Презренная госпожа. Леди-попаданка в деле (СИ) - Анна Кривенко
— Хорошо, нянечка, ты извини, что я была холодна с тобой, — произнесла я, отстраняясь. Глаза служанки поблескивали от слез, которые она пыталась скрыть. — Просто… ты же знаешь, как тяжело мне живется в последнее время…
— Как же не знать, милая! — побормотала старушка, вытирая глаза морщинистыми пальцами. — Каждый день смотрю, как вы страдаете, и сердце кровью обливается. С тех пор, как граф Орсини взял вас в жены, житья вам никакого нет.
Внутри меня вспыхнула радость.
Какой невероятно ценный источник информации! Теперь не придётся всё разведывать самой!!! Обрадовавшись, я схватила бабулю под локоть и произнесла:
— Пойдём, нянечка, посидим у меня в комнате, поболтаем. Давно мы не разговаривали, правда?
— О, да, — кивнула старушка, счастливо глядя мне в лицо. — Поди, уже два года прошло, как…
— Значит, наговоримся вдоволь? — рассмеялась я, а сама подумала о том, что местной Евангелине стоило бы быть подобрее к тем, кто ее хоть чуточку ценит…
* * *
Чёрная карета без опознавательных знаков остановилась напротив входа в поместье семьи Орсини. Кучер соскочил с козел и поспешно открыл дверцу. Из кареты с трудом выбрался грузный мужчина — гладко выбритый и абсолютно лысый — который был одет в длинную чёрную хламиду и препоясан простой бечевкой.
На его пухлых пальцах неожиданно блеснули драгоценные кольца, которые нелепо смотрелись на фоне столь скромного одеяния, но толстяка это ничуть не смущало.
Прищурившись, он осмотрелся вокруг и недовольно поджал губы.
— Орсини бессовестно жируют… — пробормотал он с очевидной завистью, остановив взгляд на красивейшем фонтане, стоявшем посреди сада. Прекрасные нимфы с обнажёнными грудями держали в руках кувшины, из которых изливалась вода.
Религиозный служитель слишком долго облизывал взглядом совершенные тела статуй и очнулся только тогда, когда из кареты вслед за ним выбрался молодой человек совершенно противоположной наружности.
Тот был молод, высок, строен и весьма симпатичен. Длинные светлые волосы опускались чуть ниже широких плеч, в глазах поблескивало очевидное любопытство. Одет он был в такую же безобразную хламиду, что и на его спутнике, но на молодом крепком теле она смотрелась даже загадочно.
Парень тоже скользнул взглядом по великолепному фонтану, но на нимфах его взгляд не задержался ни на мгновение. Его больше заинтересовало само здание поместья, в окнах которого он желал что-то или кого-то рассмотреть.
— Так говорите, преподобный, что жена Генри Орсини настоящая ведьма? — на лице молодого человека появилось зловещее выражение. — Что ж, давно мы не жгли священных очищающих костров…
Глава 5. Героиня…
Грузный священнослужитель едва поместился в кресло. Сидел, попивая чай из дорогого фарфора, и прищуренным взглядом рассматривал убранство гостиной в поместье семьи Орсини.
Сопровождающий стоял за его спиной, почтительно заведя руки за спину. Молодой человек выглядел гораздо более напряженным, но глаза его азартно поблескивали.
Напротив них, в таком же кресле, сидел хозяин поместья — Генри Орсини. Аристократ казался крайне хмурым и недовольным. Закинув ногу на ногу, он пытался выглядеть расслабленным, но у него не выходило.
— Преподобный Ултар, преподобный Ксандер! — поприветствовал он незваных гостей холодным тоном. — Спасибо, что почтили мою скромную обитель своим присутствием, но… слухи о моей жене лживы, поэтому прошу вас… оставить прежние намерения. Я очень дорожу своей репутацией, и не хочу, чтобы она пострадала. Простите, если прозвучало грубо….
Грузный Ултар расплылся в улыбке.
— Я вас понимаю, сын мой, — ответил он самодовольно, — но и вы нас поймите. Слухи о том, что ваша жена — ведьма, появились не вчера. Множество людей свидетельствовали об этом раз за разом, и мы, как служители неба, не имеем права закрывать на сие глаза. Вы, конечно, не подумайте: вредить графине мы не собираемся ни в коем разе. Но просто обязаны опросить остальных жителей поместья ради торжества правды. Вчера, например, мы услышали, что ваша супруга избила нескольких ваших лучших воинов. Причем, избила их совершенно без повода своей колдовской метлой, что немаловажно! А это уже очень серьезно. Вы же понимаете, что ни одна женщина не способна на такое, если не является служительницей демонов…
Генри Орсини так крепко сжал челюсти, что хрустнули зубы. Он догадался, что в его поместье завелись продажные крысы, которые выносят грязное белье наружу и продают шпионам.
Поклявшись самому себе обязательно найти их, он сдержал свою ярость и постарался как можно более спокойно произнести:
— Это всё наговоры, не более того. Прошу вас приехать через три дня. К этому времени я решу свои вопросы, которые не требуют отлагательств, и тогда вы сможете преспокойно поговорить и с моей супругой, и с остальными жителями поместья…
Орсини понимал, что вляпался. Точнее, вляпаться ему помогла его драгоценная жёнушка. Она украла из его стола серьёзнейший компромат вместе с приличной суммой денег и отправила своему предполагаемому любовнику. Он давно подозревал, что до своего замужества Евангелина имела связь с его лютейшим врагом — Александром Грутто. Возможно, она работает на него до сих пор. Но доказательств не было, и это злило больше всего. Как бы развязать женушке язык??? Навредить телесно он особенно не мог из-за страха перед ее влиятельным отцом. Тот мог и с войной на Орсини пойти, если бы захотел. А вот изводить глупую бабу морально Генри был в состоянии. Если он не вернёт бумаги и деньги, если не найдёт способ защититься от происков врагов, то для него всё может закончиться плачевно. А чтобы вернуть, нужно выбить из Евангелины признание.
Что на неё нашло вчера, Генри так и не понял. Он подумал, что его жена действительно сумасшедшая, а сумасшедшие иногда становятся буйными. Правда, буйство у неё вышло каким-то слишком… профессиональным. Она махала руками и ногами с таким мастерством, что её в пору было заподозрить в изучении диковинных боевых искусств. Но это, право, смешно!
Поэтому он до сих пор не мог понять, что же творится в его семье. Эти три дня были позарез нужны ему, чтобы заставить Евангелину во всём признаться или хотя бы вынудить её любовника замолчать. Он готов был угрожать ей смертью и чем угодно другим, лишь бы выкрутиться, а тут вдруг эти священники припёрлись ему на голову.
— Простите, сын мой, — произнес толстяк притворно благочестивым голосом, — но откладывать сие дело на три дня недопустимо, ведьма может уничтожить доказательства своей вины! Нет, мы не можем отступить и требуем расследования прямо сейчас.
— Моя супруга больна, — граф Орсини уже не знал, как