Дж. Кинг - Сердце полуночи

Глаза старшего мальчика испуганно округлились.

На двери алел красный косой крест.

Это был чумной знак, символ пришедшей из Картакана страшной болезни.

Сдерживая дыхание, Казимир попятился назад. Вытащив из-за пояса саблю, он зажал ее в кулаке и хотел было броситься наутек, но что-то остановило его.

Этот малыш с запавшими глазами, нездоровой бледной кожей, со смущенной улыбкой на потрескавшихся губах…

– Торис! – позвал Казимир, снова поворачиваясь к хижине. – Выходи! Из хижины не доносилось ни звука.

– Торис! – крикнул он громче, но голос его дрогнул.

С осторожностью он обошел хижину, держа перед собой свое оружие. Заглянув за угол, он обнаружил окно с сорванными ставнями. Переведя дыхание, он привстал на цыпочки и всмотрелся в полумрак.

Торис стоял в середине комнаты, нервно ломая пальцы и с умоляющим видом глядя на лежащую на деревянном топчане женщину. Казимир прищурился.

Женщина была мертва.

– Торис! – крикнул Казимир срывающимся голосом. – Выходи сейчас же!

Малыш бросил быстрый взгляд в его сторону и развернулся к дверям. Когда он появился на поляне, лоб его был нахмурен, а губы решительно сжаты.

– Мне очень жаль, – сказал он, – но мама говорит, что это чересчур опасно.

Казимиру не хотелось приближаться к чумной хижине, и он махнул голодному мальчугану рукой.

– Иди сюда.

Торис заколебался, оглядываясь через плечо, словно в ожидании строгого окрика, потом неохотно приблизился.

– Пошли, – сказал ему Казимир властно.

– Нет, – твердо ответил ему малыш, качая головой. – Мама говорит, что это опасно.

– Идем же! – Казимир схватил его за руку и потащил.

Торис вырвался с неожиданной силой, и глаза его широко распахнулись от удивления.

– Нет! – выкрикнул он. – Мама не разрешает.

Он круто повернулся и вприпрыжку побежал к своей мрачной хижине.

– Постой! – окликнул его Казимир, и мальчуган остановился, втянув голову в плечи, словно ожидая удара. Когда он опасливо оглянулся через плечо, Казимир лишь качал головой и протягивал ему деревянную саблю.

– Это не будет слишком опасно… ведь у тебя будет эта сабля.

Торис удивленно посмотрел на него широко раскрытыми глазами, и на его бледном изможденном лице появилась первая за прошедшие несколько недель робкая улыбка. Повернувшись, он пошел к Казимиру, протягивая к сабле худые руки.

– Теперь она… взаправду моя?

– Да, – самоотверженно кивнул Казимир. – Если ты только пойдешь со мной.

– А куда мы отправимся?

– В город, – ответил Казимир, вручая Торису саблю.

– Туда, где высокие белые стены? – рассеянно пробормотал мальчуган, рассматривая подарок.

– Ага, – кивнул Казимир с несчастным видом. – Я знаю, там есть приют для сирот, называется “Красное Крылечко”

"Вот какое горько-сладкое воспоминание… – подумал Торис, сжимая деревянную рукоять сабли. – Теперь Казимир сам нуждается в моей помощи”.

Однако, по мере того как он все дальше следовал за Казимиром по темным улицам Гармонии, его беспокойство росло. Его старший товарищ уже оставил далеко позади приют “Красное Крылечко” и лабиринты городских трущоб и шагал теперь по вымощенной булыжником дороге мимо лавок, магазинов, постоялых дворов и таверн. Он не замедлил шаг даже перед дворцом главного менестреля, продолжая двигаться вперед быстрым упругим шагом. Наконец он свернул на узкую улочку, которая круто шла вверх, взбираясь на склон холма Саут-Хилл, и Торис, который едва поспевал за ним, с трудом сглотнул. На Саут-Хилле жили самые богатые горожане Гармонии. Сиротам нечего было делать в этом районе.

Наконец он тоже одолел подъем и оказался на Саут-Хилл стрит – великолепной улице, вымощенной кирпичом и освещенной фонарями. По сторонам ее высились побеленные каменные заборы, загораживающие просторные и богатые дома, которые летом утопали в зелени садов. Он по-прежнему держался на безопасном расстоянии от Казимира, бесшумно скользя в тени высоких стен. Походка Казимира стала теперь совсем другой: он шагал устало, но осторожно. Впрочем, он ни разу не обернулся назад, и Торис был рад этому обстоятельству. Как ни осторожен он был, Казимир без труда разглядел бы его в свете здешних фонарей.

Осторожно следуя за своим другом, Торис добрался до самой вершины холма Саут-Хилл, где за забором он разглядел самую большую и пышную усадьбу во всей Гармонии, со множеством больших окон, где настоящее стекло было вставлено в свинцовые рамы. Издалека здание выглядело как шкатулка, украшенная бриллиантами, или как жилище богов.

"Конечно же, Казимир идет не туда”, – подумал Торис и прижался к стене, так как Казимир неожиданно свернул.

Сойдя с мостовой, Казимир нырнул в тень стены возле калитки, которая вела к конюшням усадьбы. Выждав несколько мгновений, Торис осторожно приблизился и заглянул за угол. Он увидел, как Казимир вскарабкался на стену, которая была возле конюшен не особенно высока, и спрыгнул с другой стороны. Торис не долго думая повторил его маневр и, низко пригибаясь, последовал за другом. Он пытался уверить себя в том, что ни капли не боится, однако сердце его стучало так громко, что удивительно было, как Казимир до сих пор его не услышал.

За стеной был разбит ухоженный и красивый парк. Даже в ночной темноте он был похож на волшебное сновидение. Вымощенные каменными плитами дорожки петляли между деревьями и кустарниками, которым ножницы садовника придали форму высоких конусов, цилиндров и шаров. В серебристо-жемчужном лунном сиянии сад казался безмятежно спокойным, словно и он замер во сне. За садом, словно гора с темными пятнами слюды, виднелась усадьба.

– Куда он идет? – шепотом спросил самого себя Торис.

Казимир пробирался вдоль живой изгороди, которая росла параллельно садовой ограде. Торис слегка отдышался и снова возобновил преследование, не забывая поглядывать в сторону кустов, ища место, где он мог бы укрыться, если Казимиру придет в голову оглядеться. Тот по-прежнему не оборачивался. Так и не посмотрев в его сторону, Казимир повернул и пошел по извилистой дорожке, которая вела к широким перилам из желтого известняка.

Перила огораживали площадку, обрывающуюся в глубокую пропасть.

Казимир добрался до перил и уселся на них. Ноги он перекинул на противоположную сторону, так что они свешивались в пустоту, и Торис почувствовал, как при виде этой картины у него перехватило дыхание.

Взгляд Казимира был устремлен вдаль, где горизонт обрамляли угрюмые леса и вересковые пустоши. Увидев, что его товарищ никуда не спешит, Торис замедлил шаг, не желая испугать друга и не собираясь раньше времени обнаруживать свое присутствие. Нервная дрожь снова стала одолевать его, и он присел за кустом, подстриженным в форме шара. Мысли о том, для чего Казимир забрался сюда, не давали ему покоя.