Анна Аршинова - Девочка по имени Аме

Амэ не знал, сколько они так простояли, но постепенно слезы стали утихать, и на смену им пришли тихие всхлипывания. Акито не отстранялся. Он продолжал обнимать Амэ, и мальчику казалось, что вот так он может простоять вечно.

Хотя… маленький Амэ в то время еще не знал, что такое вечность.

— У тебя изменился запах, — прошептал хриплым срывающимся голосом Амэ, — но это все равно ты.

— Конечно, я, глупенькая! — ласково ответил Акито и мягко отстранился. Он взял из рук Амако платок и стал стирать слезы с лица мальчика.

Лицо Акито было так близко, что Амэ невольно стал его рассматривать. Как оказалось, за этот год у брата изменился не только запах…

Акито стал таким красивым, что дух захватывало. На смуглом лице сверкала белоснежная улыбка, глаза, обрамленные густыми черными ресницами, стали синими, пронзительными и глубокими. А еще Акито проколол ухо, и не в одном месте, а в трех! Амэ нерешительно поднял руку и коснулся серебряных колечек.

— Нравится? — спросил Акито.

Амэ пожал плечами. Он не понимал, зачем брат проколол ухо, ведь это делают только девушки…

— Я так и думал, — ухмыльнулся Акито.

— Безвкусица! — фыркнула мать.

Улыбка брата стала еще шире. Он встал, и Амэ заметил, что теперь Акито примерно на голову выше Амако.

— Я тоже рад тебя видеть, мама, — произнес он, шутливо поклонившись.

Но даже этот поклон вышел так изящно, что Амэ пораженно захлопал глазами. Белым промелькнул перед глазами мальчика большой мон Хатимана — три жирные запятые образовывали окружность(7), который был изображен на спине брата. А Амэ и не замечал этого раньше…

— Не ехидничай, сын. Тебе это не идет, — произнесла Амако ледяным тоном.

У Акито с мамой всегда были прохладные отношения. Они постоянно не сходились во мнении, Акито начинал язвить, а Амако отфыркиваться, точно рассерженная кошка. Многие считали, что это потому, что Акито и Амако были похожи настолько, что не могли спокойно прожить в одном доме и дня.

Акито взял Амэ за руку и двинулся в сторону Канто. Амако направилась за ними.

— А где Канске и Макетаро? — спросил брат.

— Ушли на Канто смотреть, — ответила мать, — Сказали, что тебя они скоро увидят дома, зато до следующего Канто Мацури еще целый год.

— Понятно, — ухмыльнулся Акито и посмотрел на Амэ.

Амэ поднял голову и радостно улыбнулся.

— Как дела в Академии? — спросила Амако.

— Ничего. Ты ведь получала мои письма. Почти ничего не изменилось. Мы там так долго учимся, что почти не замечаем перемен.

— Еще только год прошел, — фыркнула мать, — а ты уже говоришь так, будто проучился там все тринадцать лет.

— Я по старшим курсам смотрю. Ничего не меняется.

— Думаешь, так и останешься, лучшим Сейто на своем курсе?

Акито улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. Амако нахмурилась, а Амэ загордился своим братом. Акито не только поступил в Академию Аши, но и был лучшим на своем курсе!

— Преподаватели говорят, что давно они таких сильных первокурсников не набирали. Все бы, может, и ничего, но эти ками… — улыбка на лице брата неожиданно померкла, а рот презрительно скривился, — считают себя чуть ли не властелинами Поднебесной(8).

— Они — Боги, сын.

— Боги? — возмутился Акито, — Они просто в них играют. Им все достается гораздо проще, чем нам. Их Сюгендо(9)… Когда они поступают в Академию, почти все владеют Сейкатсу на таком уровне, как не каждый Воин-Тень сможет! Отсюда и гонору столько. И смотрят на нас, точно мы жуки навозные!

Амако остановилась. Акито остановился тоже, удивленно посмотрел на мать.

— Они не люди, — произнесла женщина, — Ты должен это понять. Они — ками! И они нас защищают.

— Мы тоже защищаем Поднебесную! — выпалил Акито.

Амэ испугался вспышки гнева брата. А еще он приготовился, что мама выйдет из себя и залепит сыну подзатыльник, но ничего такого не произошло. Амако только тяжело вздохнула и покачала головой.

— Когда-нибудь ты поймешь, — и пошла дальше.

За время разговора они подошли к ярмарочной площади. Акито увидев лоток с фондю, лукаво посмотрел на Амэ.

— Хочешь? — спросил брат.

Невозможно описать, какая борьба сейчас происходила в душе мальчика. Он боялся очень, что если сейчас согласится, то мама будет недовольна. Потому что фондю очень легко запачкать кимоно, и зная Амэ, можно не сомневаться, что так и произойдет. Но Амэ не смог отказаться от сладкого.

— Хочу.

— Тогда сейчас купим. Банан или яблоко?

Амэ задумался. Выбор трудный, очень трудный. На это Акито засмеялся и заказал и то, и другое. Счастью Амэ не было предела. Амако молчала, потому что знала, что сейчас с сыном лучше не пререкаться.

А потом Амэ катался на разноцветных каруселях вместе с Акито. И они ходили смотреть на Канто. Амэ сказал, что шесты такие длинные, что достают до неба. Акито посмеялся, но возражать не стал. Его всегда изумляла тяга своей 'сестры' к небу. Однажды ему даже приснилось, что у нее есть белые крылья.

Время летело быстро. Очень хотелось его остановить. Амэ так не хотел снова расставаться с братом, но это было невозможно. Раздался глубокий звон гонга, возвещающий о начале Церемонии. Народ на улицах неожиданно притих, а потом потянулся к барьеру. Скоро начнутся показательные выступления Воинов-Теней.

— Прости, сестренка, но мне надо бежать, — Акито нагнулся, запечатлел поцелуй на лбу Амэ, — Увидимся дома!

Он быстро кивнул матери, подмигнул растерянному мальчику и скрылся в толпе.

— Так быстро… — Амэ казалось, что солнце погасло навсегда, и что глупые тени сведут его с ума своим шепотом.

— Он приедет завтра, — произнесла мама.

Амэ посмотрел на ее и улыбнулся. Амако отвернулась.

Они направились к барьеру. Народу было очень много. И если бы мальчика не держала за руку мама, он бы, наверное, потерялся. И хотя в толпе было шумно, Амэ все равно различал, как мерно гудит активированный барьер. Для Амэ это был самый красивый звук на свете. Ему казалось, что он мог его слушать часами.

— Амэ, следи за походкой! — дернула его за руку мама. Мальчик вскрикнул от боли, запутался в кимоно, и стал падать. Он и не заметил, как холодные пальцы выпустили его ладонь, а люди, которые шли нескончаемым потоком, врезались между ним и мамой.

Амэ приземлился на пятую точку и потер руку. Было больно. Такое ощущение, что кто-то специально грубо расцепил их руки… Когда боль немного утихла, Амэ поднялся на ноги и стал озираться по сторонам в поисках мамы. Но ее нигде не было. Из-за народу. Его меньше не становилось. А потом прозвучал еще один гонг, и люди заспешили и засуетились, потому что скоро должно было начаться представление.