Клайв Стейплз Льюис - Хроники Нарнии

– Так это вы кричали? – спросил Дигори.

– Ах, ты слышал! Ты что, следишь за мною?

– Нет, – сердито сказал Дигори. – Вы лучше объясните, что случилось с Полли?

– Поздравь меня, мой мальчик, – дядя Эндрью снова потер руки,

– опыт удался. Девочка исчезла. Сгинула. В этом мире ее больше нет.

– Что вы с ней сделали?

– Послал… хм… в другое место.

– Ничего не понимаю, – сказал Дигори.

– Что ж, я тебе объясню. – Дядя Эндрью опустился в кресло. Ты когда-нибудь слышал о миссис Лефэй?

– Нашей двоюродной бабушке? – вспомнил Дигори.

– Не совсем, – сказал дядя Эндрью, – она моя крестная. Вон ее портрет, взгляни.

На выцветшей фотографии Дигори увидел престарелую даму в чепчике. Такой же портрет, вспомнил он, лежал в комоде у него дома, и мама замялась, когда он спросил ее, кто на нем изображен. Лицо было не слишком приятное, но, может, виновата старая фотокарточка…

– Кажется… кажется, она была не совсем хорошая? – спросил он.

– Ну, – хихикнул дядя Эндрью, – все зависит от того, что считать хорошим. Люди очень узки, мой друг. Допустим, у нее были странности, были чудачества. Иначе ее не посадили бы.

– В сумасшедший дом?

– О, нет, ни в коем случае! – возмутился дядя. – В тюрьму.

– Ой! – сказал Дигори. – За что?

– Бедняжка! – вздохнул дядя. – Ей чуть-чуть не хватало благоразумия. Но не будем вдаваться в подробности. Ко мне она всегда была добра.

– При чем тут это все! – вскричал Дигори. – Где Полли?

– Всему свое время, мой друг, – сказал дядя. – После того, как миссис Лефэй выпустили, она почти никого не хотела видеть. Я был среди тех немногих, кого она продолжала принимать. Понимаешь, во время последней болезни ее стали раздражать ординарные, скучные люди. Собственно, они раздражают и меня. Кроме того, у нас были с ней общие интересы. За несколько дней до смерти она велела мне открыть тайничок в ее шкафу и принести ей маленькую шкатулку. Стоило мне взять ее в руки, и я прямо затрясся, почувствовав тайну. Крестная приказала не открывать ее, а сжечь, с известными церемониями. Разумеется, я ее не послушался.

– И очень зря, – сказал Дигори.

– Зря? – удивился дядя. – Ах, понимаю. По-твоему, надо держать слово. Резонно, мой милый, очень советую. Но, сам понимаешь, такие правила хороши для детей, слуг, женщин, вообще людей, но никак не для мудрецов и ученых. Нет, Дигори. Причастный к тайной мудрости свободен и от мещанских радостей, и от мещанских правил. Судьба наша, мой мальчик, возвышенна и необыкновенна. Мы одиноки в своем высоком призвании… – Он вздохнул с такой благородной печалью, что Дигори на мгновение посочувствовал ему, покуда не вспомнил дядины глазки, когда тот предлагал Полли кольцо, и не подумал: «Ага, он клонит к тому, что может делать все, что ему угодно!»

– Конечно, я не сразу открыл шкатулку, – продолжал дядя. – Я боялся, нет ли в ней чего-нибудь опасного. Моя крестная была чрезвычайно своеобразной дамой. Собственно, она была последней из смертных, в ком еще текла кровь фей. Сама она застала еще двух таких женщин – герцогиню и уборщицу. Ты, Дигори, беседуешь с последним человеком, у которого крестной матерью была фея. Будет что вспомнить в старости, мой мальчик!

«Ведьма она была, а не фея!» – подумал Дигори. Вслух он спросил:

– Но что же с Полли?

– Ты все о том же! – сказал дядя. – Разве в Полли дело? Сперва, конечно, я предпринял осмотр шкатулки. Она была весьма старинная. Я сразу понял, что ее изготовили не в Греции, не в Египте, не в Вавилоне, не в стране хеттов и даже не в Китае. Она была еще древнее. Наконец, в один поистине великий день я понял, что сделали ее в Атлантиде. В Атлантиде, на затонувшем острове! Это значило, что шкатулка моя на много веков древнее всех допотопных черепков, которые выкапывают в Европе. Она была не чета этим грубым находкам. Ведь Атлантида с древнейших времен была великой столицей, с дворцами, храмами и замечательными мудрецами.

Он подождал немного, но Дигори не восхищался. С каждой минутой дядя нравился ему все меньше и меньше.

– Тем временем, – продолжал дядя, – я занимался изучением разнообразных предметов, о которых ребенку не расскажешь. Так что постепенно я начал догадываться о содержимом моей шкатулки. Путем различных научных экспериментов мне удалось установить, так сказать, наиболее правдоподобные гипотезы. Пришлось познакомиться с… как бы выразиться… дьявольски странными личностями, и пройти через довольно отталкивающие испытания. Вот почему я раньше времени поседел. Стать чародеем – дело нешуточное. Я вконец испортил здоровье, хоть мне и получше в последнее время. Но главное – что я узнал.

Подслушивать было некому, но дядя все же подвинулся к Дигори и понизил голос.

– То, что было в шкатулке, – не из нашего мира, и очутилось у нас, когда наш мир только-только начинался.

– Но что же там все-таки было? – спросил Дигори, поневоле захваченный рассказом.

– Пыль, – отвечал дядя Эндрью, – сухая пыль, вот какую награду я получил за свой многолетний труд! Вроде бы и смотреть не на что. Но я-то посмотрел, не тронул, но взглянул! Ведь каждая пылинка там была из иного мира, понимаешь ли ты, не с другой планеты – ведь планеты тоже часть нашего мира, до них можно добраться если долго лететь, – а из мира по-настоящему другого. Словом, из такого мира, куда можно попасть исключительно с помощью волшебства. – И дядя снова потер руки так, что пальцы у него затрещали.

– Я понимал, разумеется, – продолжал он, – что эта пыль может перенести в другие миры, если слепить из нее то, что надо. Но что же именно? И как? Масса моих экспериментов пропала впустую. Морские свинки просто подыхали, или их разрывало на части…

– Какой ужас! – перебил его Дигори. У него была когда-то морская свинка.

– При чем тут ужас? Свинки для того и созданы. А покупал я их на свои собственные деньги. Так вот, о чем же я… Да, наконец мне удалось изготовить из пыли колечки, желтые кольца. Тут обнаружилось новое затруднение. Несомненно, колечки перенесли бы моих подопечных, куда надо, стоит до них дотронуться. Однако, что толку! Как же мне было узнать, что там? Как вернуть зверьков обратно?

–А о самих свинках вы подумали? – проворчал Дигори.

– Ты не умеешь мыслить научно, – нетерпеливо сказал дядя Эндрью. – Ты не понимаешь, что являешься свидетелем эксперимента века? Я ведь посылаю туда свинок именно затем, чтобы узнать, что там и как.

– Почему вам самому туда не отправиться, в этот иной мир?

Дигори в жизни не видел такого искреннего удивления, негодования и обиды в ответ на такой простой вопрос.