Дмитрий Чвилев - Зарождение

Внутренний голос услужливо захихикал. Раз при моем появлении снег начинает взрываться сам по себе, то где санитары? Новый год уже прошел, салюты отгремели. Что же это было?

Сзади раздался матерок Макса, безуспешно пытавшегося отряхнуть стейк от снега. Говорил же — животное.

Под снегом, сквозь метель, что-то ярко вспыхнуло красным, притягивая взгляд. В голове загудело, а мир поплыл перед глазами, подергиваясь черной пеленой. Упрямо мотнув головой, я попытался побороть давление, но никак не мог сфокусировать взгляд. Меня накренило влево, и, с удивлением почувствовав, что не контролирую свое тело, я начал падать. Внезапно стало пронзительно холодно, словно меня с головы до ног облили ледяной водой.

Ужасно сдавило виски. Шлепнувшись на занесенный снегом куст, я увидел закатившего глаза Макса, ткнувшегося головой в сугроб и, по-видимому, отключившегося.

— Вреш-шь, не возьмешь! — едва слышно прошипел я, выталкивая слова сквозь сжатые зубы. — Не падать!

С трудом, будто сквозь желе, я вскинул руку, пытаясь добраться до того, что вспыхнуло под снегом. Еще немного, еще чуть-чуть…

Мир плыл, смазываясь невзрачными красками. Цвета уходили, оставляя картинку черно-белой. Поднатужившись, я попытался побороть слабость. Почти!

В голове щелкнуло, и непонятный бесполый голос произнес: «Хранитель активирован».

Слегка полегчало, давление стало заметно слабее. Вслепую нашарив какой-то предмет, я схватился за него и попытался дернуть на себя. Еще одна красная вспышка, намного ярче первой, выжгла мою сетчатку и оглушила окончательно. Не в силах больше сопротивляться давлению я отключился.

Глава 2

ПОПАДАНЦЫ

Потянувшись, я сладко зевнул и заворочался, пытаясь устроиться поудобнее. Жестко как-то. Солнце светило прямо в глаза и даже сквозь плотно зажмуренные веки мешало скатиться в блаженную пучину сна. Припекало.

Нехотя открыв глаз, я задумчиво уставился на куст, обсыпанный спелыми красными ягодами. На плоды шиповника похожи. Интересно, они съедобные?

Флегматично оглядевшись, увидел Макса, с открытым ртом дрыхнущего неподалеку. Развалился на земле, храпит. Крепко же уснул — аж слюнки пустил.

Мимо пролетела бабочка. Вокруг, на поляне, их было много. Перелетая с куста на куст, бабочки порхали в воздухе, осыпая пространство вокруг себя едва заметной пыльцой.

Что-то тут не так. Ягоды, солнце, насекомые, свежая зеленая трава… Ах, еще сквозь стволы деревьев виднеется дорога, на которой трое кочевников обступили женщину. Может, они хотят с ней подружиться? Голова умиротворенно гудела, подсказывая, что мыслей поумнее сегодня не будет. Тем временем события набирали обороты. Женщина, видимо, дружиться не хотела — попытавшись убежать, она споткнулась и, испуганно отползая, принялась отбиваться от накинувшихся степняков. Наверное, надо помочь…

Лениво зевнув, я поднялся и поплелся на помощь, на ходу проверяя работоспособность маркера.

Я специально заправлял свой дешевыми твердыми шарами, чтобы позлить толстокожего Макса. Зимой куртка плотная, попадание почти не приносит боли. Вот и приходится давление максимальное накачивать. Вроде бы игрушка, но против незащищенного противника — довольно опасная.[3]

Пока выбирался на дорогу, кочевники успели скрутить незнакомку и отволочь ее к стоящему неподалеку валуну, на ходу разорвав наряд, отдаленно похожий на длинное платье. Фу, как некультурно. Надо поспешить.

Выйдя на дорогу, я перешел на плавный бег, оценивая уязвимые места степняков. Кажется, это воины: одетость для лета слишком плотная, с кожаной броней поверх да короткими мечами на поясе. Шлем был только у одного, да и то больше похожий на шапку, обшитую цветными лентами, нежели на элемент защиты. Скорее атрибут и указатель статуса, чем реальный элемент защиты. Возможно — предводитель этой шайки.

— Выбей главного, а остальное шакалье разбежится, — говаривал один Батин знакомый.

Недолго думая, я решил стрелять в голову.

— Эхе-хеей! — заорал на бегу, подбежав на десять метров. Кочевники были так увлечены добычей, что заметили меня лишь после вопля. Четыре пары глаз принялись внимательно осматривать меня: одна испуганно и три озадаченно.

Злобно сверкнув глазами, командир ударил девушку под дых и, указав на меня рукой, что-то завопил своим соратникам. Троица со злобным видом обнажила мечи.

Вскидывая маркер и выцеливая крайнего усатого степняка, я прищурился. Долгие часы тренировок не прошли даром — время привычно замедлило свой бег, позволяя неспеша навести оружие в самый центр мишени.

Быть тебе без зубов, усатый. Хлопок, еще хлопок… Попав точно в область переносицы, я перевел прицел на второго воина, оставляя командира напоследок.

Шары летели на удивление ровно, позволив всадить все пять выстрелов в лицо степняка и превратить его в красное месиво. Командир тем временем подбежал почти на три метра, воинственно размахивая клинком.

Зря ты так, чем ближе — тем больнее. Да и промахнуться тут сложно. Выстрел пришелся точно в глаз, и командира сбило с ног, опрокинув назад. Не быть тебе зорким орлом!

Поймав в прицел вставшего усатого, я выстрелил пару раз, попав в висок и ухо, чем вновь поверг его наземь. Пора их добивать, пока не очухались.

Подойдя к скулящему от боли предводителю, я поднял лежавший рядом меч и со всей силы ударил его рукояткой по голове. Дернувшись, степняк затих. Минус один.

Второй воин при моем приближении попытался отползти, но не преуспел — его я тоже приголубил рукоятью. Остался усатый. Может, его оставить и допросить?

Адреналин постепенно улетучился из крови, а бешено бьющееся сердце успокоилось. Еще раз осмотрелся, особое внимание уделив недавней жертве кочевников.

Женщина, при рассмотрении оказавшаяся девушкой, сидела на траве и смотрела на меня со смесью страха и благодарности. А что, я только за. Меня надо бояться, я страшный и злобный! Делать было нечего. Сделав страшные глаза, я поднял руки и заорал.

— Авар-ара-рар-рава-а-а! — трясти рукой с мечом было неудобно. Вместо того чтобы испуганно отшатнуться, девушка в изумлении уставилась на меня, склонив голову набок. Сконфузившись, я понял, что выгляжу как полный идиот.

— Больно надо. Все равно мир падет ниц предо мной! — хмыкнул внутренний голос. — Ему не устоять перед моим величием. Все склонятся, приветствуя истинного темного властелина!

Насупившись, я подошел к усатому кочевнику, стоявшему на карачках и нервно трясущему головой. Хоть на тебе отыграюсь. Применив уже входящий в привычку коронный удар рукоятью по голове, я начал беззлобно пинать бездыханную тушку, пытаясь осмыслить происходящее.