Роберт Говард - МОЛЧАНИЕ ИДОЛА. Сага заброшенных храмов

Я ел и размышлял, чего же хочет от меня Сидящий-за-Ширмой. Ни на мгновение я не допускал, что он был откровенен насчет своих мотивов; жизнь среди низов общества убедила меня, что никто из здешних обитатели не склонен к филантропии. А та таинственная комната все-таки принадлежит миру низменному, при всей ее необычности. И где же она расположена? Далеко ли я прошел по тому коридору? Я пожал плечами: а может, это все были только сны под воздействием гашиша? Я поднес к глазам ладонь. Скорпион все еще был на ней.

— Свистать всех наверх! — рявкнул матрос на койке. — Всех наверх!

Я воздержусь от подробного рассказа о том, как прошли следующие несколько дней, чтобы не докучать тем счастливчикам, кто не побывал в страшном рабстве у наркотика. Я ждал, когда же страстное желание снова одолеет меня, ждал с безнадежной уверенностью. Весь день, всю ночь, еще один день — и тогда наконец расщепившийся разум осознал настоящее чудо. Вопреки научным теориям и фактам, вопреки здравому смыслу, жажда наркотика оставила меня внезапно и полностью, точно дурной сон! Сначала я просто не верил собственным ощущениям, рассудил, что все еще нахожусь в состоянии наркотического бреда. Но это была правда. С того момента, как я осушил бокал в таинственной комнате, я не испытывал ни малейшего желания получить вещество, которое сделалось для меня источником жизни.

Я догадался: тут кроется что-то сатанинское, определенно противоречащее всем законам природы. Если то жуткое создание, Сидящий-за-Ширмой, открыл средство против ужасной власти гашиша, какие еще чудовищные тайны ему известны и каково его невообразимое могущество? В мое сознание змеей вползало предположение, что тут кроется некое зло.

Я по-прежнему ночевал в доме Юн Шату на койке или на разложенных на полу подушках, ел и пил вволю и помаленьку становился нормальным человеком; окружающая обстановка уже вызывала отвращение, а бедняги, корчащиеся во сне, неприятным образом напоминали, кем недавно был ясам.

И вот однажды, когда никто за мной не наблюдал, я встал, вышел на улицу и прогулялся по набережной порта. В легкие проникал морской воздух, я ощущал его непривычную свежесть, хотя он и был наполнен дымом и нечистотами. Во мне поднималась волна энергии, и я вновь почувствовал былые силы. Меня опять интересовал портовый гул, а когда я увидел судно, разгружаемое возле пристани, эта картина прямо-таки потрясла меня. Вскоре я оказался среди сильных и грубых грузчиков, пытался поднимать и нести какие-то тяжести. Хотя пот так и струился по лицу, а руки и ноги дрожали, я бурно радовался тому, что наконец-то снова в состоянии работать и зарабатывать, как ни черна и презираема эта работа.

И тот вечер я вернулся к дверям заведения Юн Шату невероятно усталый, но крайне довольный собой — сильный мужчина, потрудившийся на совесть. На пороге меня встретил Хассим.

— Ты где шляешься? — спросил он неприветливо.

— В доках, — бросил я.

— Нечего тебе в доках вкалывать, — проворчал негр. — У Хозяина есть для тебя работа.

И опять я спустился по неосвещенным ступенькам в подземный коридор. На этот раз я был в трезвом уме и определил, что весь этот путь не длиннее тридцати — сорока футов. Снова я очутился перед лакированной ширмой и снова услышал нечеловеческий голос ожившего мертвеца.

— Я могу дать тебе работу, — произнес он. Я тотчас согласился. Пускай этот голос наводил на меня жуть, я был многим обязан его обладателю.

— Ладно. Возьми.

Я вздрогнул, но тут прозвучал резкий приказ, а Хассим выступил вперед, протянул руку за ширму и взял то, что предлагали мне. Пачку фотографий и бумаг.

— Изучи как следует, — приказал Сидящий-за-Ширмой, — и узнай, что только сможешь, о человеке на фотографиях. Юн Шату даст тебе денег, купи одежду моряка. Можешь занять любую комнату в передней части Храма. Через два дня Хассим опять приведет тебя ко мне. Ступай!

Последнее, что я увидел перед тем, как потайная дверь хлопнула надо мной, это глаза идола, мигающие в вечном дыму. В них светилась насмешка.

Комнаты передней части Храма Грез сдавались внаем — для маскировки истинного предназначения этого здания, якобы портовой гостиницы-пансиона. Не однажды в заведение Юн Шату наведывалась полиция, но так и не нашла никаких веских улик против него.

Итак, я поселился в одной из комнат и приступил к изучению выданных мне материалов.

На всех снимках был изображен один и тот же дородный человек, телосложением и чертами лица похожий на меня. Но он носил густую бороду и был блондином, тогда как я темноволос. В бумагах я нашел его имя — майор Фэрлан Морли, уполномоченный по особо важным делам в Натале и Трансваале. Мне ничего не сказали ни должность, ни имя, и я задумался, какая может быть связь между уполномоченным по африканским странам и притоном наркоманов в порту на берегу Темзы.

Документы содержали обширные сведения, очевидно, взятые из достоверных источников. Все они имели отношение к деятельности майора Морли, а в других бумагах подробно освещалась личная жизнь этого джентльмена.

Многое из исчерпывающего описания внешности и привычек этого человека показалось мне весьма малозначительным. Я никак не мог понять, в чем же цель Сидящего-за-Ширмой и каким образом он завладел документами столь интимного свойства.

Нет, я не мог найти ответа на этот вопрос, но вознамерился отдать все силы выполнению задания. Я понимал, что в большом долгу и должен быть благодарен человеку, который требовал этого от меня. Конечно, я расплачусь с ним, если смогу.

В это время еще ничто не предвещало мне западни.

Глава четвертая

ЧЕЛОВЕК НА КУШЕТКЕ

И прислал тебя сюда на рассвете

Со Смертью шутить?

Через два дня, когда я сидел в комнате для курения опиума, меня поманил Хассим. Я приблизился к нему упругой походкой, уверенный, что вполне разобрался в бумагах Морли. Я стал другим человеком, быстрота мышления и готовность к действию удивляли меня самого, а иной раз казались неестественными. Хассим бросил на меня тяжелый взгляд исподлобья и, как всегда, дал знак следовать за ним. Мы вошли в комнату, он затворил дверь и потянулся к столу, но тот сдвинулся сам по себе, и чей-то силуэт загородил весь люк. Оттуда выбрался Ганра Сингх и направился к двери, ведущей в комнату для курения опиума. На пороге он остановился и подождал, пока мы спустимся, и опустил крышку люка.

И снова я очутился среди колеблющегося дыма, и снова внимал нечеловеческому голосу.

— Считаешь ли ты, что знаешь о майоре Морли достаточно и сможешь ли успешно сыграть его роль?