Юлия Фирсанова - Божественная дипломатия

  Миновав приемную и отойдя достаточно далеко по коридору, чтобы их не слышала стража и носящиеся как молчаливые кометы секретари Лимбера (даже Энтиор сомневался, что сможет выжать из этих стоиков нужную информацию раньше чем после трех дней высокохудожественной пытки), принцы остановились, чтобы обсудить катастрофичную ситуацию.

  - Ничего не поделаешь, нужно идти, - вздохнул вампир и встал, облокотясь на подоконник у раскрытого стрельчатого окна. Даже сейчас озабоченный принц встал так, чтобы любой проходящий по коридору мог восхититься его небрежно-элегантной позой и точеным хищным профилем.

  Мелиор, пристроившись рядом в не менее изысканном ракурсе, вздохнул в ответ и с печалью согласился:

  - О да, но мне даже представить страшно, как разгневает Элию бесцеремонное вторжение на Эйт двух незваных гостей. Для кое-кого, вероятно, будет сделано исключение, сестра благоволит к тебе более, чем к любому из родичей, пожалуй, за исключением Лейма. Посердится, но простит. А вот я никогда не входил в число ее фаворитов и сейчас гадаю, не лучше ли мне было снести ярость отца, чем рассердить Элию своим визитом. Что может быть страшнее проклятий Богини Любви?

  - Нам дали приказ, - с показным сочувствием напомнил Энтиор.

  - Нам велели привести Элию в Лоуленд, а уж каким образом мы делаем это, отцу нет никакого дела, - поняв, что задарма спасать его вампир не собирается, а времени для обходных маневров уже нет, Мелиор наступил на горло своей дипломатической извращенности в общении и прямо заявил: - Так что мы могли бы договориться и разделить обязанности.

  - Например? - промурлыкал Энтиор, щелчком пальцев взбивая кружево манжет рубашки. Не то что бы он был в плохих отношениях с Мелиором или обижался на него в данный момент (скорее напротив, они отлично ладили), просто принц по природе своей не мог не использовать счастливый шанс, чтобы обернуть сложившуюся ситуацию себе не пользу.

  - Пока ты уговариваешь Элию посетить соскучившегося папочку, я мог бы подыскать в своей коллекции какую-нибудь безделицу, что придется тебе по нраву, - без привычных обиняков ответил принц, задумчиво выводя пальцем на деревянной поверхности подоконника замысловатую вязь. Глаз знатока мог бы опознать в ней пожелание королю Лимберу телесной немощи на одном из вариантов староэльфийского.

  - Какую? - проявил некоторую заинтересованность довольный вампир. Он-то в отличие от начинавшего нервничать брата никуда не торопился, ибо течение времени Эйта несколько отличалось от лоулендского. За час времени в Мире Узла там проходило около трех. Но сообщать об этом Мелиору Энтиор не спешил.

  - 'Смертельную страсть' Сандро Маркальебо, - с тяжким вздохом отозвался принц, к проклятиям Лимберу, выходящим из-под его пальца, начали приплетаться витиеватые оскорбления в адрес клыкастых ублюдков.

  На названную Мелиором картину вампир давно положил глаз. Энтиора пленила мрачная чувственная эстетика произведения Сандро Маркальебо - одного из самых выдающихся художников сумрачного Мира Виатеральо, где уже несколько столетий шла борьба между людьми и темными народами. Картины же Сандро, их мрачный эротизм, совершенно не вписывались в каноны непримиримой войны с Силами Тьмы, и несчастный гений, как водится, попал в руки инквизиции. Серьезные парни в рясах не стали тратить много времени на получение признания о сотрудничестве со Злом, художника постарались убрать как можно тише и незаметнее, чтобы почитатели Сандро не успели его спасти. На сей раз желание уничтожить поклонника Тьмы возобладало у церковников над страстью к публичным процессам и помпе.

  Не дожив до тридцати трех лет, Маркальебо в самом расцвете творческих сил закончил свою жизнь на костре из собственных картин. Но часть его произведений уцелела, спасенная истинными ценителями искусства, которые есть среди любых рас. Мелиору, когда он гостил в Виатеральо у знакомых демонов, случайно попалось на глаза одно произведение покойного художника, и принц приложил все усилия, чтобы собрать полную коллекцию существующих шедевров Сандро.

  'Смертельная страсть', так понравившаяся с первого взгляда Энтиору, изображала прекрасную вампиршу, склонившуюся, чтобы подарить поцелуй мужчине, прикованному к пышному ложу. Этот, казалось бы, заурядный сюжет был проникнут такой силой страсти, безграничным чувственным экстазом, читаемым и в улыбке женщины и в полузакрытых в ожидании смертельного блаженства глазах мужчины, в его откинутой голове, что картина казалась живой, дышащей, создающей настроение. Кроме того, в вампирше угадывалось некоторое сходство с принцессой Элией, а черты лица любовника были так искусно смазаны, что на его месте любой рассматривающий картину мог представить желаемый образ.

  Стоит ли говорить, что бог тут же пожелал, чтобы 'Смертельная страсть' висела в его замке, но Мелиор заупрямился, утверждая, что без этой жемчужины его коллекция будет не полной. Впрочем, добавил принц, брат может навещать его в любой момент и смотреть на картину, сколько ему заблагорассудится. Конечно, вампира такое щедрое предложение не устроило.

  - Благодарю, любезный брат, - ласково улыбнулся Энтиор и, слегка поклонившись, добавил: - Время столь быстротечно, мне придется поспешить, чтобы постараться сопроводить Элию к отцу в срок.

  - Не смею тебя задерживать, - Мелиор еще нашел в себе силы ответить шантажисту вежливой улыбкой. Принц хоть и был несколько раздосадован, но не обижался на брата, в подобной ситуации он и сам поступил бы точно так же, типично по-лоулендски. Помимо того, коллекционная ценность картины для самого обладателя не была столь уж велика, бог заранее предвидел, что картина может стать предметом какой-нибудь сделки с братом, оттого и придерживал ее.

  Вампир еще раз улыбнулся, показав кончики острых белоснежных клыков, и исчез из коридора.

  Он материализовался в мире Эйта недалеко от замка принцессы. Энтиору уже доводилось пару раз бывать здесь, ибо он был одним из немногих родственников принцессы, удостоенных чести скрасить своим обществом ее уединение.

  Принц очень ценил доверие и любовь сестры, своей стради, и бережно хранил в укромном уголке своего холодного сердца время, проведенное на Эйте. Долгие пешие или конные прогулки по бескрайним равнинам или укромным уголкам древнего леса, полеты над морем или горами, пикники, беседы вечером у камина, подчас затягивающиеся до самого утра, купанье в горячих ключах, катанье на лыжах... Эти дорогие воспоминания о счастливых днях мелькнули в сознании Энтиора, когда он вновь очутился в одном из любимых миров сестры. Но проблема была в том, что сейчас его сюда не звали, кроме того, неприятным сюрпризом стала царившая в мире Эйта суровая зима. Не подумавший об этом вампир явился в заснеженный край как был, в легком летнем камзоле. Пурга тут же наказала его за легкомыслие, обдав фонтаном снежных хлопьев с примесью острых, как бритвы льдинок.