Елена Малиновская - Хозяйка

– Мальчик, что с тобой? Тебе плохо? – фальшивым звуком вторгся в пучину бушующей ярости звонкий девчачий голосок.

– Не твое дело, отвали, – злобно буркнул тот, не утруждая себя разглядыванием лица незнакомой собеседницы.

– Но ты плачешь, значит, тебе нужна помощь, – с самоуверенностью заявила девчонка, присаживаясь на корточки перед ним. Она была старше мальчика лет на пять, уже вступив на дорогу превращения в девушку. Точнее, девочкой ее можно было назвать весьма условно. Родители, видимо, еще не желали принять факт взросления дочери, обрядив ее в детское пестрое платьице и заплетя в русые волосы огромный красный бант. Серые глаза блистали осознанием своей взрослости и, неумело подведенные черным угольком, резко выделялись на белом от пудры лице. Чья-то неуверенная в собственных силах рука накрасила и губы подростка в ярко-багровый цвет. Сочетание взрослого макияжа и угловатого тельца, облаченного в смешные детские одежонки создавало странный и неуместный эффект клоунады. Мальчик быстро осознал это и жестоко ухмыльнулся в раскрашенные глаза собеседницы.

– Ты что, из цирка сбежала? – ребенок презрительно оглядел новоявленную спасительницу с ног до головы.

– Ты о моем наряде? – без тени смущения ответила девочка, поправляя коротковатый подол юбки, – Это все бабка, совсем из ума выжила. Когда я сбегала из ее дома, то не смогла найти ничего лучшего. Не могла же я уйти голой.

– А почему ты ушла? – с любопытством приподнялся на топчане мальчик, – Она, что, била тебя?

– Что ты, – усмехнулась та над его бедной фантазией, – Наоборот, она души во мне не чаяла, любила меня до потери сознания и все такое.

– Тогда почему? – вопросил с тоской ребенок, силясь вспомнить хотя бы одного, кто любил его, и не находя таких.

– Достала она меня со своей заботой, – девочка по-мужски сплюнула на палубу, – Видите ли, туда не ходи, то не делай, с плохими не водись, грубо не выражайся. И постоянно талдычила о моих родителях. Какими они были святыми и сколько совершили подвигов, встав на защиту островов. Мол, ты должна гордиться ими, они герои, а какие они герои, если только бабка и помнит о них, а остальные давно позабыли. В чем состоял их подвиг? В том, что они бросили дочь на голодную смерть, убив энное количество таких же людей, как и они, после которых тоже остались сироты. Ну а ты что? – неожиданно закончила свою проповедь девочка, резко выговорившись.

Мальчик молчал. Ему нечем было похвастаться перед гордой девчонкой, отринувшей все устои родного общества. У него даже не было национальности, что же тогда говорить о родственниках. Предательские слезы вновь начали наполнять его глаза, и он отвернулся, не в силах показать постыдную слабость перед собеседницей.

– Ты ревешь, как девчонка, – презрительно отметила она, заметив прозрачные крупные капли влаги на его давно не мытых щеках, – Можно подумать, что ты пережил что-то более страшное, чем все.

– Что ты знаешь обо мне, – мальчик прижался пылающим лбом к необструганным доскам топчана, – Тебе не хватит воображения, чтобы представить мои приключения.

– Ну, так расскажи мне, – девочка бесцеремонно принялась тормошить ребенка за плечо, поняв, что тот не собирается продолжать, – Или ты все придумываешь?

– Если бы, – мальчик с силой схватился за плечи девочки, не замечая огоньки лукавства, мерцающие в ее зрачках, – Как бы я хотел, чтобы это все оказалось лишь сном.

– Ну? – собеседница жадно приникла ближе, вся обратившись в слух.

– Я расскажу об этом только императрице, – устало поник ребенок, не смея посмотреть на решительную собеседницу.

– Ну, ты загнул, – рассмеялась та, – Придумал тоже. Кто же пропустит оборванца во дворец повелителей Зантивии?!

– Меня пропустят, – мальчик упрямо задрал подбородок, – А не пропустят, им же хуже будет.

– Пожалуй, я могла бы тебе помочь, – как-то чересчур загадочно начала девочка, оглядевшись предварительно по сторонам, – У меня много друзей в городе, но мне нужно знать суть дела, иначе, прости…

– Ты сама просила меня об этом, – покорно сдался мальчик и начал свой рассказ. Его слабый голос иной раз заглушал плеск волн или свист ветра, словно нарочно поднявшегося на море, и тогда он переходил на шепот, с ужасом поглядывая в черный океан с блестками звезд над головой.

– Ничего себе, – не удержалась от восхищенного восклицания девочка, внимательно выслушав его, – А ты, случаем, не придумываешь? Впрочем, нет, молчи, ты слишком глуп, чтобы придумать ТАКОЕ! Так значит, ты посланец Тьмы? Круто! А я буду твоей помощницей. А что? Индигерта – повелительница мрака. По-моему, звучит.

– Ты закончила? – прервал ее мальчик, устав от потоков слов, выливаемых на него, – Ты мне поможешь?

– Конечно, – девочка закружилась в каком-то диком вальсе по палубе, переполненная эмоциями, – Я – подруга Нерены самая красивая и могущественная колдунья на свете. Все, ВСЕ будут плясать под мою дудку. А потом.., – тут девочка остановилась и злобно оскалилась, – Потом я вызову из мглы смерти родителей и скажу им, что я о них думаю. Пусть они страдают так, как я страдала.

– Тебя зовут Индигерта? – мальчик подошел к перилам и облокотился на них, с непонятной брезгливостью наблюдая за радостью подруги.

– Да, – выкрикнула та и, подбежав к ребенку, счастливыми глазами посмотрела в его измученные, воспаленные черты лица, – А как мне тебя называть? Повелителем? Королем? Владыкой всего живого?

– Мое имя Ноэль, – мальчик содрогнулся от отвращения, отстраняя от себя словно обезумевшую девочку. Та вновь расхохоталась и вдруг замолкла, прислушиваясь к чему-то, что-то ей одной ведомое.

– Ты расскажешь обо мне Нерене? Я стану хорошей ученицей и буду верно ей служить, – Индигерта моляще заглянула в очи сумрачного мальчика, начинавшего жалеть о своей откровенности.

– Ты обещала мне, – печально отозвался Ноэль, с состраданием взирая на обезумевшую девочку.

– Ах, да, – мгновенно пришла та в себя, – Нет ничего проще. Мы подойдем ко дворцу и начнем усиленно думать о нашем поручении. Тотчас выйдут ее люди, и нас проводят к ней.

– Ты в этом так уверена? – недоверчиво переспросил ребенок.

– А то, – Индигерта снисходительно потрепала мальчика по щеке, – Императрица всегда заботиться о сирых и обездоленных. Она ведает обо всем, что происходит в ее владениях.

– Расскажи мне про нее, – с неожиданно проснувшимся интересом попросил Ноэль, решив не обижаться на слишком вольное обращении с ним девчонки. Он так соскучился по общению, что с легкостью простил ей и ложь о сложности проникновения во дворец.

– А что рассказывать-то? – Индигерта наморщила лоб, пытаясь припомнить что-нибудь стоящее из бурной жизни Дрианы, – Ну, про ее подвиги, я думаю, все знают. А об личной жизни… Говорят, она настолько приворожила своего муженька, что он до сих пор не может и помечтать о других женщинах. Любит ее до безумия, хотя многие дамы при дворе были бы не прочь позабавиться с таким красавцем. Пословица ходит, мол, империей правит император, а императором – императрица. Ее боятся, пожалуй, даже больше, чем его. Она почему-то сразу же обо всем узнает, стоит только тени мысли скользнуть. Детей у них нет, некоторые ропщут, что император не оставит после себя законного наследника престола, и что ему надо выбрать женщину, которая смогла бы стать достойной матерью и женой, не такой, как эта ведьма. Но при нем не смеют и заикнуться об этом, все-таки он достойный сын знаменитого отца.