Лариса Петровичева - Роса и свиток

За всю практику Шани таких находилось очень и очень немного. А практику за десять лет работы в инквизиции он составил весьма обширную.

— Ответь, женщина, — сурово произнес Шани, — было это с тобой как во сне или как наяву?

Академиты обернулись на голос и радостно заулыбались: они искренне любили своего наставника за ум, доброту, знания и определенную снисходительность к обычным проделкам юности. Ведьма выпучила глаза и замогильным шепотом произнесла:

— Истинно как наяву, ваша милость! Истинно!

Шани усмехнулся и выразительно произнес:

— По Допросному кодексу инквизиции в случаях сношений с демонами первым делом следует проверить ведьму на предмет виргинального состояния. Проверяли?

Академиты смущенно пожали плечами. Староста курса Ванош принялся шуршать листками приписных свидетельств, и вдруг на его щеках вспыхнул стыдливый румянец.

— Невинна, — произнес он и едва не выронил листки. До этого шептавшиеся академиты умолкли и опустили головы. Шани обвел их взглядом и сказал:

— Ну сами-то подумайте. Разрывов внутренних органов нет. Старая дева. Фантазии взыграли не на шутку, только и всего. И средство от них — срочно замуж. Всю одержимость как рукой снимет.

На растерянных и несчастных академитов было жалко смотреть. Михась, приехавший на обучение из загорского захолустья, здоровущий упрямец, похожий на бычка, не пожелал сдаваться и произнес:

— А в посланиях Филикта сказано, что одержимость уже есть ересь, ибо Заступник не отдаст истинно верного на откуп злу. Тут богохульством пахнет.

— Тут пахнет тем, что кое-кто в бане две седмицы не был, — парировал Шани: Михась действительно не слишком любил водные процедуры и сразу же надулся, став еще больше похожим на крупнолобого упрямого теленка. — Ваша задача — искренне служить Заступнику и выявлять ересь и богохульство. Но ваше рвение не должно застить вам глаза и превращать в слепцов, которые не видят, что идут в яму. И так уже разговорчики разные ходят…

— А мы этим разговорщикам язычки-то поотрезаем! — звонко воскликнул Хельгин и радостно улыбнулся. Шани улыбнулся в ответ и дружеским жестом приобнял его за плечи.

— Ты на ком жениться-то будешь, если всем языки поотрезаешь? — спросил он. Академиты дружно расхохотались, а Хельгин подарил Шани сердитый зеленый взгляд из-под пушистых темных ресниц. — Ладно я, уже погиб для семейной жизни, ну а вы-то…

Академиты некоторое время с восторгом рассматривали аметистовый перстень на правой руке наставника, а затем Михась радостно воскликнул:

— Ура! Декану Торну тройное ура! — и допросная потонула в радостных возгласах. Даже ведьма заулыбалась, поняв, что ничего дурного с нею не сделают. Шани смущенно кивнул своим мыслям и велел академитам отправляться в аудиторию на лекцию — а перед этим поблагодарить многоуважаемую девицу Керр, добровольную помощницу сыскного отдела, которая столь талантливо изображала одержимую. Академиты разочарованно вздохнули — опять тренировка, опять ненастоящая еретичка — и подались из допросного зала. Хельгин задержался, помогая Шани освобождать мнимую ведьму, а потом, когда девица Керр поклонилась и убежала приводить себя в порядок, негромко промолвил:

— Наставник, я так рада, что вы вернулись.

— Рад, — поправил Шани. — Ты рад.

Хельгин — точнее сказать, Хельга — кивнул. О том, что стройный темноволосый паренек на самом деле очень миловидная девушка, Шани догадался сразу же, увидев новый инквизиционный набор. То, что обманщицу до сих пор не разоблачили, было для него загадкой, достойной всяческого удивления. А тогда, три года назад, он оставил ложного сына запольского купца после занятий и, не обинуясь, приказал снимать штаны, укладываться на лавку и принимать порку за нечаянно надорванную страницу учебника. Хельгин разрыдался и пал в ноги, обещая сделать все, что угодно, когда угодно и каким угодно образом, лишь бы его тайна не была открыта. Шани подумал, прикинул возможные последствия лично для себя и согласился.

— А вы нас не бросите? — спросила Хельга, выходя следом за Шани из допросной и направляясь к лестнице, ведущей к лекционным залам. — Теперь же вы декан, и все такое…

— Не брошу, — заверил ее Шани. — Ваш курс доведу до выпуска, а там видно будет. А у тебя все те же планы?

Хельга пришла в инквизицию по одной-единственной причине: желая отомстить владетельному сеньору родного поселка, который лишил ее матери — несчастная женщина повесилась, не вынеся постоянных домогательств сластолюбца. Обвинение в ереси было для Хельги единственным способом расквитаться: когда она рассказала об этом Шани, то он решил, что здесь есть определенный смысл. Права дворянства в Аальхарне доходили до немыслимых высот, и по большому счету золотое сословие считалось только с государем и инквизиционным трибуналом — все прочие для благородных господ значили много меньше плевка в дорожной пыли.

Хельга мечтала о том, что закончит курс, получит документы, подтверждающие ее полномочия, и отправится в родной поселок, где первым же делом устроит сеньору свидание с дыбой. На занятиях по мастерству убеждения — проще говоря, способам пыток — она была одной из лучших учениц. Зная историю Хельги, Шани понимал, что на ее месте поступал бы так же.

— Те же, — серьезно промолвила Хельга и посмотрела на Шани проникновенно и грустно. — Я от своего не отступлюсь, вы же знаете…

Возле аудитории Шани терпеливо поджидал гонец с письмом от государевой фамилии на имя новоиспеченного декана. Шани взломал печати и прочел, что принц Луш будет счастлив видеть его нынче вечером на семейном приватном рауте: двадцать два человека, самый близкий круг. Видимо, выражение его лица изменилось, потому что Хельга встревоженно спросила:

— Дурные новости?

— Нет, — усмехнулся Шани и подтолкнул ее к лекторию. — Просто новые обязанности.

— А где вы родились, ваша неусыпность?

Вечерний светский раут у принца напоминал собрание старых приятелей-выпивох, которые никогда не упустят случая пропустить стаканчик-другой. Луш в компании министра обороны и двух генералов со вкусом и почтением отдавал должное вину из отцовских погребов, группа молодых фаворитов из ближнего круга бурно и со знанием предмета обсуждала смуглые ляжки некоей Мардины, в углу дремала сводня Яравна, периодически бросая на фаворитов острый взгляд из-под густо накрашенных ресниц, а принцесса Гвель занималась тем, что вышивала цветок, не глядя на пяльцы. Цветок получался похожим на паука; Шани задумчиво наматывал на палец алую нитку и думал о том, что принцессе наверно не очень-то сладко живется в браке.