Глен Кук - Черный отряд. Тени сгущаются

Из мрака донесся еще один странный, полный безнадежности вопль. На сей раз ближе.

— Вставай, Костоправ. — Лейтенант разбудил меня не церемонясь. — Капитан зовет тебя в офицерскую столовую.

Я застонал. Я выругался. Я пригрозил сделать из него инвалида. Он улыбнулся, ущипнул нервный узел на моем локте и стянул меня с постели на пол.

— Да проснулся я, проснулся, — буркнул я, нашаривая сапоги. — А в чем дело-то?

Но Лейтенант уже ушел.

— Добряк оклемается, Костоправ? — спросил Капитан.

— Не думаю, но я видел чудеса и покрупнее.

Все офицеры и сержанты уже собрались.

— Вы все хотите знать, что же случилось, — начал Капитан. — Позавчерашний гость оказался заморским посланником. Он предложил союз. Военные ресурсы северян в обмен на поддержку флота Берилла. На мой взгляд, разумно. Но синдик заупрямился. Он все еще не пришел в себя после завоевания Опала. Я посоветовал ему быть более гибким. Если северяне окажутся злодеями, то согласие на союз с ними станет меньшим из зол. Лучше заключить союз, чем платить им дань. А наша проблема вот в чем — какую занять позицию, если посланник станет настаивать на своем.

— Если синдик прикажет драться с северянами, то нам следует отказаться? — уточнил Леденец.

— Возможно. Сражение с колдуном может погубить весь отряд.

Бам! Хлопнула распахнутая дверь. В столовую влетел невысокий, угрюмый и жилистый мужчина с огромным носом. Капитан вскочил и щелкнул каблуками:

— Синдик.

Гость шарахнул кулаками по столу:

— Вы приказали своим людям укрыться в Бастионе. Я плачу вам не за то, чтобы вы прятались, словно исхлестанные кнутом псы.

— А также не за то, чтобы мы приносили себя в жертву, — ответил Капитан тоном, каким дураку объясняют очевидное. — Мы телохранители, а не полиция. Поддерживать на улицах порядок — обязанность городских когорт.

Синдик был уставшим, испуганным, отчаявшимся, на грани срыва. Как и каждый из нас.

— Будьте разумны, — посоветовал Капитан. — Берилл уже миновал границу, из-за которой возврата нет. На улицах царит хаос. Любая попытка восстановить порядок обречена. Исправить ситуацию сейчас может только эпидемия.

Мне его слова понравились. Я уже начал ненавидеть Берилл.

Синдик продолжал гнуть свое:

— Остается еще форвалака. И этот стервятник с севера, что ждет возле Острова.

Полусонный Тамтам встрепенулся:

— Вы сказали, возле Острова?

— Да. Ждет, когда я к нему прибегу.

— Интересно.

Коротышка-колдун вновь прикрыл глаза.

Капитан и синдик сцепились в споре об условиях контракта. Я принес наш экземпляр документа. Синдик упорно пытался расширить круг наших обязательств всяческими «Да, но…» Нам стало ясно — он хочет, чтобы мы сражались на его стороне, если посланник станет настаивать на своем.

Ильмо захрапел. Капитан отпустил всех, а сам остался спорить с нашим нанимателем.

Полагаю, семь часов могут сойти за ночной сон, поэтому я не задушил Тамтама, когда тот меня разбудил. Но все же я ворчал и жаловался на судьбу до тех пор, пока он не пригрозил превратить меня в голодранца, просящего подаяние у Врат Рассвета. И лишь когда я оделся и мы с Тамтамом присоединились к дюжине других собратьев, до меня дошло, что я так и не знаю, куда мы направляемся.

— Идем заглянуть в склеп, — пояснил Тамтам.

— Чего? — Иногда по утрам я не очень сообразителен.

— Мы идем на Некропольский холм. Надо осмотреть склеп форвалак.

— Погоди-ка…

— Что, уже наложил в штаны? Я всегда считал, что у тебя, Костоправ, кишка тонка.

— О чем это ты?

— Да не дергайся. Рядом с тобой идут три классных колдуна, так что тебе останется только отдыхать и беречь свою задницу. Одноглазый тоже хотел пойти, да только Капитан велел ему присматривать дома за порядком.

— Я другое хочу узнать — зачем?

— Чтобы узнать, реальны ли эти вампиры. Может, это всего лишь туфта, запущенная в город с того корабля.

— Ловкий фокус. Может, нам самим следовало бы подумать о нем раньше? Угроза нарваться на форвалаку сделала то, на что оказалась не способна грубая сила: усмирила бунт.

Тамтам кивнул и провел пальцами по маленькому барабану, из-за которого получил свое прозвище. Я отметил про себя его задумчивость. Когда кому-то из них приходится признавать всяческие промахи и упущения, Тамтам еще упрямее своего брата.

Город был тих, как поле боя через пару дней после сражения, и в нем с избытком хватало вони, мух, стервятников и трупов. Тишину нарушали лишь топот наших сапог и скорбный вой печальной собаки, охраняющей мертвого хозяина.

— Цена порядка, — пробормотал я и безуспешно попытался отогнать собаку.

— Цена хаоса, — возразил Тамтам, стукнув по барабанчику. — А это, Костоправ, не одно и то же.

Некропольский холм выше холмов, на которых стоит Бастион. С Верхней Выгородки, где находятся мавзолеи богачей, я смог разглядеть корабль северян.

— Стоит и ждет, — сказал Тамтам. — Как синдик и говорил.

— Почему они не входят в гавань? Кто посмел бы их остановить?

Тамтам пожал плечами. Никто не предложил своей версии.

Мы подошли к знаменитому склепу. Внешне он честно отрабатывал свою роль в слухах и легендах — очень и очень старый, несомненно пораженный молнией, весь в шрамах от различных инструментов. Толстая дубовая дверь была взломана и приоткрыта, землю на десяток ярдов вокруг усеивали щепки и обломки.

Гоблин, Тамтам и Молчун соприкоснулись головами. Кто-то пошутил, что таким способом они объединяют свои мозги. Затем Гоблин и Молчун встали по обе стороны у входа, а Тамтам повернулся к нему лицом. Он потоптался, как бык, готовый броситься в атаку, отыскал подходящую точку перед дверью, затем присел, странно расставив приподнятые руки, словно пародируя мастера рукопашного боя.

— Может, откроете все-таки дверь, придурки? — прорычал он. — Идиоты. Кругом одни идиоты. — Бум-бум по барабанчику. — Стоят и ковыряют пальцем в носу.

Двое подошли и навалились на покореженную дверь. Та слишком перекосилась и подалась ненамного. Тамтам выбил короткую дробь на барабанчике, испустил душераздирающий вопль и прыгнул внутрь. Гоблин тут же подскочил к порталу следом за ним, а Молчун приблизился медленно.

Оказавшись внутри, Тамтам пискнул по-крысиному, зачихал и сразу выскочил обратно со слезящимися глазами, зажимая нос. Его эбеновая кожа стала серой.

— Это не трюк, — гнусаво бросил он, словно его одолел насморк.

— Ты о чем? — спросил я.

Он показал пальцем на склеп. Гоблин и Молчун были уже внутри и тоже чихали.