Вера Чиркова - Убить зверя

Стараясь не выглядеть суетливым, кладу пузырек в глубокий карман и еще раз, как бы невзначай, провожу по нему пальцем, проверяя, не почудилось ли. Нет. Я не ошибся. Крошечный пакетик топорщился на боку бутылочки.

Я вопросительно взглянул на слугу, недоумевая, что бы это могло означать?! Но он, якобы потеряв ко мне всякий интерес, с преувеличенным вниманием следил, чтобы все товары были аккуратно убраны в дом.

На всякий случай осторожно оглядываюсь, стараясь запомнить это жилище. Впрочем, оно ничем не отличается от нескольких десятков других обиталищ поселка низран. Вырытые в песчаном холме небольшие округлые земляночки – комнатушки соединяются между собой узкими переходами, и все это накрыто плотной, термостойкой пленкой-хамелеонкой, положенной на тонкие рейки.

Вообще-то пленка и рейки в окружающей деревеньку пустыне не растут, и где их берут низране, остается пока для нас тайной.

Не единственной, правда. Но спрашивать аборигенов про интересующие нас подробности низранского быта строжайше запрещено. А разномастные работники, попавшие сюда по сходным с нашими обстоятельствам, либо знают не больше нас, либо смертельно боятся любых расспросов.

Обычно я не очень тороплюсь возвращаться к Риссеу за новым поручением, но сегодня… Я уже сообразил, где можно рассмотреть загадочный пакетик, и нетерпение распирает меня. Протиснувшись через низенькую дверцу в первую комнатушку, которая называется – магазин и в честь этого чуть больше других, корчу хозяину жалостную гримасу и шепчу:

– Туалет, можно?

На мое счастье, хозяин занят с покупателем и, не поднимая головы, только дергает плечом в мою сторону, что, очевидно, должно означать – да. Ну, во всяком случае, именно так я трактовал этот жест, пробираясь по полутемным переходам к неказистому сооружению, носившему это изящное название.

В крошечном окопчике, сзади жилища Риссеу, сидя на корточках, осторожно отдираю от бутылочки загадочный пакетик. В нем виднеется клочок бумаги.

Почти не дыша, я развернул бумажку – там было всего два слова – "Возьмете – помогу".

А дальше произошло невероятное – едва я собрался понадежнее спрятать записку, чтобы показать вечером Кену, как бумажка потемнела, осела и рассыпалась тонким порошком. У меня не осталось никаких доказательств этого невероятного происшествия.

От неожиданности я громко рявкнул крепкое словцо из матросского сленга, хотя мама не раз говорила мне, что мат показывает умственную неполноценность мужчины. И тут же за щелястой дверцей раздалось знакомое:

– Сто слутилось?

– Живот болит!- резво отозвался я, в который раз отметив мамину правоту.

– От сего? – не унимался Риссеу.

– Не знаю, может от воды, – недовольно бурчу в ответ, догадываясь, что пора выходить.

На этот раз хозяин не успокоился, пока не помял мне живот и не осмотрел внимательно язык.

– Нисево. – наконец успокоено прошуршал он и отправил меня с очередным клиентом.

К вечеру я, наконец, додумался, как поговорить об этом странном происшествии с Кеном. Хоть он и считается в нашей паре мозговым центром, а до такого простого решения не допер, гладил я себя мысленно по головке. Я просто показывал Кену порядковый номер буквы на пальцах, а он на пальцах же, шевеля губами, высчитывал, что это за буква. Так, где мимикой, где жестами я, наконец, объяснил другу суть невероятного предложения. Естественно, у него пару раз получались такие слова, каких нет ни в одном языке, но постепенно все разъяснилось. Уточнив детали, Кен сел думать в своей любимой позе, а я спокойно уснул, честно считая, что с избытком выполнил свою долю мыслительной работы.

Утром Кен тем же путем объявил мне, что это может быть провокацией, но все же – стоит рискнуть. Он объяснил, что попробует передать весточку через знакомого работника. Потом нам нужно будет встретиться с нашим новым компаньоном, чтобы обсудить детали побега. Я должен буду подать ему знак. Головой кивнуть. Ну, разумеется, если удастся с ним связаться.

Побег! Волнующее дивным запахом свободы слово! Как сжалось и дрогнуло что-то внутри только от одного осознания вероятности побега! А ведь еще пару месяцев назад мы чуть не сошли с ума от счастья, когда возникшие внезапно в жарком мареве песчаных барханов сухощавые незнакомцы, замотанные с головы до ног в необъятные грязно-белые балахоны, протянули нам фляжку с водой. Это было тогда ощущением настоящего, высшего чуда, невероятного спасения после нескольких дней отчаянной борьбы за выживание в этой беспощадной, полной незнакомых опасностей пустыне.

И только через пару недель жизни в низранском селении мы доперли, что ехидная судьба вместо настоящего спасения подсунула нам нищенский суррогат.

Два следующих дня я таскал мешки, широко улыбаясь всем встречным, и беспрестанно вертел головой в надежде встретить незнакомца, а на третий он сам пришел в магазин. В тот момент я стоял позади Риссеу, придерживая двумя руками открытый мешок с какой-то серой крупой, которую хозяин тщательно отмеривал маленькой мерочкой. Последовали традиционные фразы приветствия хозяину и быстрый внимательный взгляд в мою сторону. Надеюсь, что мой многократно отрепетированный кивок был не слишком поспешным. Клиент тихо прошелестел Риссеу что-то по низрански, после чего хозяин молча сделал мне знак следовать за ним.

За время нашего пребывания здесь я уже немного научился говорить по низрански, но сейчас не услышал ни одного знакомого слова. Это показалось очень подозрительным и я, топая за предполагаемым сообщником, решил быть крайне осторожным и хитрым. Тем временем мы уже прошли мимо последних землянок и топали вдаль по пустыне, все удаляясь от поселения.

– Куда мы идем? – осведомился я как можно безразличнее. Не хотелось паниковать раньше времени.

– Молчи. – Тихо приказал спутник.

Еще минут пятнадцать молча идем через барханы. Я начинаю нервничать. Неужели все-таки Кен был прав, и это подстава? Вот сейчас парень повернется и скажет, что мы с Кеном не прошли проверку на лояльность?! Что тогда делать? Но разве для такого заявления нужно было вести меня так далеко? Или мы уже сбежали? Но почему без Кена? Может пора объяснить спутнику, что без друга я никуда не пойду? Или все же стоит пойти?! А когда доберусь до побережья, нанять вертолет и вернуться за ним?! Но не придется ли мне тогда отбивать друга у низран силой?! А это уже совершенно недопустимый поворот событий! Я тяжело вздыхаю от этих мыслей и почти с ненавистью сверлю взглядом спину спутника. А он, не оборачиваясь, внезапно предложил:

– Оглянись, шар видно?

Я оглянулся.

– Только верхушку.

Он свернул за небольшой бархан и сел на песок.