Родерик Гордон - Глубже

Уилл безмерно обрадовался, увидев, что им осталось преодолеть всего один вагон — у него уже не осталось сил тащить друга дальше. Он поддержал Честера, и они добрались до последнего бортика и ухватились за него.

Приготавливаясь, Уилл сделал несколько глубоких вдохов. Честер едва шевелил руками и ногами, будто они ему уже не повиновались. К этому времени он навалился на Уилла всем весом — и тот едва держался. Перебраться в другой вагон и так непросто, а сделать это, удерживая под мышкой нечто вроде гигантского мешка с картошкой, — почти нереально. Собрав все оставшиеся силы, Уилл перетянул друга за собой. Со стонами, тяжело дыша, с огромным напряжением они наконец оказались по другую сторону бортика и без сил упали на пол платформы.

Мальчики тут же очутились в лучах яркого света. По полу раскатились бесчисленные светосферы. Они высыпались из непрочного ящика: он смягчил падение Уилла, когда тот грохнулся на поезд. Уилл уже рассовал несколько таких светосфер по карманам, но знал, что надо что-то сделать и с остальными: меньше всего ему хотелось, чтобы кто-то из колонистов на поезде заметил непонятный свет и пришел выяснять, что случилось.

Но сейчас мальчик был занят больным другом, стараясь поставить того на ноги. Обхватив Честера рукой, Уилл пинал ногами попадавшиеся на пути шары, чтобы тот не потерял равновесие. Светосферы беспорядочно носились туда-сюда, оставляя за собой всполохи света и сталкиваясь с другими шарами, которые в свою очередь приходили в движение, словно началась цепная реакция.

Уилл хватал ртом воздух, чувствуя, как сильно он устал, пока они преодолевали последние метры. Хотя Честер и похудел, тащить его было совсем не легко. Спотыкаясь, чуть не падая, в ярком свете вращающихся светосфер Уилл со стороны казался солдатом, помогающим раненому товарищу вернуться назад, в окопы, под вспышками вражеских прожекторов, заставших их между траншеями.

Честер, казалось, почти не замечал творившегося вокруг. Со лба его стекали ручейки пота, оставлявшие полосы на саже, покрывавшей лицо. Уилл чувствовал, как сильно дрожит друг, как он дышит — часто, тяжело и неглубоко.

— Теперь недалеко! — крикнул Уилл в ухо Честеру, заставляя его двигаться вперед, когда они приблизились к части вагона, заполненной деревянными ящиками. — Кэл вон там!

Когда они подошли к мальчику, тот сидел к ним спиной. Кэл даже не отошел от разломанных ящиков, возле которых его оставил Уилл. Недавно нашедшийся младший брат Уилла был поразительно на него похож. Кэл тоже был альбиносом, с такими же белыми волосами и широкими скулами, унаследованными мальчиками от матери, которой они никогда не видели. Сейчас Кэл сидел согнувшись, осторожно потирая затылок: при падении на движущийся поезд ему повезло меньше Уилла.

Уилл помог Честеру добраться до ящика, на который его друг тяжело опустился. Подойдя к брату, Уилл слегка похлопал его по плечу, стараясь его не испугать. Имаго велел им сохранять осторожность, поскольку на поезде ехали колонисты. Но в данном случае Уиллу не стоило беспокоиться: Кэл был так занят своими ранами и болячками, что почти не отреагировал. Лишь спустя несколько секунд (и пробормотав пару неслышных за шумом поезд жалоб), Кэл наконец обернулся, все еще массируя шею.

— Кэл, я его нашел! Я нашел Честера! — закричал Уилл, но его слова практически заглушил шум поезда. Кэл и Честер встретились взглядом, но ничего не сказали — они все равно были слишком далеко друг от друга, чтобы что-то расслышать. Хотя мальчики успели (очень кратко) познакомиться раньше, это произошло в худших из всех возможных обстоятельств: их преследовали стигийцы. Времени на любезности тогда не было.

Они отвели взгляд друг от друга, и Честер сполз с ящика на пол платформы, обхватив голову руками. Путь, который они с Уиллом только что преодолели, вымотал его окончательно. Кэл занялся своей шеей. Казалось, его совершенно не удивило то, что Честер оказался на поезде — или же его это попросту не волновало.

Уилл пожал плечами.

— Боже, что за пара развалин! — сказал он, не повышая голоса, чтобы ни один из них не услышал его слов за ревом поезда. Но стоило ему вновь задуматься о будущем, грызущее изнутри беспокойство немедленно вернулось. По общему мнению, путь их лежал в места, о которых даже колонисты говорили уважительным полушепотом. Более того, быть «изгнанным», высланным туда, в дикую пустыню, считалось одним из самых страшных наказаний, какие только можно было себе представить.

А ведь колонисты — поразительно выносливый народ, многие столетия выживавший в тяжелейших условиях в своем подземном мире. И если то место, куда мальчиков нес поезд, было так ужасно, то каковы их шансы? Уилл не сомневался, что впереди их — всех троих — вновь ждут испытания, однако ни брат его, ни друг к ним совершенно не готовы. По крайней мере, пока.

Согнув руку и почувствовав, как трудно ею шевелить, Уилл расстегнул куртку, чтобы пощупать укус на плече. Его покалечил один из свирепых служебных псов, которых использовали стигийцы, и хотя о его ранах позаботились, он и сам был не в лучшей форме. Уилл машинально взглянул на ящики со свежими фруктами вокруг. По крайней мере, у них хватит пищи, чтобы восстановить силы. Но как ни печально, нельзя сказать, что они готовы к трудностям.

Уилл вдруг осознал, как огромна его ответственность: казалось, на каждое плечо положили по гире и стряхнуть их невозможно. Именно он втянул Честера, а потом и Кэла в поиски отца, который и сейчас пропадал где-то в неизвестных землях, к которым они приближались с каждым поворотом петляющих туннелей. Если, конечно, доктор Берроуз еще жив… Уилл покачал головой.

«Нет!»

Нельзя позволять себе так думать. Он должен продолжать верить в то, что вновь встретится с отцом, и тогда все снова будет хорошо — так, как он и мечтал. Они вчетвером — доктор Берроуз, Честер, Кэл и он сам — будут работать вместе, как одна команда, открывая невероятные, чудесные вещи… потерянные цивилизации… может быть, новые формы жизни… и тогда… и что тогда?

Об этом Уилл не имел ни малейшего понятия.

Так далеко заглянуть у него не получалось. Как он ни старался, Уилл не видел, как именно все устроится. Он лишь знал, что так или иначе, исход будет счастливым, и главное для этого — найти отца. Иного пути нет.

Глава 3

В разных углах цеха стрекотали швейные машины, а в ответ раздавалось шипение гладильных прессов, словно те и другие пытались переговариваться друг с другом.

Там, где сидела Сара, сквозь нестихающий шум понапрасну пытались пробиться пискливые позывные радиостанции, постоянно присутствовавшие на заднем плане. Стоило ей нажать ногой на педаль, и машина пришла в движение, сшивая очередные куски ткани.