Сергей Болотников - Город призраков

Шатаясь, он достиг ворот свалки, выскочил на темную улицу, не прекращая орать, запнулся и тяжело повалился на гладкий капот «сааба», заставив машину качнуться. Потом вскочил и, размазывая грязь по обезумевшему лицу, побежал вниз, в сторону реки, унося с собой свой долгий крик.

Когда он окончательно затих вдалеке, скрежетнул и завелся двигатель автомобиля. Дым вырвался из выхлопных труб едким облаком, потом снова лениво заструился. Мягко стронувшись с места, «сааб» миновал ворота и поехал к центру свалки. За лобовым стеклом что-то багрово помаргивало — может быть, диод, а может, панель приборов.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

Неожиданный контрастный душ вернул в это хмурое утро чувство недовольства миром Владиславу Сергееву, человеку довольно жизнерадостному. Впрочем, не ему одному.

Многодырчатая головка душа, доселе изливавшая на клиента горячую и остро пахнущую хлором благость, вдруг спазматически содрогнулась и напрочь эту благость утратила, оставив в распоряжении Владислава только ее холодную составляющую. В принципе, холодный душ с утра не такой уж кошмар, при условии, что это утро солнечного июльского дня с температурой выше двадцатиградусной отметки. Нынешнее утро под такое определение не подходило, предпочитая солнечным лучам вялую осеннюю морось и промозглость.

Ругнувшись сквозь судорожно сжатые от неожиданности зубы, Влад прикрыл ледяной поток и, содрогаясь от холода, поспешил покинуть доисторическую чугунную ванну, а следом и ванную комнату.

Чистая одежда не грела, и он накинул поверх еще и свитер грубой вязки серо-малинового цвета. Влад подошел к окну под бодренькое бормотание радиоприемника, выглянул наружу. Дворик был пуст и захламлен. Карусель уже успели погнуть, и она уткнулась одним сиденьицем в землю, вознеся другое на недосягаемую для пятилетних детей высоту.

От ледяного душа у Владислава разболелась голова, и он с трагическим вздохом отвернулся от окна. Двинулся на кухню, прихватив с собой воркующее радио. Проходя, задел за стул, от сотрясения пробудился компьютер, щелкнувший монитором и высветивший строчки вчерашней статьи, которой предстояло плавно перерасти в статью сегодняшнюю и, может быть, завтрашнюю. Системный блок загудел, бодро перегоняя воздух вентиляторами.

Надо бы проветрить комнату, да вот только открывать форточку навстречу утреннему туману — значит выпустить на волю последние остатки тепла. Лето явно не задалось.

На кухне Влад вскипятил чаю — крепчайшего, с лимоном, так, чтобы обжигал губы. Радио стояло на кухонном столике и сотрясало нежаркий воздух туповатой танцевальной мелодией — наиболее подходящей, по мнению заштатного радиодиджея, для только что проснувшихся обывателей.

Владислав уселся за стол и стал прихлебывать чай, морщась от крепкого лимонного привкуса. По потолку громко и отчетливо затопали, скрипнула на высоких тонах дверь, а потом грохнула, зазвенев стеклами. Зазвучали голоса, мужской и пара женских — проснулись соседи сверху. Истеричная ячейка общества — муж, жена и пятнадцатилетняя дочь. Совсем недавно переехали сюда из Нижнего города, и с тех пор ни один день не обходился у них без свары. Да ладно день — ни одно утро, что особенно напрягало Владислава. Глава семейства ранее работал на закрытом заводе, а, значит, ныне беспробудно пил. С утра его мучило тяжелое состояние абстиненции, при котором худшими на свете врагами становились жена и дочь.

Каждый новый день начинался с неразборчивой ругани, топота и хлопанья многострадальной кухонной дверью. Влад все ждал, что в один прекрасный день дверца хлопнет в последний раз и воцарится тишина, а потом он прочитает в криминальном разделе местной газетки о кровавой разборке между членами этого буйного семейства. Вот и сейчас, еще толком не проснувшись, они о чем-то спорили на повышенных тонах.

— И региональные новости, — бормотало радио в правое ухо приятным женским голосом. — Двое волков сбежали сегодня из Старо-Охотского областного зверинца. По данным смотрителя зверинца Николая Васина, эти звери не содержались в вольере, потому что были ручными и общими любимцами администрации зверинца. Васин утверждает, что волки были самолично найдены им в лесу и воспитаны в близости к человеку, и потому не представляют никакой опасности. Впрочем, смотритель и вся дирекция зверинца не исключает, что, почуяв воздух свободы, звери поведут себя не так, как обычно.

Остается добавить, что последний раз волков видели в поле возле села Новоспасово, после чего их след был потерян. Во избежание неприятностей жителям названного села, а также расположенного рядом города не рекомендуем покидать дома в поздний час, когда у хищников особенно обостряются инстинкты.

Восемьдесят лет исполнилось сегодня заслуженному мастеру ремонтного цеха номер 16 Алексею...

— Мааамааа! — донесся сверху ломающийся голос стоявшей на грани суицида дочери. — Мааам, воду снова отключили! — Пауза. — Нет, горячую!

Залопотали голоса, хлопнула дверь, загремели стекла — отец семейства был недоволен исчезновением теплой воды. В квартире снизу заплакал ребенок — громко, взахлеб. Там живут одинокая мать с сыном. Сыну четыре года, Влад его видел — очень застенчивый и пугливый малыш. Но дома — настоящий тиран. Вот и сейчас дитяте что-то не понравилось, и он стремился оповестить об этом свою задерганную маманю и весь дом заодно.

— И в свои годы Алексей Петрович держится молодцом, и молодых держит в строгости, а то, по его собственному выражению, «распустились, едрена корень!» И правильно, Алексей Петрович! Всех благ вам, а главное — побольше здоровья!

Влад ухмыльнулся и выключил радио, оборвав щебечущую дикторшу на полуслове. Стало слышно, как вода капает из плохо завернутого крана.

В комнате компьютер опять погасил экран и погрузился в свой электрический сон. Легким тычком по пробелу Владислав вернул его к жизни. Статья, будь она неладна! Надоела хуже горькой редьки. Предназначенная для краеведческого областного журнала, она балансировала на грани между читабельностью и бульварным чтивом, то и дело стремясь скатиться к одному из этих направлений. Владислав старался придать ей хотя бы некий вид интересности и при этом не отпугнуть читателей нудного по природе своей журнала откровениями, подходящими лишь для желтой прессы.

Опус, естественно, был про пещеры. Что же еще интересного могло быть в городе, кроме пьяных побоищ в бывшем Доме культуры да празднования Пасхи в нынешней церкви? Самое неприятное заключалось в том, что сведения о подземных штольнях четко подразделялись как раз на практическую и метафизическую части. То есть либо имелись сухие факты о протяженности пещер и их общей площади, да классификации породы под городом, либо это были безотносительные, мистические слухи о тайных ритуалах в штольнях, о полчищах исполинских крыс, пожирающих рискнувших спуститься туда, и о духах трех местных бандитов, зарезавших друг друга в ожесточенной схватке в одном из подземных ухоронищ. Данные слухи циркулировали в основном среди мающихся от ничегонеделания бабулек на лавочках да мающейся от того же самого местной ребятни.