Эльдар Дейноров - Прокурор дьявола. Жатва

— Мя-ау!

Он быстро осмотрелся — конечно, тьма стояла невероятная, но каким-то шестым чувством он понял — та улица, на которой его попытался подстрелить снайпер, осталась где-то очень далеко. И как он оттуда ушел — не все ли равно.

— Мя-ау!

Он наклонился к кошке. Самая обычная шерсть — только свалявшаяся и мокрая. И что ему почудилось в лунном свете? Придет же такое в голову — чешуя!..

Зверек тотчас же попытался запрыгнуть ему на руки.

Джордж постоял мгновение, соображая, что же предпринять. Расставаться со зверушкой, которая спасла ему жизнь — ну, насчет того, было его странное путешествие реальным или нет, он уже стал сомневаться, но снайпер-то был. И кошка, которая очень вовремя кинулась ему под ноги — тоже была. И есть.

Один раз люди уже ее бросили. А что с ней делать теперь? Снова бросать…

Правда, у них при части регулярно кормились несколько кошек и собак — таких же заброшенных. Никто их гнать и не думал, а повар — тот вообще иногда подкармливал. Джордж вспомнил брезгливое удивление какого-то французского лейтенанта, которому что-то понадобилось у них. Союзничек брезгливо сморщил нос при виде подбежавшего к нему пса, который радовался абсолютно всем посетителям. А лейтенант Патрик Смитсон, сопровождавший француза, ничего не говоря, легонько потрепал пса по загривку, а потом, как ни в чем не бывало продолжал разговор с «бравым союзником».

Тем-то англичане от французов и отличаются. Не все и не всегда — но как правило.

Все эти мысли мелькнули в голове у Джорджа Хэнкса, когда он осторожно спрятал кошку под шинелью.

В ту ночь случилось еще два события.

Через пять минут Джордж Хэнкс натолкнулся на своих — к счастью, ни он, ни его отряд не пальнули по дури друг в друга.

Кошка была осторожно принесена с патрулирования туда, где квартировала его часть. Никто и слова не сказал.

Правда, животное оказалось исхудалым, облезлым и страшно некрасивым, но когда Джордж рассказал свою историю (нет, касалась она только лишь выстрела снайпера, кое о чем еще он решил на всякий случай умолчать), повар, поглядев на кошку, заявил, что ничего непоправимого в ее худобе нет.

Да, а вот ее легонький ошейник с металлической пряжкой…

…Сон оборвался.

«На самом интересном месте», — усмехнулся человек, глядя в тени на потолке.

Ну, он-то отлично знал, что случилось дальше. Видел — не раз и не два. И что к чему — тоже отлично знал.

Но сон тотчас вылетел из его головы, когда взгляд наткнулся на щель среди занавесок, скрывающих окно. Отражаясь в стеклах дома напротив, оттуда лился приглушенный малиново-красный свет.

Уже темнеет. Значит, надо вставать и поторапливаться. У него на сегодня намечено одно очень важное дело.

Кто-то очень хочет несчастий себе на голову и на прочие части тела. Так хочет, что просто грех отказывать человеку. А раз оно так, значит надо просьбу исполнить, да поскорее.

И — как можно более качественно.

Глава 1

«По Пушкинской на Лиговку в обход…»

Той весной, когда в городе началась эта странная цепочка событий, почти в каждом киоске звукозаписи, перекрывая обычный заунывный блатняк и еще более тоскливую попсу, из динамиков лилось нечто куда более приятное:

Девушка по городу шагает босиком,Девушке дорогу уступает светофор…

— Пел Бутусов.

Вообще-то, по иным песням можно очень точно датировать события. Очень редко можно вспомнить, когда именно ты услышал ее в самый первый раз — а потом песня взяла и стала частью твоей обыденной жизни. Так было с пугачевским «Арлекино», так было с «Ламбадой». Ну, и Бутусов с Шевчуком тоже постарались на рубеже тысячелетий.

Однако, вот вопрос — а куда же шагала по городу та самая девушка? На этот счет у господина Бутусова есть очень точное указание — «по Пушкинской на Лиговский в обход». Конечно, если он дает концерт в Москве или в ином городе, слова эти мало говорят фанатам. Но петербуржец, а уж тем более — любящий рок вообще, а Бутусова с Шевчуком и БГ — в частности, — отлично обо всем догадается. На Литовском есть отличный рок-магазин, а по Пушкинской в обход девушка наверняка отправилась, чтобы поболтать с подругами с тусовки, которые разместились на скамейках у памятника Поэту. Благо весенняя погода к тусовкам как раз располагает…

Итак, девушка шагала по городу — именно так, по Пушкинской и на Лиговку, именно к тому самому магазину. Не босиком, нет, конечно — это Бутусову легко такое сочинять, а вот попробовал бы сам прошагать хоть метров двести… Наступил на осколок стекла — и привет, отбегался, и хорошо еще, если просто глубокая царапина!

Так что на ногах у девушки были легкие кроссовки, одета она была в джинсы и черную куртку, а ее темные волосы развевались на ветру. Вообще-то, в таком виде можно было идти на тусовку или рок-концерт, а можно — на работу в какую-нибудь фирму, где нет особых выкрутасов по поводу внешнего вида. Ничего особенно примечательного в девушке не было — стройненькая, но не фотомодель, симпатичная — но наверняка не первая красавица. Вот, пожалуй, слишком внимательный взгляд зеленых глаз мог и в самом деле запомниться.

И ни в кого влюблена она не была — тут песня тоже не совсем права. Некогда было ей влюбляться — с тех пор, как в прошлом году ее жизнь закрутилась в сумасшедшем водовороте, стало совершенно не до того. По крайней мере, сейчас она о том совершенно не думала — какая бы весна на улице не цвела.

И на тусовку девушка тоже не шла. Справа от нее остался памятник Пушкину, обсиженный пенсионерами и панками, которые, судя по всему, как раз собирались пить разбодяженное настойкой боярышника пиво. Пожалуй, девушка была так погружена в свои мысли, что даже не заметила их. Или же — заметила, но никакого значения не придала.

Она свернула в переулок, который как раз выходил на Литовский. Но, когда до проспекта оставалось шагов двадцать, она внезапно на мгновение остановилась. Пожалуй, было отчего.

Как правило, надписи на домах лаконичны. Видимо, авторы по сердечности своей и доброте берегут нервы археологов будущих тысячелетий. Впрочем, если те археологи будут охотиться за каменными скрижалями с таинственным Древним Знанием, то им придется жестоко разочароваться. В большинстве случаев их ждет короткая трехбуквенная надпись, иногда — странные математические примеры. Пожалуй, это почти всё.

А вот надпись, перед которой остановилась Марина (так звали девушку), оказалась совершенно иной. Кто-то, не пожалев маркера и ярких мелков, вывел на стене четко и красиво: