Дмитрий Дашко - Джига с ангелом

Женщина скрылась в комнате, а я вернулся к прерванному занятию и склонился над сжавшимся в комок вором. Он смотрел на меня, как мышь на кошку, широко открыв испуганные глаза.

— Узнал? — жестким, как наждак, тоном спросил я.

Бурундук судорожно сглотнул. На лбу его выступила испарина.

— Волнуешься? Это хорошо, — удовлетворённо отметил я. — Все болезни от нервов, малыш. Ты слышал об этом?

Бурундук согласно закивал, а я продолжил:

— А это значит, что раз ты так волнуешься, то скоро сдохнешь. Ну не прямо сейчас, конечно, но всё равно скоро, а я тебе помогу: нервы расшатаю и зубы. — Я угрожающе занёс над ним правую руку, сжатую в кулак. — Это тебе в качестве аванса.

Терпеть не могу бить лежащего человека, даже такую мразь. Однако Бурундук поверил в угрозу, затрясся мелкой дрожью и потерял сознание.

— Вот это номер, — покачал головой я.

В обморок хлопнулся. Ну и слюнтяй. Считай, что тебе крупно повезло. Будь со мной Лиринна, она бы тебе руки-ноги переломала и узлом завязала.

Я обшарил его одежду лучше любой жены. У воришки нашлось немного мелочи, ключи, перочинный ножик и облепленные мусором полурастаявшие леденцы. Ничего стоящего, в том числе и украденных денег. Он был беден как церковная мышь, но я не прекращал поиски. Ага, вот и кошелек, украденный у Лиринны. Очевидно, Бурундук хотел отдать его своей зазнобе. Однако предварительно позаботился о том, чтобы в отделениях подарка не осталось ничего, кроме пыли.

В складках пиджака обнаружился потайной карман. Я распахнул его и вытащил на свет два пакетика с порошком оранжевого цвета. Всё сразу стало на свои места.

— Вот оно что, — протянул я. — Дурью балуешься, оранжевую пыльцу нюхаешь. Нехорошо. Разве мама не учила тебя беречь здоровье?

Видимо, все наворованные деньги малый пускал на дешёвый и в то же время опасный наркотик — оранжевую пыльцу, заполонившую город лет десять тому назад. Эта гадость быстро превращала нормального и здорового человека в кретина и отправляла в могилу за десять-двенадцать месяцев. Судя по дозе, Бурундук относился к категории начинающих.

Я не хочу жалеть несчастных наркоманов. Почти все они добровольно подсели на тот или иной дурман и могли винить в этом только самих себя. Кто действительно заслуживает жалости — это их родные и близкие, жизнь которых становится сплошным кошмаром.

Я распрямился и собрался было покинуть этот приют, как вдруг почувствовал удар по макушке. Послышался сухой треск, в стороны полетели щепки. Меня шарахнули по голове каким-то предметом (потом я опознал в нём стул, на котором сидел). Ветхая конструкция не выдержала выпавших на её долю нагрузок и развалилась на мелкие части. В ушах зазвенело.

Я обернулся и увидел бледную хозяйку. Её трясло, как припадочную. Подружке Бурундука удалось незаметно подобраться ко мне со спины и со всей силы треснуть стулом, взятым из спальни. Поняв, что ничего не вышло, женщина не на шутку перепугалась, ожидая расправы.

— Это что? — сурово спросил я, потирая ушибленную макушку. — А как же гостеприимство?

— Ой, мамочка! — истерически взвизгнула Микки и убежала.

Возможно, второй пакетик с пыльцой предназначался ей. Это объясняло странную манеру изъясняться.

Я забрал наркотики, сжёг их на улице, а пепел выбросил в мусорный контейнер в соседнем дворе, потом поймал кэб и поехал в контору. Настроение было препаршивейшее. Денег не нашёл, время потерял, а что касается злодея, то он сам себя наказал, подсев на пыльцу. Вот только нам от этого лучше не стало.

В конторе ждала грустная Лиринна с виноватым выражением лица. Я поцеловал её в губы и сел за стол. Не мешало бы подкрепиться. Война войной, а обед по расписанию. Впрочем, по времени должен быть ужин — поздний ужин, я бы сказал.

— Как прошло? — спросила напарница, разливая по чашкам кофе.

— Отвратительно, — признался я. — Только зря башмаки топтал.

— Но ты нашёл вора?

— Нашёл. Он оказался наркоманом и спустил все деньги. Я врезал ему разик для науки и всё. Вот твой кошелёк, — сказал я и положил на стол пропажу. — Правда, в нём ничего нет.

Лиринна вздохнула, насыпала в мою чашку на одну ложку сахара больше, чем обычно, и придвинула тарелку с эклерами. Будем заедать неприятности сладким.

— Ты, наверное, думаешь, что я растяпа? — понуро спросила она.

— С какой стати?! Сам хорош, вора проморгал. Ещё сыщик, называется. Конкуренты со смеху лопнут.

— Так ты на меня не сердишься? — В глазах девушки сверкнули накатившиеся слезинки.

— Что ты, милая. — Я приобнял эльфийку. — Разве я могу на тебя сердиться? Не переживай. Всякое в жизни бывает.

— А деньги? В кошельке была крупная сумма.

— Подумаешь, деньги! Заработаем.

Жизнь нельзя назвать совершенной. Мы зависим от разноцветных клочков нарезанной бумаги, однако в мире полно других вещей, более важных, чем коллекционирование денег. Например, счастье и душевное спокойствие близких.

— Пей кофе, Гэбрил, остынет, — умиротворённо произнесла девушка.

— Сперва поцелуи, кофе на десерт.

Я обнял её и нежно поцеловал. Она ответила, сперва робко, якобы с неудовольствием, потом мой жар передался и ей…

— У Криса всё в порядке? — спросил я, возвращаясь к прерванному занятию.

Кофе остыл, но льдом покрыться не успел.

— Да, мама должна его уложить спать. Просил, чтобы мы вернулись домой пораньше.

— Мне его не хватает.

— Ты хочешь, чтобы он сидел с нами в офисе до самой ночи? — притворно ужаснулась эльфийка.

— Нет, я бы хотел быть вместе с ним, укладывать его в кроватку, петь колыбельные.

— С твоим голосом только мертвецов будить, — засмеялась Лиринна.

— Ах, так тебе не нравится мой голос! — с шутливой угрозой вопросил я и протянул руки к её горлу. — Умри, несчастная!

— Только после вас, сэр, — развеселилась эльфийка.

Она ухитрилась выкрутить мне правую руку и завернуть её за спину. В результате я едва не пропахал носом стол. Лиринна старалась, чтобы больно мне не было, однако окажись на моём месте кто-то другой, подруга запросто сломала бы ему конечность.

— Сдаюсь, сдаюсь! — поспешно объявил я.

— Что-то ты недолго сегодня продержался, — обиженно заявила девушка, отпуская руку.

— Просто в гипсе обнимать тебя будет неудобно.

— Какие же вы, мужчины, неженки, — произнесла любимая, касаясь ладонью моей заросшей щетиной щеки.

— Я свирепый, как лев!

— И небритый, как ёж, — парировала Лиринна.

Мы засмеялись. Обстановка моментально разрядилась. Стало уютно и хорошо.

— Вот закроем контору прямо сейчас и вернёмся домой, к нашим, — мечтательно произнёс я.