Когда погаснут все огни - Анастасия Вайсбах

— А! — Шэнли явно был этим доволен. Видимо, услышав знакомую фамилию, он решил, что советник Чжу пытается пристроить в его окружение какого-то бедного родственника, — я думаю, что ты расскажешь, что действительно может быть интересно в Цзянли и что непременно стоит повидать.

— Я в полном распоряжении Вашего Высочества и приложу все усилия, чтобы оправдать его милость.

Шэнли исподволь бросил взгляд на мать, словно спрашивая — так ли необходимо присутствие этого человека в его свите. Чжужэн с легкой улыбкой едва заметно кивнула в ответ, зная, что сын верно истолкует и кивок, и улыбку. Шэнли, как и в детстве, понимал ее без слов. И, как и в детстве, доверял ей.

Доверял ей и Хао Вэньянь. Чжужэн заметила, что юноша увидел их с Шэнли обмен взглядами, и скрытое напряжение, с которым он изучал Чжу Юйсана, как будто немного ослабело.

Юноши покинули ее покои втроем, и это показалось Чжужэн хорошим знаком. Было ясно, что Шэнли принял в свое окружение рекомендованного ею спутника хотя бы на время путешествия. Принц был достаточно своенравен, чтобы не молчать, если что-то приходилось ему не по душе.

Теперь Чжужэн могло отбросить в сторону газовый занавес — не было нужды ни прельщать советника Юна, ни скрывать от него изменившееся от возраста лицо. Слишком давно и хорошо они знали друг друга.

— Как себя чувствует твоя племянница?

— Лифэн здорова, благодарю за внимание к ее скромной персоне, — Юн Ичэн выжидательно взглянул на Чжужэн, ожидая продолжения.

— Сколько ей лет? Семнадцать, если я помню верно?

— Совершенно верно, — взгляд советника Юна стал еще более внимательным.

— Прекрасный возраст, — раздумчиво вздохнула Чжужэн.

Ей самой было семнадцать, когда она вошла в золотые ворота дворца в числе тех, кого отобрали в наложницы императору. Как давно это было…

— Лифэн уже помолвлена?

По лицу советника Юна скользнула тень. Едва заметная. Но достаточная, чтобы Чжужэн не потребовался ответ.

При рождении с Юн Лифэн случилось несчастье. Повитуха по неосторожности повредила ножку, что сделало девочку хромой без всякой надежды на излечение. Этот изъян не отменял ни ума, ни привлекательности девушки, но в глазах многих был непреодолимым препятствием для замужества. Именно поэтому ворота императорского дворца оставались закрыты перед Лифэн, несмотря на все ее достоинства: женщины, допущенные ко взору членов императорской семьи, не должны иметь изъянов во внешности. Это же заставляло не слишком умных женихов обходить ее при сватовстве. Тех же, кто был готов взять в жены хромую девушку лишь для того, чтобы породниться с домом Юн, отсылала прочь сама семья.

— Если путешествие Его Высочества по Цзянли пройдет благополучно и он вернется в добром здравии, я буду просить ее руки для Хао Вэньяня.

Юн Ичэн почтительно склонил голову, произнося слова благодарности, но Чжужэн подозревала, сто советник сейчас размышляет, достойная ли это награда. Хао Вэньянь происходил из рода, времена славы и силы которого остались в прошлом. Однако он был молочным братом и наперсником Шэнли, с младенчества воспитанным вместе с принцем. Чжужэн относилась к юноше почти по-матерински и считала себя обязанной устроить хороший брак для Хао Вэньяня — его собственная семья жила не в столице, а сам он был слишком занят охраной принца. Ее стараниями Хао Вэньянь получит в жены девушку, которую Чжужэн с радостью увидела бы на месте собственной невестки, Юн Лифэн — хорошего мужа, а дом Юн будет еще сильнее привязан к принцу Шэнли в близящейся борьбе за трон. Путешествие принца в Цзянли и нынешнее затишье — лишь короткая передышка перед грозой. Чжужэн всей душой молилась о том, чтобы она разразилась нескоро.

* * *

Дворец, который занимал второй принц Цзиньяна Тянь Шэнли, окружали клены, местами почти соприкасающиеся кронами. Осенью резиденция принца тонула в пламени покрасневших листьев, приобретая особую прелесть. А сейчас, в середине лета, клены стояли зеленой стеной, укрывая дворец от яркого солнца.

Во внутренних покоях сохранялась приятная прохлада. Шэнли опустился на подушки, коротким кивком указав Хао Вэньяню место рядом. Это означало, что все церемонии можно отставить.

— Что скажешь об этом… Чжу Юйсане? — осведомился принц, своей рукой разливая по чашкам пахнущий анисом и апельсином прохладительный напиток, — ты всю дорогу рассматривал его так, словно у него под волосами синие перья.

Шэнли и сам внимательно изучал этого нежданного спутника, найденного матерью буквально в последние дни перед отбытием в путь. Задавал неожиданные, на первый взгляд ничего не значащие вопросы. И по первому впечатлению Чжу Юйсан показался ему вполне приятным человеком. К тому же суждениями матери Шэнли привык доверять — а та явно желала, чтобы он принял этого человека из Цзянли в свое окружение.

Хао Вэньянь с благодарным полупоклоном взял чашку с питьем. Слегка нахмурился и едва заметно повел плечами.

— Мне… — он замялся, как будто пытаясь подобрать слова, — мне он почему-то неприятен.

Шэнли бросил на молочного брата слегка удивленный взгляд. Хао Вэньяня трудно было упрекнуть в предвзятости по отношению к людям. Да, он привык внимательно изучать каждого нового человека, в конце концов, его растили как телохранителя принца. Однако о беспричинной неприязни к кому-либо Хао Вэньянь на памяти Шэнли заговорил впервые.

— Он кажется тебе подозрительным?

— Нет, — Хао Вэньянь нахмурился сильнее, — это нечто другое. Я впервые почувствовал что-то подобное. Сразу, как только оказался в одном покое с ним.

Казалось, Хао Вэньяня сильно смущало и то, что он испытывал такую неприязнь к кому-то, и то, что он не мог объяснить, что вызывает эти чувства. Шэнли ободряюще улыбнулся ему.

— Ну, что же, значит, не будем спускать с него глаз и не будет спешить слишком доверять. Не то, чтобы я подвергал сомнению выбор матушки… впрочем, хорошо бы узнать, что это за род Чжу из Цзянли.

Хао Вэньянь понимающе кивнул. Шэнли сделал из чаши пару глотков и раскрыл веер задумчиво рассматривая рисунок.

Покидать дворец и ехать куда-то к границам Данцзе не слишком хотелось. Не хотелось надолго оставлять мать без поддержки. Не хотелось расставаться с отцом-императором, чье состояние все больше тревожило Шэнли. И не только ему было очевидно, что здоровье Сына Неба ухудшается. Императрица действовала все активнее, пытаясь убедить императора объявить наследника — и, конечно же, этим наследником должен был стать принц Шэньгун, ее сын.

К брату Шэнли не питал особой неприязни. Быть может, если бы их матери не соперничали, принцы могли бы неплохо поладить и относиться друг к другу действительно по-братски. Ведь