Макс Фрай - Пять имен. Часть 2

Погожим июньским деньком, после одного из самых успешных отделений обложки за всю историю книгопечатания, в поле зрения Гриффита появляется вежливый мальчик лет девяти отроду: простите, сэр, разве это не Уильям Блейк?

Вклокоченный, потный, тяжело дышащий Гриффит раздумчиво перелистывает новорожденную книжицу: нет-нет, это просто стиши… стишочки…

стишата?.. — осторожно включается мальчик. Глазёнки возбуждённо поблёскивают за круглыми стёклами. Гриффит кивает в ответ.

Короткое замыкание: улыбка взаимного узнавания.

Гриффит кается

— Я — хлеб и вино, — напоминает ему Иисус, обитатель Центрального Парка, мессия.

— Тоже мне — новости, — отвечает Гриффит, разгрызая сухарик и тут же прикладываясь к горлышку «Seven Stars». — Давай, что ли, сменим пластинку… «Я — борода и гармонь», например… или «Я — зонтик и швейная машинка»…

— Покайся! — перебивает его Иисус, простирая длань — как пращур его, Мойсей с ветхозаветной гравюры Доре. Глаза полыхают: Покайся, Гриффит. Покайся!

Гриффит с сомнением смотрит на Иисуса. Тот ласково кивает и потихоньку приближается, собираясь наложить руки на Гриффита (с тем, чтобы отпустить ему грехи — прошлые и будущие). В принципе Гриффит не против.

— Ладно, — говорит он, — я, пожалуй, покаюсь.

— Кайся.

— Каюсь.

Гриффит не знает как каются. Ему кажется, что произнося слово «каюсь», он кается.

— Покайся! — просит его Иисус.

— Ну каюсь я, каюсь…

— Ладно, — внезапно остывает Иисус, — Ты точно каешься?..

— Я что, неясно выразился?

— Отпускаю тебе прегрешения.

— Спасибо.

— Не меня ты должен благодарить, но Отца моего.

— Ладно…

Иисус присаживается на лавочку, огонёк в глазах тухнет. Протягивает руку, и Гриффит передаёт ему бутылку.

— Это я, — сообщает Иисус, взглядом указывая на плещущий за стеклом напиток буроватого оттенка.

— Сухарик дать? — спрашивает Гриффит. Тот кивает, и Гриффит достаёт из кармана сухарик, чтобы Сыну Человеческому было чем закусить.

Гриффит и чёрт

Это произошло на калифорнийском пляже, в полдень, в самый разгар сезона.

Гриффит входил в воду, чёрт выходил из неё. Они разминулись буквально нос к носу. Эй! — крикнул (или шепнул) Гриффит, обернувшись. Что? — осклабился чёрт, будто на людном пляже чертям — самое место, будто это не он — чёрт — вышел только что из воды, в разгар сезона, в Калифорнии, где черти в купальных трусах — явление исключительное, означающее глубокий кризис калифорнийского жанра, а — наоборот — Гриффит появился откуда ни возьмись в каком-нибудь глухом закоулке Ада, чьи обитатели давным-давно позабыли чем пахнет человечина. Что? — переспросил чёрт, нагло уставившись на Гриффита и продолжая (нагло) ухмыляться.

Считанные мгновения они смотрели друг на друга в упор: Гриффит первым отвёл взгляд, хмуро покачал головой и пошёл в море, оставив за спиной гибнущую Калифорнию.

Ихтиология Гриффита

ДОКТОР: А ну-ка, что тут у нас?.. А ну-ка… Ах, какая красавица… прелесть, прелесть. Это что же у нас такое?

ГРИФФИТ: Abbottina rivularis. Видите какая предлобовая выемка?

ДОКТОР: Да уж… Да уж… Хороша, нечего сказать! А это?

ГРИФФИТ: Это гамбузия, Gambusia affinis. Самец. У него гоноподий.

ДОКТОР: Гоноподий? Что вы говорите…

ГРИФФИТ: А вот… можно я тут положу?….настоящий туркестантский язь. Leuciscus idus oxianus. Вы когда-нибудь такое видели?

ДОКТОР: Очень красиво. Вы просто молодец! Набор цветных карандашей, и такое… кстати… я всё записываю. Вы не против записи?

ГРИФФИТ: Если вам нужно… я не против. Если вы в этом нуждаетесь…

ДОКТОР: Я думаю, это поможет нам обоим.

ГРИФФИТ: Я не против.

ДОКТОР: Спасибо. Очень важно понять что мы тут с вами делаем. Мы ведь не автомобиль ремонтируем. Винтики, шпунтики… Важно понимать, что без вашего участия, без вашей помощи…

ГРИФФИТ: Да…

ДОКТОР:…я ничего не могу…

ГРИФФИТ: А что вы собираетесь делать?

ДОКТОР: Хочу вернуть вас в Большой Мир. А вы?..

(пауза)

ДОКТОР: Вы собираетесь вернуться в Большой Мир? На работу? Вы кто по профессии?

ГРИФФИТ: Ихтиолог.

ДОКТОР: Нет, я имею в виду — кем были до того как…

ГРИФФИТ: Доктор, я — ихтиолог.

ДОКТОР: Нет, я имею в виду — кем вы были до того как попали к нам?

(пауза)

ГРИФФИТ: Ихтиологом.

ДОКТОР: Ну хорошо. Вы работали ихтиологом?

ГРИФФИТ: Я не работал ихтиологом, но по профессии я ихтиолог.

ДОКТОР: То есть, вы хотели быть ихтиологом, но работали… кем вы работали?

(пауза)

ДОКТОР: Вы работали балетмейстером, верно?

(пауза)

ДОКТОР: Вам неприятно, что я об этом говорю?

ГРИФФИТ: Мне неприятно…

ДОКТОР: Ну хорошо, давайте сменим тему. Давайте поговорим о рыбах…

ГРИФФИТ: С удовольствием…

ДОКТОР: Вы видите их всё время или иногда?

ГРИФФИТ: Всё время.

ДОКТОР: Всё время?

ГРИФФИТ: Всё время.

ДОКТОР: Но на прошлой неделе вы говорили, что иногда.

ГРИФФИТ: Я не хотел вас расстраивать.

(пауза)

ГРИФФИТ: Я подумал, что если вижу их всё время, то, скорее всего, уже поздно что-либо менять. Я не хотел лишить вас последней надежды.

(пауза)

ГРИФФИТ: В конце концов, это всего лишь рыбы.

ДОКТОР: Вы не хотите мне помочь.

ГРИФФИТ: Знаете, в семнадцатом веке жил один человек. Итальянец. Рисовал рыб. Очень известный рисовальщик. Его атлас до сих пор переиздаётся каждый год. Пять тысяч рыб нарисовал с натуры. Однажды к нему обратился богатый купец. Говорит: я слышал, лучше вас рыб никто не рисует. Нарисуйте мне натюрморт. Тот ответил: я живых рыб рисую.

(пауза)

ДОКТОР: Ну и что?

(пауза)