Андрей Ангелов - Катя. Роман на 22 страницах

— Пушкина, — неспешно ответил мягкий голос.

— Что именно?

— Немысля гордый свет забавить,Вниманья дружбы возлюбя,Хотел бы я тебе представитьЗалог достойнее тебя!

— Достойнее души прекрасной,Святой исполненной мечты,

…с восторгом подхватила Катя.

Дальше Они читали стихи вместе.

Человек перестал смотреть в книгу. Карие глаза Кати наполнились блаженством. Настал Тот «Момент умиротворения души», который бывает иногда у каждого разумного существа. В такой момент думаешь только о возвышенном и ничто не важно, кроме того, о чём думаешь!

Поэзии живой и ясной,Высоких дум и простоты;Но так и быть рукой пристрастной,Прими собранье пёстрых глав,Полусмешных, полупечальных,Простонародных, идеальных,Небрежный плод моих забав,Бессонниц, лёгких вдохновений,Незрелых и увядших лет,Ума холодных наблюдений,И сердца горестных замет!

— «Евгений Онегин», — вздохнула Катя, стирая слезинку. — Пролог к поэме.

— Александр Сергеевич умел писать гениальные стихи, — поддержал человек дрогнувшим голосом.

Помолчали недолго.

— Ты вылечил психа из сто седьмой квартиры? — с интересом спросила кареглазка.

— Он не псих, а несчастный заблудший человек, — поправил утренний гость. — Я помог ему обрести себя.

— Ты говоришь, как отец Михаил, — заметила Катя, щурясь в попытке разглядеть человека в тусклом лунном свете. — Батюшка пользовался моими деньгами и мною.

— Его убила Ася, вместе с милицейским братом.

— Да, я знаю… Ты такой же, как он? Или психотерапевты с криминальными способностями не грабят инвалидов?

— Почему Ты решила, что у меня криминальные способности?

— Ключи от моей квартиры имею я сама, и имела покойница Ася. И всё. А… ты сидишь в моём кресле и читаешь Пушкина. И я уверена, что входная дверь заперта, дверные замки целы и окна закрыты изнутри.

— Тебя это тревожит, Ты меня боишься?

— Меня не надо лечить, психотерапевт, — горько сказала кареглазка. — Оставь свои вопросы для пациентов. Знаешь… когда… когда я сейчас увидела тебя, то почему-то подумала, что это именно ты, хотя… я не могу разглядеть твоё лицо в полумраке… Но я его хорошо помню, у тебя очень красивые глаза… — Катя пристально вгляделась в тёплый полумрак. — Дивно красивые. У тебя, наверно, нет отбоя от поклонниц?

— У меня много поклонниц. Только сейчас меня интересуешь только Ты.

— Хочешь со мной переспать? Если так, то можешь лечь рядом, и мы переспим. У меня никогда не было мужчины, я спала с Асей, и всегда хотела попробовать, каково это — секс с мужчиной!

— У Тебя будет мужчина, и Ты родишь ему здоровых детей, — небрежно обронил человек.

— Билл? — в раздумье произнесла кареглазка.

— Мистер Билли Смит никого не любил, не любит и не полюбит. А Ты полюбишь. И станешь любимой. — Он встал с кресла и протяжно зевнул. — Мне пора идти.

— Прощай, психотерапевт, — искренне улыбнулась Катя. — Ты хороший психотерапевт. Мы поговорили лишь пару минут, а я будто заново родилась. Родилась здоровой! Как будто нет паралича ног и мне не требуются невероятные усилия, чтобы самой забраться на унитаз! Как будто я не перезрелая девственница, мечтающая о горячей, плотской любви! Как будто не пережила я ложь отца Михаила!.. Как будто Ася и её ребёнок живы, а Билл… Джентльмен, которому доллары заменили чувства! Зайдёт завтра и скажет: «Кэтти, я принёс чудный мультик. Только ты его сможешь правильно озвучить. Там удивительно прекрасный, весёлый и добрый медвежонок»!.. И как будто я не просиживала целые дни на подоконнике, с печалью глядя на солнце, асфальтовую ленту дороги и резвящихся в песочнице детей!

Голос Кати дрожал от волнения, набирал силу! Она широко открытыми глазами смотрела «в пустоту», поспешно говорила и поспешно вытирала скатывавшиеся по щекам слезинки: смеялась и плакала одновременно!

— Я пришёл для того, чтобы Ты поверила, — мягко молвил человек. — Нет ничего сильнее веры! Нет ничего, кроме веры! Прощай, кареглазка, — гость растворился во мраке, за порогом спальни.

— Постой, психотерапевт! — Катя простерла ожидающие руки. — Когда мы снова увидимся с тобой?!

Вопрос проглотила Томная Тишина.

Ленивое утреннее солнце наполнило спальню благодатным светом.

Катя открыла глаза, наслажденчески потянулась, послав бездумную улыбку в потолок. Откинула одеяло, привычно подтянулась на руках и бросила обнаженное тело рядом с кроватью. Коленки с гулким стуком коснулись паркета.

— Ай! — вскрикнула кареглазка. — Что случилось?

— Боль… — впервые за долгие годы.

— Кто здесь? — недоуменно оглянулась Катя и вдруг поняла, что говорит сама с собой. И смотрит на свои длинные стройные ноги: «дьявольская восьмерка» с лодыжек исчезла.

В «Гостиной комнате с микрофоном», спиной к дверному проёму, глубоко в кресле, сидел человек. Кате сверху была видна его черноволосая макушка.

Кареглазка, не очень уверенно ступая, подошла. Оказалось, что макушка мужская и брюнет листает книгу.

— Читаешь Пушкина, психотерапевт? — понимающе улыбнулась Катя.

Человек обернулся, и кареглазка увидела лицо Билла.

— Хэлло, детка, — подмигнул мистер Смит. — Ты не против, что я сижу в твоём кресле? — Он встал. — Ты оставила входную дверь the open.

— Где Ася? — подозрительно спросила Катя.

— What? — нахмурился Билли.

— Ну, Ася! Та, с которой ты втайне от меня спал, и которая ждёт от тебя ребёнка.

— Я не понимаю тебя, Кэтти… — чуть раздраженно отозвался Билл и достал диск. — Я принёс чудный мультик. Только ты его сможешь правильно озвучить. Там удивительно прекрасный, весёлый и добрый медвежонок! — Янки залихватски подмигнул.

Кареглазка машинально взглянула на домашний кинотеатр со звуковой программой «АА». Немного подумала:

— OK, Билл. Ты подожди полчаса. Мне надо сходить в одно место, а потом я озвучу мультик. Это за углом. — Катя оправила сарафан и тихо вышла.

— Куда ты, детка!? — успела она услышать голос Смита.

За углом раскинулся небольшой пустырь в форме корабля. Судя по дымящимся головешкам — намедни пустырь не был пустырём, а был каким-то зданием. Или строением.