Глориана, или Королева, не вкусившая радостей плоти - Муркок Майкл
– Ваша честь, о чем вы?
– О моем злате, само собой.
– Я не вор. Капитан Квайр холоден, он скорее хандрит, нежели оскорбляется.
Сарацин тянется к винному кубку, любопытственно наблюдая за тем, как две шлюхи ведут мастера Уэлдрейка вверх по лестнице, вкруг по галерее и исчезают в проходе.
– Арабия набирает мощь вседневно, – молвит юноша многозначительно. – Мудрость обязана подсказать вам, что ее негоциантов следует поощрять, а выгодность торговых союзов – обдумать. Наши флоты владычествуют в Азии, уступая лишь флотам Альбиона.
Квайр мечет в него взгляд, ища иронии. Мавр вздымает сверкающую руку и с улыбкой демонстрирует еще больше золота.
– Я говорю о взаимовыгоде, не более. Общеизвестно, как сильно наш юный Калиф любит Королеву Глориану. Ее отец покорил нас, а она – освободила. Она возвернла нам гордость. Мы остаемся ей благодарны. Хранить ее протекцию – в наших политических интересах.
Снизу взлетает вдруг вопль, и на миг языки пламени взвиваются с ревом; кто-то швырнул в решетку камина светильник. Два буяна, абордажная сабля и дирк, ратоборствуют среди скамей. Один высок и строен, в потрепанном бархате; другой среднего роста, в общем лучше фехтует и, поскольку облачен в кожу, почти наверняка профессиональный солдат. Мавр подается вперед, к перилам, а Квайр откидывается назад, щупает впалую щеку, сдвигает густые черные брови, погружается в размышления. Между тем мастер Аттли, хозяин таверны, действует с привычной скоростью, топоча по грязному полу к двери. Он круглолик и одутловат, сей кабатчик; из-за черных точек под кожей, подобных фигам в вареном пудинге, он будто ряб. Дверь открыта, помещение остужается. Мастер Аттли рассеивает столпотворение так и эдак, точно пес унимает отару, и расчищает путь дуэлянтам, а те шаг за шагом отступают к двери и растворяются, сцепившись, во мгле. Мастер Аттли задвигает засов и опускает затвор. Вглядывается в шипящий огонь. Нагибается, чтобы отыскать меж циновок и опилок пивные кружки и тарелки. Одна из шлюх пытается помочь, толкает его в плечо и получает тычок кувшином прежде, чем кабатчик возвращается в свое логовище прямо под галереей, на коей сидят капитан Квайр и сарацин. Пламя отбрасывает высокие тени, и таверна внезапно утихомиривается.
– Может, поищем местечко потеплее? – предлагает мавр.
Квайр съеживается в кресле.
– Мне и тут тепло. Вы вещали о взаимной пользе?
– Я предполагаю, что у вас есть доля в морской торговле или, самое меньшее, команда корабля, капитан Квайр. В Лондоне можно раздобыть сведения, кои никто не вздумает предоставлять мне, но вам добыть их несложно…
– Вот как. Вы хотите, чтобы я на вас шпионил. Заранее узнавал о чьих-либо замыслах, дабы вы слали корабли вперед и перехватывали груз соперника?
– Я не намеревался блазнить вас шпионством, капитан Квайр.
– Шпионством сие и называется. – Опасный момент. Не оскорблен ли Квайр?
– Разумеется, нет. Я предлагаю общепринятую практику. Ваши люди делают в портах то же самое.
Тон мавра умиротворяет.
– Думаете, я из тех, кто шпионит за единоземцами?
Арабиец пожимает плечами и отвергает вызов.
– Вы слишком умны для сего, капитан. Вы умышленно водите меня за нос.
Тонкие губы Квайра расходятся в улыбке.
– Вестимо, сир, но вы далеко не откровенны.
– Если вы так считаете, прекратим нашу беседу.
Капитан трясет головой. Под сомбреро раскачиваются длинные густые локоны.
– У меня для вас новость: я не вкладываюсь в корабли. Я не командую кораблем. Я даже не офицер корабля. Я не моряк. Я не служу ни в армии на берегу, ни на флоте в море. Я Квайр и ничто, кроме Квайра. Оттого я вовсе не могу вам помочь.
– Полагаю, вы можете более чем помочь. – Выразительно, но неопределенно.
Капитан дыбит ближайшее к сарацину плечо и опирает на него подбородок.
– И вот вы делаетесь откровенны, м?
– Мы платим за любые сведения касательно передвижения кораблей Альбиона, военных либо гражданских. Мы платим за ходящие по Двору слухи касательно официальных кампаний. Особенно хорошо мы платим за исчерпывающие известия о личной точке зрения Королевы Глорианы. Мне сообщили, что имеются средства, позволяющие сию точку зрения подслушать.
– В самом деле, милорд? Кто же вам сие сообщил?
– Вельможа, посетивший Багдад в прошлом году.
Квайр втягивает губы, словно обдумывая сказанное.
– Как вы вольны заметить, я небогат.
Мавр притворяется, будто едва сие обнаружил.
– Новый костюм пошел бы вам на пользу, сир, ваша правда.
– А вы не дурак, милорд.
– Хотелось бы думать.
– И вы сразу уяснили себе, что я не из простолюдинов и не из торговцев.
– В Альбионе есть люди определенного нрава, подражающие беднякам. Никогда не знаешь…
Квайр кивает. Прочищает глотку. Между тем по галерее движется костлявый кривозубый злодей в гетрах, отороченных кроличьими шкурками, в подбитом ватой изорванном дублете и картузе из лошадиной шкуры, надвинутом на уши. У злодея имеется отобранный у стражника меч; с меча частично и неумело отскребли ржавь. Походка злодея нетверда не столько вследствие выпитого, сколько, видимо, из-за некоего естественного недомогания. Кожа его синеет, указывая на то, что он только что вышел из ночи, однако глаза горят.
– Капитан Квайр?
Как если бы его вызвали на поединок, как если бы он предвкушал какое-то эпикурейское злодейство.
– Лудли. Ты вовремя, будешь моим свидетелем. Перед тобой – лорд Ибрам Багдадский.
Лудли кланяется, опершись немытой рукой о столешницу. Лорд Ибрам неуверенно переводит взгляд с него на Квайра.
– Лорд Ибрам, чтоб ты знал, мастер Лудли, только что нанес мне оскорбление.
Мавр наконец оживляется.
– Капитан Квайр, сие инсинуация! – Он не может встать, ибо его останавливает стол. Не может уйти, не протолкнувшись меж Квайром и Лудли, со всей очевидностью привычным сообщником капитана. – Значит, быть распре, – говорит он, отдергивая рукав с правой руки. – Предумышленной, не так ли?
Капитан Квайр говорит холоднее прежнего:
– Он предложил мне шпионить за самой Королевой. Он утверждает, что юный сир Ланцалот Чайн открыл ему потребные для сего средства.
– Ах! – восклицает лорд Ибрам. – Вы всё знаете. Я в ловушке. Славно. – Он изготавливается оттолкнуть стол, но Квайр крепко его держит. – Я признаю, что пытался убедить вас стать соглядатаем, капитан Квайр, и что попытка была глупа – вы уже профессионал, ясно как день. Однако я уверен, что вы еще и отменный дипломат и поймете: будь я пленен, либо пытаем, либо умерщвлен, последствия не заставят себя ждать. Мой дядя – зять эмира Марокко. Узы родства связывают меня и с лордом Шаарьяром, послом в Альбионе, вскоре он явится сюда. Ну а я ухожу, признав, что рассудок мой помутился.
Только теперь он пытается встать. Он позволяет накидке спасть, дабы подчеркнуть свою небезоружность. Он совершил очередную ошибку, ибо Квайр кратко и победительно усмехается.
– Но вы, лорд Ибрам, кроме прочего, меня оскорбили.
Лорд Ибрам кланяется.
– В таком случае приношу извинения.
– Не пойдет. Я верноподданный Королевы. Вряд ли у нее наберется множество слуг вернее капитана Квайра. Надеюсь, сир, вы не трус.
– Трус? О! Нет, я не из трусливых.
– Тогда дозвольте…
– Что? Сатисфакции? Здесь? Вы желаете скандала, да, капитан Квайр? – Сощурив темное око, мавр натягивает блещущую самоцветами перчатку, после чего его ладонь падает на разукрашенный эфес ятагана. – Вы с вашим сообщником надеетесь меня убить?
– Я призову мастера Лудли в секунданты и предоставлю вам возможность найти такового себе. Мы сразимся в каком-либо укромном месте, если вам того хочется.
– Вы намерены биться честно, капитан Квайр?
– Я же сказал вам, лорд Ибрам. Вы меня оскорбили. Вы оскорбили мою Королеву.
– Нет, сего я не делал.
– Вы опорочили ее имя измышлениями.
– Я говорил про обычные слухи. – Сарацин осознаёт, что поступился гордостью, и прикусывает губу, когда капитан Квайр вновь усмехается ему в лицо.
