Мефодий Громов - Душегуб

Профессор довольно основательно осмотрел парня и вышел только спустя минуты три.

— А как ты потерял зрение? — вдруг спросил Сергей Юрьевич, как только профессор вышел из кабинета, согласно кивнув Федотову.

Сразу же после этого вопроса Кай недовольно поморщился, вспоминая те события…

…Леденящий холод отступил лишь через несколько секунд, после того, как мы шагнули прямо в сгусток Ки. Сейчас я сидел на приятной и теплой на ощупь почве, поросшей невысокой травой. Слышалось завывание ветра и колыхание листьев на деревьях не так далеко от нас. Разминая затекшие ноги, я открывал свои глаза настолько, насколько это было вообще возможно, пытаясь уловить хоть искорку света, но все попытки были тщетны: я находился в абсолютной тьме. Тьма тем и отличается от темноты, что в ней нету света, вообще, ни капли.

— Все в порядке? — похоже Мария чувствовала себя лучше всех.

— Да, вроде… — подала голос Алиана, приподнимаясь.

Я тоже поднялся на ноги после того, как они прошли и теперь я чувствовал, словно в мои ноги тыкали тысячи иголочек. Было щекотно и немного больно, странное чувство.

Лишь нам довелось встать, как мы с Алианой закашлялись. Сначала я подумал, что это от пыли, попавшей нам в нос и рот от сильного ветра, но мы кашляли и кашляли, потом у меня начались судороги и чихания. На заднем фоне кто-то что-то нам говорил (или кричал?), но я в тот момент соображал плохо, поэтому даже не пытался понять смысл слов. Все еще не прошедшую голову стало ломать и выворачивать наизнанку, и я, дабы приглушить боль, невольно схватился за голову и упал на землю скрючившись. Потом меня бросало то в жар, то в холод и, в конечном итоге, когда стало невыносимо настолько, что я даже перестал сопротивляться, я отрубился.

К счастью (или к горю?), с Алианой мы проснулись бодрыми спустя лишь месяц. Да… что мы тогда чувствовали… Хочу сказать, что не чувствовали мы ни задницы, которую отлежали, ни половину спины…

Как нам рассказала Маша, после того, как мы вместе отрубились сразу же после телепортации, она нас отнесла к себе домой и попыталась вылечить от банальной простуды: у нас поднялась температура, болела голова, немного тошнило. Все ее попытки вылечить всеми средствами были тщетны, нам становилось все хуже и хуже, но, когда Маша уже отчаялась и просто сидела перед умирающими до утра, наши организмы вдруг сами пошли на поправку и через два часа после рассвета мы спали здоровым сном. Мария тогда была очень рада и за несколько часов сварганила какое-то свое фирменное блюдо и подошла разбудить нас, как снова ужаснулась: мы были покрыты волдырями, похожими на ветрянку. Сорвавшись, Мария снова попыталась вылечить, но, как и с простудой, дела были плохи: болезнь не ослабевала ни на йоту, и будто бы смеялась над попытками Марии, которая снова сдалась и просто ждала… В конечном итоге, за этот месяц мы переболели чуть ли не всеми болезнями в мире, от банальной простуды, до самых серьезных и даже неизлечимых, вроде опухолей, полного отказа внутренних органов, инсульта и малярии; переболели даже теми заболеваниями, которые не должны встречаться у взрослых, и которые встречаются один раз в жизни, типа ветряной оспы, или ретинобластомы (у Алианы ночью светились глаза как у кошки)… Каждое заболевание, кроме самого первого, длилось не более двух часов. Каждое проходило от низшей к высшей форме заражения, едва не убивая тело и обратно, к здоровому организму. Как говорит Мария, сначала она сильно волновалась, а потом, через две недели, все как-то приелось, и она уже просто не обращала внимания на душераздирающие крики и стоны, доносившиеся из комнаты, когда сидела за телевизором (знаете, такой ящик говорящий?). После того, как мы очнулись, она провела тщательнейшую экспертизу наших организмов и была сильно удивлена, когда увидела результаты: мы идеально здоровы. Мало того, наши тела выработали такой иммунитет к любой болезни, что теперь были даже невосприимчивы ни к какому заболеванию. Это, пожалуй, единственный плюс, помимо того, что мы вообще очнулись…

— Блин… — первое мое слово за такое количество времени.

— Что такое?.. — я узнал голос Алианы, видимо, она проснулась так же, как и я.

— Да вот, я опять в темноте, хоть глаз выколи! Такое ощущение, что то место, где Машка воюет, находится черт знает где и до него просто не доходит свет…

— Странно… — я слышал шебуршания одеяла: видимо, Алиана встала с кровати и уже были слышни тихие шаги босыми ногами по деревянному полу.

Я же решил не подниматься, и, блаженно перевернувшись на живот, натянул одеяло до шеи и попытался немного поспать уже СВОИМ сном. Я слышал, как девушка сначала долго, очень долго исследовала комнату, или где мы там находились, потом попила водички, при мысли о которой у меня мгновенно пересохло во рту, после она оделась и куда-то вышла.

Не знаю, сколько еще прошло времени, но мою дрему прервала Мария, разбудив прикосновением.

— Ты как?

Я, проснувшись, глубоко и резко вдохнул воздух и привстал на руках, а одеяло соскользнуло до поясницы.

— Да нормально… Кстати, что за мир у вас такой? — решил высказать свое недовольство по поводу тьмы тьмущей.

— В каком смысле? — удивилась Мария.

— Ну, чего тут так темно-то?..

Этот вопрос был раковой… Мария долго молчала, а потом рассказала мне все…

Одевшись (оказывается моя одежда была сложена не так далеко от моей головы), я сел рядом с ней с безразличным лицом и мы надолго замолчали. Я не мог поверить в ее слова: Я? Ослеп? Я не верил еще очень долго, но всегда меня убеждало то, что я слышал, как они ходят абсолютно обычно, как и всегда… Мне было больно, нестерпимо больно внутри, я знал, чего лишился и никак не мог успокоиться. Это была даже не боль, а страх, который раздирал изнутри. Страх неизвестности. Но я быстро совладал со своими чувствами: благо Альтаир еще не забыл, как это делается и в тот момент, сидя в одиночестве и слушая шаги девушек, ходящих по комнате, я пытался сообразить, что же делать дальше. После я узнал, что, оказывается, что-то случилось с временным переходом и нас занесло аж на пятьдесят лет раньше того времени, в котором сейчас воевал и надеялся на нас Андрей. А сейчас я даже не знаю, что было хуже: осознавать, что мы подвели Андрея, или быть незрячим…

— Так как, все-таки? — снова задал вопрос Федотов, тем самым разрушая тишину.

Парень, погруженный в свои мысли, поднял голову и его лицо разгладилось:

— Знаете, мне больно вспоминать это… — уклончиво ушел от ответа Кай. На самом деле он просто не хотел сочинять на ходу историю: кто поверит в сказку о телепортации из прошлого?