Евгений Малинин - Драконья алчность, или Дело Алмазного Фонда

Так!.. – ответил Толик сам себе на некий невысказанный вопрос и направился прямиком к входу в эту самую экспозицию. В дверях нас встретил милиционер в отутюженной форме, чине старшего лейтенанта и явно не москвич. О последнем обстоятельстве я догадался сразу же, как только Корсаков завел со стажем порядка разговор.

– Добрый день, лейтенант, – напористо поздоровался Корсаков, понижая служивого в чине, – Эксперт-криминалист еще не выходил?!

Сталей как-то косо посмотрел на моего товарища, видимо не понимая истоки его осведомленности, и нехотя ответил:

– Никто не выходил…

– Ну, уж так и никто?! – нагловато улыбнулся Толька, – Степан Сергеевич наверняка уже уехал…

– Какой Степан Сергеевич? – удивленно переспросил милиционер.

– Как это какой? – в свою очередь удивился Толька, – Разве следствие ведет не Шумский Анатолий Федорович? – и на секунду задумавшись, как бы про себя добавил, – Или это дело Страшнову поручили?..

Милиционер здорово растерялся от такого обилия незнакомых терминов и солидных имен с уверенностью называемых удивительно раскованным типом в штатском.

– Ну, я не знаю… – неуверенно протянул он, – До меня, вроде бы, человек пять приезжало, а с тех пор, как я заступил, прибыло два генерала, полковник и трое в штатском… А вот кто из них Анатолий Федорович или Степан Сергеевич, я не знаю…

– Но полковника Саленко ты хоть знаешь? – повысив голос, возмутился Корсаков.

В этот момент я решил немного помочь столичной журналистике. Чуть напрягшись, я мысленно слегка толкнул сознание бедного старшего лейтенанта, и тот немедленно вспомнил?

– Ну! Конечно знаю… Сергей Маратович!

Говорил он очень уверенно, но в глубине его глаз таился вопрос к самому себе – «Откуда же это имя мне известно?..»

– Так вот именно Сергей Маратович и посоветовал нам разыскать Анатолия Федоровича – ведь это ему поручено расследование ограбления?!

Тут молодой старший лейтенант просто испугался. Заметно побледнев, дрогнувшим голосом он переспросил:

– С чего это вы взяли, что здесь произошло ограбление?.. Какое здесь может быть ограбление?.. Вы что, шутите?!

– Ладно, мы не собираемся обсуждать эту тему!.. – резко махнув рукой, оборвал его Толька, – Ты скажи, как нам отыскать Шумского, и больше к тебе вопросов не будет!..

Старший лейтенант чуть было не сказал, что в помещение выставки никого пускать не велено, но я снова слегка толкнул его сознание, и вместо приготовленной отповеди, он неожиданно для самого себя брякнул:

– Они все сейчас в первом зале… Но скоро должны выйти… Там и смотреть-то особенно не на что…

Тут он огромным усилием воли заставил себя замолчать, удивленно похлопав ресницами.

– Ну и прекрасно! – с воодушевлением воскликнул Толик, – Мы сами их найдем, можешь нас не провожать!..

Ухватившись за мой рукав и бросив, как само собой разумеющееся: – Это со мной… – он потянул меня внутрь помещения.

За нашими спинами раздалось слабое, растерянное: – Э-э-э… – но мы, бравые журналюги, даже не оглянулись на оболваненного милицейского офицерика. Уже в темноте коридора я едва слышно поинтересовался:

– А если следствие ведет не Шумский, что мы будем делать?

– Да не знаю я никакого Шумского – Мумского… – пробормотал в ответ Корсаков, – Просто назвал первую, пришедшую в голову, фамилию, чтобы казаться осведомленным!..

«Вот так действуют московские журналисты! – восхищенно мелькнуло в моей голове, – Будет, о чем написать в моей милой провинциальной газете!»

Между тем темный коридорчик кончился солидной дверью, но между нею и косяком наличествовала вполне достаточная щель – достаточная для того, чтобы слышать, о чем говорили в комнате. А разговор этот был весьма интересен!

– … этого просто не может быть! – не громко, но очень авторитетно гудел явно начальнический баритон, – Нет в криминалистической практике случаев, чтобы грабитель не оставил ну совершенно никаких следов!..

– И, тем не менее, генерал, это так, – ответил баритону усталый и какой-то безразличный тенорок, – Мои специалисты осмотрели все помещение выставки очень внимательно и… ничего не обнаружили… А я своим специалистам вполне доверяю…

– Доверяете! – баритон заметно раздражался, – Значит, я должен поверить в то, что грабители летали по помещению и вскрывали витрины, не прикасаясь ни к стенам, ни к стеклам, ни к потолку, ни к полу!.. Да вы у нас, милый Николай Васильевич… сказочник! Гоголь, случаем, не ваш псевдоним?.. Вы что же, хотите заставить нас поверить в нечистую силу, которая, кстати, еще и сигнализацию отключает!

Грозный монолог на секунду прервался, после чего зазвучал в несколько ином ключе:

– А, вот и наши… к-хм, музейные деятели! Ну так что, определили вы, наконец, что конкретно похищено?!

– Да, това… госпо… генерал, – ответил очень неуверенный, даже слегка дрожащий голос, – Похищены изумрудная брошь, сапфировая брошь, алмаз «Шах» и эгрет в виде фонтана…

На секунду в комнате повисло молчание, а затем с некоторым даже облегчением снова прозвучал баритон:

– Ну, не так уж и много…

– Не много!.. – неожиданно взвизгнул докладывавший о пропажах голос мгновенно ставший уверенным до истерики и срывающимся на фальцет, – Не много!.. Три камня из семи исторических камней Алмазного фонда и одно из наиболее значительных художественных произведений – это, по-вашему, немного?!!

– Скажите спасибо, что у вас не утащили большую императорскую корону, скипетр и державу!.. – неожиданно брезгливо осадил истерику баритон, – А эти… пропажи… мы как-нибудь… замнем…

И снова за дверью наступила тишина, было слышно только шумное дыхание явно обиженного музейного деятеля. Только спустя несколько секунд, баритон снова вернулся к прерванному, было, разговору:

– Так все-таки, Николай Васильевич, как могли похитители забрать… э-э-э… экспонаты, не вскрыв и не повредив остекление витрин?..

– Не знаю… – негромко ответил усталый тенор, – Пока не знаю… Но узнаю…

– Вы уверены в том, что узнаете?.. – слегка насмешливо поинтересовался баритон…

В этот момент мне на плечо легла чужая тяжелая рука, и позади нас раздался негромкий уверенный голос:

– Вы кто такие, и каким образом проникли сюда?!

Вслед за этим нехорошим вопросом последовал увесистый толчок, мы с Корсаковым, подпихивая друг друга… открыли дверь и ввалились в помещение, где происходил подслушанный нами разговор. Следом за нами вошел невысокого роста, коренастый мужчина лет сорока с двусмысленной улыбкой на грубо вылепленной физиономии.

– Вот, господа, посмотрите, для кого вы тут вели обсуждение! – все так же спокойно проговорил наш… пленитель, – И где же ваша хваленая секретность!..