Респ4ун - Илья Хруст
…затем…
Тьма разверзлась светом. На мгновенье я ослеп, затем я увидел мир. Еще я ощущал тело, в котором находился, именно находился, потому, как на большее, я не был способен, оно двигалось само по себе. Вернее, нет. Кто-то руководил им, через секунду я понял кто — мой убийца. Он стоял над моим телом, и я глядел его глазами на свое, перекошенное болью в предсмертных судорогах и агонии, лицо. Возможно, я бы и испытал шок или мощнейший стресс, но у меня не было нервной системы, чтобы хоть как-то отреагировать.
Вместо этого я почувствовал, как губы убийцы тянуться в широкой улыбке.
Затем он поднял с пола свой топорик и направился в спальню, медленно подошел к кровати, где спала Лариса, и занес руку, я почувствовал его мысли, будто поток скоротечной реки в мгновенье ока накатил на меня, но не заставил меня лечь на дно, а пробудил к жизни. Я почувствовал, что имею некоторый контроль над убийцей, и тут же опустил его (или свою) руку, в которой был зажат кухонный тесак.
Меня попытались заглушить. Ударили исподтишка, такой мощной ментальной атаки я никак не ожидал, я практически перестал мыслить.
Он снова занес руку для удара и на этот раз не стал медлить. Но тут я снова вступил в игру и левой рукой задержал правую, началось противоборство. Так продолжалось несколько минут, все это время Лариса тихо сопела, даже не подозревая, что над ней склонился чужак, готовый отрезать ей голову.
Внезапно он ослабил хватку, отведя правую руку наверх, он без лишних лирических отступлений отрубил себе левую.
Вот что меня выбило из колеи — я ощутил шок, так как я практически ассимилировался с телом чужака, у меня это получилось, а он, весь свой шок слил на меня, на мой рассудок… Я в ужасе наблюдал, как он снова заносит тесак и без промаха бьёт в шею Ларисы. Ее голова отделилась от тела. Это все что я запомнил.
Затем я заметил, что в теле чужака появилась еще одна душа.
Элементарий № 3
Выйдя из кафе, я все еще чувствовал ее негатив, хотя это мог быть всего лишь самообман. Когда человеку, с которым встречаешься более трех лет, говоришь, что пришло время расстаться, не испытываешь особо положительных эмоций. Мои мысли и чувства представлялись мне оголенной раной, поливаемой морской водой.
Ничего более разумного, чем просто гулять по вечернему городу, мне не пришло на ум. Домой идти не хотелось. Напиться? Не вариант, не любитель находить выход, из проблем вливая в себя спиртное. Мне даже видеть никого не хотелось….
— …Ты не подумай, что мы расстаемся из-за одних твоих обманов. Здесь все в комплексе, не могу терпеть, когда мной пренебрегают, а такое ведь тоже было. Было и многое другое неприятное, не хочу об этом говорить. Может я где-то, и ошибаюсь, но…
— Все ясно. — Тихо молвила она. — Ты ошибаешься — сказала она бесстрастно, энергично подняв голову, и посмотрела мне в глаза. Мне вдруг захотелось что-нибудь сделать, что-нибудь из ряда вон выходящее, но никак не пойму, что, поэтому ограничился лишь следующим:
— Нет — очень тихо произнес я, и поднялся со стула. Бросил деньги за ужин на стол и нарочито медленным шагом вышел из кафе.
Размышляя обо всем сказанном, вновь и вновь прокручивая наш разговор, я пришел к выводу, что может я, и погорячился. Я ведь никогда ее не любил, тоже обманывал, просто я умел это скрывать. И еще — я никогда не пренебрегал ей. Что нельзя сказать о ней.
Или это мое больное воображение?
Сейчас мне нужны чувства, чувство некоего извращенного превосходства, чувство ее вины передо мной, которой в принципе то и не было, чувство утраты… Гуляя по набережной, я пережевывал эти чувства еще долго, мусоля каждое свое слово, каждый жест, где-то чувствуя гордость за себя, где-то стыд…
— Парень!
Вначале я как-то не осознал, что обращаются ко мне, затем, оглядевшись, понял, что набережная практически пуста, и кроме меня и того человека, что меня окрикнул, никого нет. Лишь вдали маячило две медленно расхаживающие фигуры.
— Что? — наконец молвил я, почувствовав раздражение, что кто-то посмел меня отвлечь от таких серьезных раздумий.
— Прикурить не будет?
— Сейчас — сказал я и полез в карман за зажигалкой. Парень начал подходить ближе, однако я уже был вновь в своих мыслях и действовал на автомате, поэтому не сразу услышал его тихий сдавленный шепот: «Беги!».
— Что?
— Ничего — молвил он нормальным голосом и мотнув при этом головой.
— Шепчет что-то, — тихо сказал я, больше себе, чем ему. Зажигалку наконец-то я выудил из штанов и протянул незнакомцу, тот приняв ее прикурил и резким движением левой руки воткнул мне нож под ребро… От неожиданности и резкой боли я отлетел назад и захрипел, клинок исчез из моего тела, затем вновь появился под моей левой лопаткой, достигнул сердца.
Я мертв… мертв… мертв…
Или это мое больное воображение?
Элементарии № 3 и № 4
Тьма разверзлась светом. Первые секунды своего абстрактного (или условного) существования внутри чужака показались мне абсолютно комфортными, затем пришел шок. Он испепелял меня, накрывая волнами отчаяния и бессмысленности. В метафизическом пространстве, заключенным в голове чужака, я тут же нашел еще две души. Представ перед моей эмоличностью в образе кровавого вихря, и полукруглого черно-белого узора.
— Жаль… — вдруг услышал я (точней почувствовал) виброголос Кровавого Вихря — я же тебя предупредил, чего не убежал-то?
— Ч-что? — попытался сказать я, вместо этого выдал серию ментальных волн.
— Ладно, забудь, теперь уже поздно. Будешь третьим.
— Не понимаю. Что произошло?
— Нас убили. Так же, как и тебя, этот… кто он там, поди, разбери. В общем и целом мы тут вроде счастливчиков, для всех тоннель и свет в конце него, а у нас… даже не знаю что это.
— Где мы? — сказал я, чувствуя свое раздражение, граничащее с паникой.
— Говорю же, не знаю. Мы долго думали с Ларисой…
— С кем?
— Это вторая жертва после меня. Мы думаем, что это место в его мыслях, если можно так выразиться — ментальный сосуд, в который нас и поместили после смерти.
Я не знал что ответить.
— Должен отметить, дело такое, что мы лишились собственного тела, и можем иногда управлять телом этого ублюдка. Я еще экспериментирую с этим. Мое предупреждение тебе, стоило мне еще одной душевной травмы — Кровавый Вихрь будто замер
