Виталий Сертаков - Коготь берсерка

Грим Большеухий сам привез приданое невесты, а за его караваном пригнали скотину. Супруга Большеухого не забыла Дага — подарила ему две серебряные монетки и охотничьего щенка. Затем Олав поручил сыну вязать веники для бани. Не привезли еще невесту Сверкера, а мужчины уже нахлестались вениками, напрыгались в сугроб и выпили целый бочонок браги…

Из главной залы вынесли все сундуки, вдобавок разобрали деревянные переборки между двумя смежными спальнями. Вдоль стен расставили длинные столы. На столах разложили целиком зажаренных оленей, кабанов и баранов. Между ними служанки впихнули птицу, миски с мочениями и душистыми травами. Слуги, не переставая, вращали над огнем громадные вертела. К дому тянулись охотники с добычей, пронесся слух, что Хильда охотно скупает любую дичь. С фермы Свейна Волчья Пасть доставили шесть бочек отборной браги. Ее делал особый мастер, никому не раскрывавший своих секретов.

Рано утром свидетели привезли Туве, дочь Грима Большеухого. Даг вместе с друзьями забрался на крышу, чтобы оттуда все разглядеть. Туве выглядела очень нарядной, с нарумяненными щечками, подкрашенными глазами, в золотых браслетах поверх дорогой парчи. К жениху ее повел за руку двоюродный брат, а позади вышагивали другие дальние родичи с обнаженными клинками. Зерно четырех сортов летело дождем, осыпалось на головы новобрачных и на дорожку.

Женщины запели хором, еще до того, как Сверкер ввел молодую через порог нового дома. Старина Горм лупил по струнам кантеле, мужчины в такт песни громыхали саксами, ради праздника пригласили заезжего музыканта с волынкой. В новом доме Сверкера вкусно пахло смолой и стружкой. Этот аромат не могли заглушить даже запахи жаркого и мокрой одежды. Как назло, повалил сильный снег, мальчишкам пришлось спуститься с крыши. Внизу гости сбрасывали заснеженные плащи возле очага, рассаживались на корточках, грели руки. С хохотом и шутками внесли деревянную статую Фрейра. Сдвинув брови, ван вроде бы строго глядел на пирующих, но губы его улыбались. Мужскую гордость вана украсили сушеными цветами, обвязали тряпочками. Горм Одноногий по такому случаю сочинил занимательную вису, но с такими крепкими солеными оборотами, что Хильда потребовала не исполнять произведение при детях. А Олав Северянин потратился, нанял мастера по дереву, и тот, к общей радости, вырезал для Фрейра его верного спутника — вепря. Вепря покрасили, приделали ему клыки и щетину, и стал он совсем как настоящий.

Первый заздравный кубок пополз вдоль ряда гостей к родителям невесты. Их посадили в почетное кресло с резными столбами, напротив устроились Олав с Хильдой. Двадцатилетний Сверкер обливался потом и дрожал, как мальчишка, сжимая руку жены, за которую пришлось бороться так долго.

— Сверкер, ты славный дом построил для моей дочери! — похвалил кожевенник Грим, похлопав ладонью по толстому опорному столбу. — Достаточно места для прислуги и для скотины, я все осмотрел. Вижу я, что моя дочь может быть довольна в новой семье…

Слова Грима гости встретили радостными криками. Но кожевенник еще не закончил речь. Первый богач Бирки обернулся к кузнецу.

— Завтра пурга стихнет, дорогой тесть, мы отпразднуем и поедем домой. Но я хочу отблагодарить тебя за радушие. Жду в гости тебя и твою жену, и всех, кого ты пожелаешь взять с собой, через десять дней. Я тоже намерен устроить пир по случаю свадьбы моей дочери и помянуть при этом тех, кто пострадал от вражды…

Олав откашлялся и в ответном слове учтиво поблагодарил нового родича.

Начался долгий обмен подарками, во время которого Даг откровенно заскучал. После Грима, волнуясь, поднялся старший Халльвард Жаворонок. Ближний сосед Северянина успел как следует хлебнуть браги, лицо его раскраснелось, как нагретый медный таз. Говорил он долго и путанно, благодарил богов за счастье сына Халльварда, хвалил домовитую и мудрую Гудрун и в конце концов едва не расплакался, повиснув у Олава на груди.

— Выпьем за то, чтобы Сверкер тоже каждый год брюхатил свою молодку! — под общий радостный смех предложил старина Горм.

Туве сделала вид, что смутилась, но сильно покраснеть ей не удалось.

— А я поднимаю рог за то, чтобы у них родились две девчонки и два парня, как у моего отца! — прогремел Грим Большеухий.

Опрокинули бражки за добрый урожай. Потом — за обильный улов. За конунга, за ярла, за здоровье тех родичей, что находились далеко от дома…

— Пью за то, чтобы Гудрун ночью не заездила моего сына, а то ему еще работать! — Под общий хохот Халльвард старший опрокинул в себя кубок.

— Как хорошо, что Халльвард не женился на глупой молодой холостячке, — прошамкала тетушка Унн. — Вот Сверкер — глупец, не проверил даже, может ли невеста рожать…

— Это точно, — поддакнула тетушка Ауд, обгладывая гусиное крыло. — Надо было сперва разделить с невестой «товарищеское ложе», как это сделал Халльвард… чтоб не жениться на пустоцвете!

— А что такое пустоцвет? — спросил Даг у старших сестер. — Что такое «товарищеское ложе»?

Но сестры почему-то засмеялись, покраснели и ничего умного не ответили.

— Так я и знал, — сообщил Даг мальчишкам. — От этих женщин толку не добиться. Только делают вид, что все знают…

Когда был обглодан первый кабан, с реки явились посланцы Олава и доложили, что площадка для игры в мяч готова. Гости поднялись и гурьбой повалили на косогор, чтобы поучаствовать в забаве или поболеть за своих. Мужчины поскидывали верхнюю одежду. Многие разгорячились и вообще обнажились до пояса, позабыв о своих годах и важных должностях. Даже сборщик налогов, сюсломанн Хрут взялся за биту. Парни расчистили от снега широкую полосу, принесли кожаные мячи, набитые конским волосом. Старине Горму, как самому опытному и честному, доверили провести замеры. Пока парни разминались, Одноногий бодро прыгал по снегу, считал шаги и указывал мальчишкам, где расставлять вешки и копать ямки. Договорились, что в первой игре люди с фермы Северянина будут играть против людей Грима Большеухого.

— Поклянитесь все, что всякий случайный удар не вызовет вражды! — торжественно провозгласил Горм.

Все поклялись, но стоило начаться большой игре, как обещания мигом были позабыты.

Халльварду Жаворонку выпал жребий бросать мяч. Он разбежался и кинул далеко. Парни кинулись гурьбой, теснясь и толкаясь. Многие поскользнулись и свалились, устроив общий затор.

Зрители ревели от восторга.

Противники лупили битами не только по мячам, но в запале охаживали друг друга по бокам и спинам. Разогретые брагой, парни бросали биты и кидались друг на друга с кулаками. К счастью, опытный распорядитель Горм заранее позаботился о достойных судьях. Как только игроки забывали о мяче и принимались колошматить друг друга, на поле мигом выскакивали крепкие парни Свейна Волчья Пасть и растаскивали драчунов в стороны. Не обошлось без вывихов, синяков и крови. Женщины визжали от удовольствия и страха, мальчишки свистели. Даг орал громче всех, даже охрип. Мяч летал, но никак не мог угодить в лунку.