Виктория Свободина - Совместимость

Котенка я обожала, правда, как впоследствии заметила, ко мне Мусс привязался чуть меньше чем к принесшему его шуману, видимо из-за того, что именно Леоган в основном занимался кормлением нового жильца, как собственно и меня.

Я наконец-то очнулась от своей тоски. Теперь я подмечала новые детали. Бравый воин, каким мне теперь казался Великан, оказывается, очень забавно смотрится на кухне, когда готовит еду. В основном, конечно, домработница и готовила на неделю, нужно было только разогреть то, что есть в контейнерах, но оставались еще утренние горячие завтраки, салаты и прочие мелочи. Больше всего меня смешили белые фартуки Леогана, и то, с каким серьезным лицом он открывал порой кулинарную книгу и что-то там изучал.

С байком получилось дольше. Я почти две недели безвылазно пробыла на курсах по вождению двухколесных средств, изучала теорию, практиковалась и даже сдала экзамен, хотя в нашем поселке почти все ездят без них, просто пока не выезжая на большие дороги. В конечном счете, байки у нас одно название, на деле больше этакие самодельные велосипеды с мотором. Но Великан настоял, сказав, что иначе не привезет мне байк, и так ему будет спокойнее.

Кстати на курсы в небольшой городок неподалеку от поселка меня чаще всего отвозила тонированная машина с неразговорчивым водителем. Подобная роскошь меня несколько напрягала, но к хорошему быстро привыкаешь.

И вот однажды вечером мы с Муссом во дворе в нетерпении ждем возвращения Леогана после каких-то своих дел. Права ведь получены, так что Великан может выполнить свое обещание в любой момент. Почему бы и не сегодня.

Я не ошиблась, мой опекун приехал в закрытом черном фургоне, из которого, неторопливо, с усмешкой глядя на мое нетерпеливое выражение лица, легко, словно пушинку, вытащил байк!

Сколько тогда было счастливого визга с моей стороны, не передать, я даже кинулась на шею к Великану обниматься. Еще бы, не самодельный, не старый подержанный инвалид на двух колесах, а самый настоящий новенький красный байк! Такой весь красивый, узкий, хищный. Совершенно не громоздкий, словно под меня сделан. Да, мне теперь точно все будут завидовать. Вот только тщательно оглядев байк, так и не нашла нигде его название и марку.

Летние деньки быстро пролетают. Я, как и мечтала, поразила всех своих друзей в поселке, приехав на байке. Было здорово. В тот раз я прогуляла всю ночь, отмечая начало своих каникул. Леоган тогда мне даже не звонил, лишь утром за завтраком сухо попросил хотя бы иногда ему отзваниваться и предупреждать о своих планах.

Я почти перестала переживать за родных и вновь проводила время как обычно. Странно, ведь мне подобная забывчивость относительно близких не свойственна. Не смотря ни на что, раньше бы я себе все ногти изгрызла, думаю, как там и что. Может, дело в том, что мама в итоге позвонила и радостным голосом сообщила, что, похоже, все обвинения с нее в итоге снимут, однако пока тянется разбирательство, на родину она прилететь не сможет. Бабушка так трубку и не брала, но Маргарита заверила, что ба уже становится лучше и операция прошла успешно. Кстати постепенно соцработнца стала приходить все реже, сначала раз в три-четыре дня, потом только раз в неделю, а то и реже.

В середине лета отметила свое четырнадцатилетние. Хорошо день прошел. Звонила, поздравляла мама, бабушка, наконец, тоже позвонила, но быстро пробормотав поздравления, сославшись на какие-то процедуры сбросила звонок. Леоган, не спрашивая чего хочу, подарил мне новенький телефон взамен старого, дышащего на ладан аппарата. Я почему-то тогда постеснялась принимать подарок, но Великан настоял, чтобы взяла новый аппарат, заодно посетовав, что свой старый телефон я никогда не слышу. Ну, чаще не слышу телефон не из-за плохого устаревшего динамика, а потому что знаю, что мне звонят, чтобы загнать домой на обед или спать.

Уже после дня рождения у меня с Великаном начались проблемы. В четырнадцать лет я посчитала, что уже готова ко всему новому. Первым делом, пользуясь отсутствием родительского надзора, сменила имидж. В один из прекрасных дней, свои соломенно-рыжие волосы укоротила по шею, и перекрасила в радикально черный цвет. После этого пошла и проколола себе сразу пупок и нос. Но и на этом изменения не закончились. Мама, когда вернется, меня точно убьет. В тату салоне я сделала одну маленькую картинку себе на пятой точке, и еще одну, более крупную и цветную, на лопатке — в виде дракона.

Далее прошлась по магазинам меняя свой 'милый', любимый мамой гардероб, на куда более крутой и подходящий к стилю моего байка. Преобладание в одежде черных и красных цветов, кожи. Много чего купила обтягивающего формы, благо, что показать у меня уже появилось, купила несколько… я бы назвала их рискованными, платьев, и при этом много и совершенно простых свободных, но тоже, на мой взгляд крутых вещей, на каждый день. Веикан каждый день выдавал мне на карманные расходы небольшую сумму, которую я в основном не тратила, а копила для сегодняшнего развлечения.

Завершила образ макияжем, густо накрасив черным глаза. Когда я вечером спустилась вниз, чтобы пойти гулять с друзьями, столкнулась с вернувшимся Леоганом. Мужчина в первое мгновение меня, кажется, и не узнал.

— Кэрри, это ты?

— Я, — повертелась перед остолбеневшим шуманом. Короткие черные шорты, белая майка в обтяжку с рисунком, и сверху кожаная черно-красная куртка. По-моему здорово. — Ну, все, меня уже там ждут.

Чуть ли не вприпрыжку направилась к выходу, но была остановлена. Леоган взял меня за куртку, как котенка за шкирку и развернул к себе. Увидев лицо шумана испугалась. Впервые увидела, как этот мужчина может сердиться. В янтарных глазах, будто пламя вспыхнуло, кажется, вот-вот и Великан оскалится и зарычит.

— Ты что с собой сотворила?! — меня встряхнули. — Это… ужасно.

У меня задрожали губы, к горлу подступил ком, и окружающий мир стал расплываться от подступающих слез. Одно дело, когда на меня кричит мама или бабушка, и совершенно другое, когда тот, кто на это право в общем-то не имеет. Тем временем Великан продолжал ругаться и отчитывать меня, больше всего ему не понравились перекрашенные и обстриженные волосы, но и от всего остального Леоган оказался не в восторге.

Шуман не попросил, а потребовал, чтобы я переоделась, смыла макияж, и несколько раз помыла голову — видимо надеялся, что краска с головы смоется.

Я смело ответила категорическим отказом, напомнив, что шуман мне никто, и как я выгляжу, могу решать только я и в крайнем случае мама. Пока еще удавалось сдерживать слезы, рванула к выходу, но опять была поймана за куртку, которую с меня тут же сдернули и буквально приказали возвращаться в свою комнату, ибо я наказана.