, ты одна на миллион, — заключает Бобби и ложится.

L'amour n'est rien[2]

В конце мая поселок Годрикова впадина превращается в цветущий сад. Он полон ароматов и предчувствия лета, в воздухе витает позитивная магия.

Богатые, ухоженные, аккуратные коттеджи утопают в зелени. За ней любовно ухаживают коттеджные эльфы.

Глядя на лето, забываешь, что за фасадом каждого из этих благополучных домов прячется страшная тайна.

Виктория Люпин сидит в плетеном кресле у открытого окна своей гостиной и вдыхает весну.

Полнолуние прошло, Коннор весело бегает по саду, Тедди ушел на работу. Та ночь скрылась как страшный сон, все оправились и наслаждаются жизнью.

В дверь стучат.

Виктория открывает. На пороге стоит Бобби Грейнджер.

— Я на минуту, миссис Люпин. Разрешите?

— Я? Я вам разрешу всё, мне не рассчитаться с вами за то, что вы для нас делаете, — отвечает Виктория.

На Бобби ни весна, ни благодарность явно не действуют.

— Так я могу зайти?

Виктория впускает его:

— Заходите.

Они проходят в гостиную, Бобби сразу пресекает попытки хозяйки услужить ему.

— Всего на минуту, миссис Люпин. Я уже видел в саду вашего сына, выглядит он хорошо. Меня как врача это радует. Но схему лечения мы всё равно немного сменим…

— Как скажете.

— Я принес пару лекарств с подробным расписанием. Отныне будем начинать прием пораньше, за неделю до полнолуния. И если вы увидите, что препарат не действует, связывайтесь со мной. Сразу. В любое время дня и ночи.

— Бобби, вы не должны так себя подставлять…

Бобби мрачно прерывает:

— Начистоту говоря, миссис Люпин, в том, что случилось позавчера ночью, есть только моя вина. Я не уследил вовремя за состоянием пациента. Отныне, с вашего разрешения, я буду регулярно заходить к вам перед полнолунием и осматривать Коннора. Вчерашнего безобразия больше не повторится.

Виктория смотрит на Бобби потрясенная:

— Ваша вина?! Роберт, да за всё время, что мы имеем дело с медициной, нам вообще никто не предлагал приходить и смотреть на Коннора… Это немыслимо… Я даже не знаю, как благодарить!