Ричард Кнаак - Книга дракона

Он махнул рукой в глубь материка.

— Ну как же — деревья, травы, зверей, птиц… — Яльзо подмигнул ученому. — Пожалуй, парочку-другую заброшенных городов, озверевших от скуки мамзелей — ну и, конечно же, груды золота.

Оба улыбнулись нарисованной капитаном картине. В любой экспедиции есть люди, грезящие о чем-то подобном, однако капитан с ученым мыслили более практически. По убеждению Яльзо, такое плавание само по себе было прекрасной наградой за труды. Он смог лишний раз доказать, что он — лучший в мире капитан, а «Крыло Цапли» — лучший из кораблей, когда-либо ходивших под парусом. Уэлленом же руководила главным образом любовь к истории.

Настроение ученого слегка поднялось, но все же он не мог избавиться от насущных страхов. Первого шага по новой земле было маловато для этого.

Здесь водятся драконы — такова была суть предостережений, кроющихся в сказаниях об этой далекой земле. Драконов пока не наблюдалось — по крайней мере, ничего похожего, — однако Уэллен был уверен, что земля эта полна необычайных опасностей.

— Что, господин магистр? Все вспоминаешь тот рухнувший город? Не стоит. Вот и гавань у нас тут добрая; не то что та нечистая, полная чудищ бухта…

Нечистая… Уэллен не вспоминал об этом, но разрушенный город на северо-востоке, выметенная ветрами земля, первая встреченная ими часть Драконьего царства, которая и должна была послужить первой точкой высадки на берег, действительно оказалась, как выразился старый моряк, полна чудищ.

Появление на горизонте земли исторгло из уст команды радостные возгласы, а при виде города возникла мысль о его обитателях, с которыми можно торговать. Только когда трехмачтовое судно подошло поближе, команда и пассажиры увидели, что портовый город лежит в руинах — и явно уже не одно столетие. Часть его даже успела уйти под воду. И все же город был прекрасен для взора своей почти что нечеловеческой архитектурой, что породило разговоры об исследовании, о поиске сокровищ, оставшихся от прежних обитателей.

Тут-то впередсмотрящий и увидел в воде блестящую чешуйчатую спину.

Чешуя была сине-зеленой, словно морская вода, вот почему сначала никто ничего не заметил. А может, и плавали чудовища слишком глубоко. Все, что бравые исследователи могли сказать наверняка, — в воде вокруг внезапно появилось несколько темных теней, огромных, точно левиафаны. По мнению капитана Яльзо, экспедиция наткнулась на лежбище или еще что-либо подобное. Прентиссу Асаальку захотелось устроить охоту, но, к счастью, в этом его мало кто поддержал.

Тени так и остались для исследователей не более чем тенями и даже скрывались из виду при их приближении, но это не означало, что экспедицию оставили в покое. «Крыло Цапли» внезапно дрогнуло, и люди поняли, что несколько чудищ поднырнули под днище. Корабль, на удивление, почти не пострадал, но это, вероятно, оттого, что капитан Яльзо нутром почуял, чего они добиваются. Все до единого удары были направлены в нос судна, тормозя его продвижение, толкая вспять.

— Хотят, чтобы мы убирались! — сообщил капитан Уэллену. — Дают нам шанс уйти подобру-поздорову!

И действительно, стоило «Крылу Цапли» развернуться и направиться прочь, устрашающие тени пропали. Исследователи продолжали плыть, не оглядываясь, пока город и его подводные обитатели не сделались не более чем крохотным пятнышком на горизонте…

— Снова ты лег в дрейф.

Замечание развеяло воспоминания ученого. Он устремил взгляд к песку под ногами, возвращаясь мыслями в день сегодняшний.

Уэллен начал подниматься на небольшой холмик, желая постоять немного среди дикой травы по колено высотою.

— Извини, капитан. Я не хотел. Так уж оно получается.

— Ну, в мечтах нет ничего дурного; это ведь они привели сюда тебя, да и всех нас. Нужно только соображать, где кончаются мечты и начинается явь. А то еще вступишь ненароком во что-нить эт-такое…

Ученый до сих пор не был уверен, нарочно ли капитан Яльзо порой использует простонародный говорок или же просто сбивается на оный, сам того не сознавая. Яльзо оказался куда более культурным человеком, чем Уэллен от него ожидал, но, возможно, сказывались предрассудки человека с высшим образованием…

— Я постараюсь не забывать об этом.

— И хорошо. — Крепко сложенный моряк зашагал рядом с ним, и подошвы его сапог слегка вдавливались в мягкую землю при каждом шаге. — А то, случись что с тобой, придется мне выслушивать королевские приказы этого голубого… Как бы тогда мятеж не приключился!

Под «голубым» Яльзо имел в виду Прентисса Асаалька. По причинам, известным лишь Землям Мечты, народ Асаалька обладал кожей голубого цвета. И то была не какая-нибудь краска; они просто рождались голубыми от макушки до пят, включая и волосы. Будучи единственным таким народом, они полагали себя особо отмеченными, что объясняло невероятную надменность Асаалька. Продукт национальной культуры, что поделать…

Хотя этот, пожалуй, и для голубого был чересчур амбициозен.

— Идем-ка обратно в лагерь, господин магистр! Если ты желаешь, чтобы поисковая партия к завтрему была готова, нам еще предстоит переделать уйму дел. Я послал нескольких человек разведать окрестности, но мне нужен ты, чтобы их пыл не угасал, а голубой не слишком лез под руку.

Хорошо зная, насколько Асаальк склонен к оппортунизму, Уэллен с готовностью согласился. Понимал он и то, что заняться делом — лучший способ обуздать свои страхи и сомнения. Именно по этой причине исследования доставляли ему такое наслаждение — они помогали на время отрешиться от мира со всеми его пороками и недостатками.

Конечно же, по возвращении к остальным они обнаружили, что голубой северянин уже пытается взять бразды правления в свои руки. Его слова звучали мягко — примерно так король мог бы отдавать приказания своим подданным.

— Вот здесь и здесь, — отрывисто говорил он с легким акцентом.

Хотя в подобной манере на Общем языке говорили многие, северяне как-то особенно коверкали интонации, отчего Уэллену казалось, что церемониальный кинжал, который они носили на поясе килта, на самом деле воткнут им в живот. Но, конечно, над говором Асаалька никто никогда не шутил: в придачу к своей героической внешности северянин был превосходным фехтовальщиком и борцом.

— Ставьте ограждение здесь и здесь, так?

Невзирая на легкую неприязнь к голубому, матросы уже до того привыкли повиноваться властному голосу, что, ворча, подчинялись приказам северянина.

— Душевно тебе благодарен, господин Асаальк! — заорал Яльзо. Борода его развевалась в такт словам. — Я вполне в силах снять столь неблагодарную работу с твоих достойных плеч! — Капитан заговорщически взглянул на Бедлама. — Господин магистр! У тебя наверняка имеются неотложные дела, которыми впору заняться твоему заместителю!