Инна Георгиева - Ведьма для царевича, или От прошлого не убежишь

Я накрыла избушку пеленой невидимости — благо, в мороках неплохо разбираюсь, — натянула обличие бабушки, стрелой взлетела на Сивку, чем вызвала отвисание челюсти у Елисея, и уже хотела было вывести свой маленький караван на торговый тракт, как юноша потупил глазки и молвил:

— А… мы сейчас к Кощею идти будем?

— Ну, а ты куда хотел, въюноша? — удивилась я. — Мы ведь об этом с тобой вчера договаривались. Правда, придётся маленький крюк сделать, я бы не хотела через самую чащу продираться. Вот сейчас на тропу выйдем, где торговцы ходят, и прямо! — я махнула рукой перед собой. — Точно к замку Кощеевому выберемся.

— Но мы же вроде сначала к смерти идти думали?

— Действительно? — я была искренне удивлена. — Но ты еще такой молодой… Не жалко помирать-то?

— Типун тебе на язык, бабушка! — перекрестился мальчик. "Лучше не надо…" — представила я себе типун и поежилась. Никогда не понимала значения этого слова, но по звучанию оно казалось зеленым, мокрым и в пупырышку.

— Мне бы до Кощеевой смерти добраться, — вздохнул Елисей. — Ну, туда где ящик на дубе, а в нем заяц, утка, яйцо…

— И как эти несчастные животные связаны со смертью Кощея?

— Люди говорят, — заговорщицким шепотом начал юноша, — что погибель его заключена в игле, на самом кончике. А игла эта в яйце находится. Яйцо в зайце. Заяц же в утке сидит, утка в сундуке, а сундук…

Елисей остановился, заметив, насколько ошеломленные лица были у меня и у Сивки. Это же надо такое придумать! Ну, допустим, как заяц яйцо с иглой проглотит, я еще могу представить, но как он влезет в утку… Воистину, человеческая фантазия не знает границ.

— Елисеюшка, а может, мы по моему пути поедем? Ей Богу, я понятия не имею, где этот твой дуб искать!

— Тогда, бабуся, у нас с тобой только один путь остается.

— На торговый тракт?

— Увы, нет. Здесь недалеко враг Кощеев обитает. На горе Горынич. К нему пойдем.

Я чуть с коня не упала. Недалеко?! С неделю ходу! В три раза дольше, чем к Кощею идти. И к тому же — в другую сторону.

— Въюноша, — слабым голосом попросила я, — а может, своими силами обойдемся? Не знаю, кто там на горе Горынич поселился, но к ней путь неблизкий. За это время мы не только к Кощею успеем, но и во дворец с Еленою твоей обратно вернемся.

— Нет, бабуся. Поедем на гору, — заупрямился сын царя. — Я не хочу рисковать.

— Ну так выбирай: рискуешь своей головой и идешь на врага, или невестою своею и даешь ему минимум две недели форы!

Елисей задумался. Страх и ревность, видать, боролись в нем с переменным успехом. Мы с Сивкой уже откровенно зевали, когда юноша, наконец, вздохнул:

— Не могу решить…

— Мне помочь? — обрадовалась я, разворачивая своего коня к тракту.

— Да, — еще ниже опустил голову Елисей. — Покажи дорогу к горе Горынич…

5

— Сивка! — рявкнула я, когда вторая подряд ветка с размаха ударила меня по лицу.

— Что, хозяйка? — обиженно повернул голову конь.

— Ничего, — понимая, что погорячилась, буркнула я. В самом деле — не может же лошадь вдруг стать вдвое ниже, чтобы мне удобнее было ехать сквозь этот проклятый орешник. — Извини, я вся на нервах. Вторые сутки в седле… — Из-за нашего полоумного царевича, который хотел потратить минимум времени на поиски "врага Кощеева", мы не остановились на ночлег прошлой ночью. Ясное дело, это не прибавило оптимизма ни мне, ни Сивке. К тому же, еще не ясно, захочет ли этот самый таинственный враг нашего врага нам помогать:

— Все, Елисей! — молодецким голосом позвала я. Юноша остановил коня. — Здесь неподалеку ручей есть. И здесь же мы заночуем.

— Н-ноо… — начал было царевич.

— Никаких "н-н-н-нооо", — перекривила я. — Мы остановимся здесь, выспимся и нормально поедим, — про себя еще добавила "помоемся обязательно", но вслух решила этого не говорить. — Или дальше ты едешь сам. Въюноша!

Сивка в подтверждение моих слов грозно топнул, повел ушами и Елисей сдался:

— Где ручей?

Я махнула рукой прямо:

— На тебе хворост и лежаки. Я привезу воды и приготовлю ужин, — с этими словами я пустила Сивку вскачь и через мгновение ошарашенный Елисей стоял в орешнике сам-один.

До воды мы добрались очень быстро. Это был тот самый случай, когда из-под земли вытекала бурная где-то дальше река, а может, и море. Вода была холодная и кристально чистая. Мы с Сивкой пошли вдоль ручья в поисках более глубокого места. Но отсыкать его не успели. На мгновение мне показалось, что кто-то за нами наблюдает:

— Сивка, ты ничего не чуешь? — остановила я коня. Он задумался. Магией владеть мой конь был не обучен, но ощущал ее превосходно.

— Что-то есть, хозяйка… — наконец задумчиво пробормотал он. — Но я не пойму что именно.

И тут вдруг на меня навалилась такая усталость, что я чуть не рухнула на шею Сивке.

— Что случилось, хозяйка? — испугался мой конь. — Я с места сдвинуться не могу!

— В ловушку мы с тобой попали, Сивка, — проскрипела я, всеми силами пытаясь сознание не потерять. Чувство было такое, словно на меня моя избушка села. Мысли уходили, в глазах темнело, тело ломило. Личина слетела почти сразу — поддерживать ее просто не было сил.

— Сивка… — прошептала я в бессмысленной попытке попросить помощь. Конь вздрогнул всем телом, мышцы напряг, заржал зло, но шаг сделать так и не смог.

— Сама, хозяйка! — прошептал Сивка и я поползла. Я знала, что если сейчас откажусь двигаться, сдамся на милость чей-то силы, меня просто раздавит. Как букашку. Но нет! Я, черт побери, ведьма! Да не просто какая-нибудь, а царица лесная! Мне все зверье, все птицы покорны, сама матушка-земля моей воле подчинена!

Так, подбадривая себя мыслями о собственном величии, я упала с крутого бока Сивки. Упала неудачно, головой вниз и от встречи с травой чуть не потеряла сознание уже от боли. Треснуться лбом о зеленый ковер — удовольствие так себе. Шишка будет точно. Стараясь не задумываться о возможных потерях, вроде сотрясения мозга или частичного "отшиба" памяти, я усилием воли откатилась в сторону. И тут же почувствовала себя значительно лучше. Нет, скорее совсем по-другому. К земле больше ничто не прижимало, тело снова наполнялось магией, а голова мыслями. Но, боже мой, до чего же сильно все болело! Я почувствовала, как по носу потекло что-то тягучее. Пальцы нащупали тоненький ручеек крови. Лбу не повезло сильнее, чем я думала.

Встав на четвереньки, я скороговоркой выдохнула спасение для своей лошадки:

— Сивка-Бурка,

Вещая каурка,

Стать передо мной,

Как лист перед травой!

Неведомая сила подхватила коня и буквально швырнула к моему лицу, едва не затормозив о тот самый несчастный лоб. Сивка обрадовано потоптался на месте, поднимая каждую ногу по очереди и радуясь свободе. Я усмехнулась. Еще бы! Ни одна сила не свете, пусть даже она будет в десять, в сто раз сильнее моей, не смогла бы противиться заклятию призыва. Оно бы привело ко мне Сивку, будь он даже на другом конце мира. Особая магия особой лошади…