Александр Самсонов - Добро пожаловать в Накки-ярви

— Ты уверен?

Сердце на миг сжалось, но мозг заработал, как счетная машина. По плану операции на каждом вертолете установили по небольшому фугасу, чтобы после того, как покинем борта, была стопроцентная гарантия их исчезновения. Имелся даже запас времени на непредвиденные ситуации. Где-то — пять-шесть минут. Схему ликвидации летательных аппаратов уже использовали несколько раз на практике, и она ни когда не давала сбоев. Да, все когда-нибудь случается впервые, как это произошло сейчас, а в голове ни одной здравой мысли.

— Смотри, вон — таймер подрыва двигателей. — Цифра четыре мигнула в круглом окошке на потолке кабины и сменилась тройкой. — Минуту назад там светилась двадцатка. Затем сбой — и уже это.

— Давай, остановим или отключим.

— Таймеры на оба борта ставили спецы из военной разведки. Я даже не знаю, как к ним подступиться. Запросить бы другой борт, да он не отвечает. Вон, впереди чешет. — Кваснин мотнул головой по курсу полета. — Да и хрен с ним, а нам-то, что делать?

— Провода выдрать, и черт с ним с самоликвидатором.

— Пробовали. Без толку. — Угрюмо ответил второй пилот. — Обшивку в этом месте не вскрыть, а проводка идет под нею.

— А если молотком по таймеру?

— Тогда — бу-бум, и здравствуй море.

Цветочный аромат коснулся ноздрей. Мелькнула нелепая мысль: «Запах лилий — запах смерти». Где-то в глубине сознания запульсировал маячок — счет идет на секунды, нужно срочно что-то делать, но словно во сне вижу, как распахивается дверь и в кабину входит пленница. Все — кранты, уж если глюки в такой момент, значит, точно — приплыли, а еще точнее — прилетели…

Край хиджаба скользнул по лицу, но, как и все остальные, стою, замерев, словно статуя. Женщина протягивает руку к светящемуся дисплею таймера, касается пальцами маленького экрана, и светящиеся смертельным отсчетом цифры погасли. Через мгновение метал обшивки, сжимавший корпус взрывателя, вспух и разошелся неровными рваными трещинами. Тонкие женские пальцы смяли жесткие ребра корпуса таймера и, обрывая тянущиеся к нему провода, выдернули устройство из установочного гнезда. Тонкая, салатного цвета, почти невесомая материя вновь скользнула по лицу, аромат цветущих лилий окутал благоухающим облаком, и пленница покинула кабину.

Стук упавшего на пол таймера послужил неким сигналом, после которого все смогли что-либо делать. Каждый это сделал по-своему. Второй пилот разразился длинной тирадой состоящей в основном из ненормативной лексики и междометий. Кваснин задумчиво подергал торчащие из потолка провода и недоуменно повернулся ко мне.

— Как у тебя такое получилось? — Лицо летчика выражало широкую гамму чувств, но почему-то он смотрел на меня. — Мы ж могли взорваться к чертям собачьим.

— Я-то здесь при чем? — Наступила моя очередь удивляться.

— А кто таймер детонатора выдернул? Дух святой?

Оправдываться или объяснять не имело смысла. Все равно, если ни кто ни чего не увидел, а по всей видимости так оно и есть, значит, хрен чего докажешь. Даже то, что я не мог дотянуться со своего места до злополучного экрана, не могло стать веским аргументом.

— Твой таймер сам выпал. Спецы ваши гэрэушные перемудрили. — Не хочешь слушать упреки, к тому же незаслуженные, наезжай сам. — Сам же видел, что я и руки не поднял. И вообще! Кто-нибудь этой колымагой управлять будет?

Кваснин дисциплинированно рухнул в кресло и, не отрывая глаз от приборов, пробормотал:

— Дуришь, братец, ох, как дуришь. Наше счастье, что взрыватель не сработал, а то б — амбец.

— Да ну вас. Нашли, как говорится, крайнего.

Пожимаю плечами, и только собрался выйти в грузовой отсек, как перед глазами поплыли круги, а ноги стали ватными. Зеленая рукоятка двери оказалась перед носом, и попытка ухватиться за нее ставшими скользкими от пота пальцами не увенчалась успехом. Гулкий голос пилота ударил по голове, словно по барабану, и перед тем как погрузиться во тьму забытья перед глазами вспыхнули десятки жгучих синих искр.

Просторный кабинет шефа мог вместить до десятка посетителей одновременно, но здесь редко собиралось более трех человек. Руководитель отдела «П» генерал-майор Свиягов предпочитал массовым совещаниям и разборам индивидуальный подход. Во всяком случае, я ни когда не видел здесь скопления народа, да и специфика деятельности подразделения существенно ограничивала круг общения. Вот и сейчас кроме нас присутствовал всего лишь один человек — начальник «шарашки», как мы называли НИИ Спецмедоборудования министерства обороны, полковник Мастурадзе, по прозвищу — Дядя Арчил. В отделе он считался вторым лицом после нашего генерала и зачастую сам отдавал приказы от имени шефа.

— Ну что, Сергей Иванович, картинка получается не то, чтобы очень. Вроде бы поставленную задачу выполнили, но… По докладам смежников вы допустили ряд ошибок, которые привели к потерям личного состава, кроме того, не смотря на распоряжение не брать пленных, вами была вывезена из объекта атаки женщина. Далее, перед пересадкой на подводную лодку командный состав группы полностью вышел из строя. Мне бы хотелось услышать ваши оправдания по этим моментам.

Холеное лицо Свиягова оставалось бесстрастным, даже в глазах не ощущалось ни каких эмоций, да и говорил генерал медленно, тщательно выговаривая слова. Сидящий сбоку Дядя Арчил также сидел спокойно, лишь иногда почесывая кончик своего орлиного носа.

Зная педантичность шефа, я постарался продумать что и о чем говорить, но оправдываться не собирался. Хотя, проколы были. Взять, к примеру, эту женщину. Да, поддался минутной слабости и забрал из обреченной деревни, но ведь именно от нее можно получить интересную информацию. А на счет выхода из строя перед посадкой на подлодку, здесь аргументировать нечего. Очнулся только в инфекционном боксе лазарета при «шарашке». Две недели изводили анализами и всякими манипуляциями, по соседству маялись Хек и Ходуля, но наши многоопытные эскулапы не нашли ничего: ни какой-либо заразы, ни какого-нибудь психического отклонения. Есть сомнения и подозрения о причине одновременной отключки, точнее она ясна, но рассказывать об искорках, вылетевших из рук старухи, о запахе лилий и странном видении в кабине вертолета торопиться не стоило. Конечно, бойцы расскажут дознавателям все, что видели и слышали. А как не говорить? Пятеро ребят не вернутся к семьям и похоронят их в закрытых гробах после тщательного изучения останков. Собираясь мыслями, искоса взглянул на Дядю Арчила. Этот жук наверняка сам руководил всем исследовательским процессом, а отдел «шарашки», который занимается изучением аномальных проблем, любимое детище полковника. И как только нас не разобрали по органам? Мастурадзе лично приходил каждый день с различными вопросами и назначал все новые и новые тесты и процедуры. Интересно, а куда пленную женщину дели? Подумал и сам удивился — чего это вдруг о ней вспомнил, перед начальством выкручиваться надо, а не о девках думать.