На самом дальнем берегу - Урсула К. Ле Гуин
Гед покинул Большой Дом и пошел знакомой тропинкой через поля. Время близилось к полудню, солнце жарко припекало, и он сбросил с себя белый плащ. Какой-то крестьянин, пахавший коричневую землю на склоне холма, поднял руку, приветствуя мага, и Гед ответил ему тем же. Маленькие птички взмывали в небо, откуда слышалось их пение. На вспаханных под пар полях и возле дороги уже распускались первые цветы одуванчиков. Высоко в небе кружил ястреб. Гед посмотрел на него и вновь поднял руку для приветствия. Птица, сложив крылья, устремилась вниз и села на его запястье. Это был крупный хищник местной породы с бело-коричневым оперением, питающийся рыбой и водившийся только на Роке. Он искоса глянул на Геда сначала одним круглым, сверкающим золотом глазом, потом щелкнул клювом и посмотрел на него прямо.
— Бесстрашный, — сказал ему человек на истинном языке Творения. — Ты у меня бесстрашный.
Большой ястреб захлопал крыльями и крепче сжал когти, неподвижно глядя Геду в глаза.
— Ну иди, лети, мой брат, мой бесстрашный.
Фермер, оставшийся где-то позади на склоне холма под ярким небом, остановился и наблюдал за этой сценой. Один раз прошлой осенью ему случилось видеть, как Верховный Маг принял на руку какую-то большую птицу, и через мгновение человек вдруг исчез, а в воздух поднялись два ястреба.
Но на этот раз маг и ястреб расстались: птица взмыла высоко в небо, а человек пошел дальше по грязному весеннему полю.
Он вышел на тропинку, что вела к Вековечной Роще — тропинку, которая всегда шла прямо, как бы ни искривлялись вокруг нее время и весь мир; следуя по ней, он вскоре вступил под сень листвы.
Стволы некоторых деревьев были огромны. Глядя на них, кое-кто, наконец, уверовал бы, что Роща не движется: седые от времени, они походили на сооруженные в незапамятные времена башни, корни их напоминали корни гор. Однако на самых древних деревьях многие сучья засохли, а листва поредела. Они были очень стары, но не бессмертны. Между гигантами виднелись молоденькие деревца, высокие, крепкие, с пышными яркими кронами, и сеянцы — облиственные прутики, тонкие, как девичьи руки.
Земля под деревьями была мягкой, обильно удобренная сгнившими листьями, падавшими на нее бессчетное множество лет. На ней росли папоротники и крохотные лесные растения, но все деревья в Роще были одной породы, которая не имела названия ни в хардическом языке, ни в любом языке Земноморья. Под пологом ветвей воздух, насыщенный запахами земли и свежести, оставлял во рту привкус ключевой воды.
На поляне, образовавшейся много лет назад на месте падения гигантского дерева, Гед встретил Учителя Целостности, который жил в Роще и редко покидал ее. По желтым, как масло, волосам было видно, что родом он не с Архипелага. После того, как Кольцо Эррет-Акбе было восстановлено, варвары Каргада прекратили набеги и даже заключили несколько соглашений о мире и торговле с Внутренними Странами. Хотя по-прежнему были недружелюбны и держались заносчиво. Но время от времени на запад являлся какой-нибудь юный воин или купеческий сын, движимый любовью к приключениям или желанием научиться волшебству. Таким был лет десять назад и Учитель Целостности — опоясанный мечом, увенчанный красным плюмажем — юный дикарь с Карего-Ата, прибывший на Рок в одно дождливое утро и заявивший Привратнику повелительным тоном на скверном хардическом языке:
— Я пришел учиться.
И вот теперь он стоял под деревьями в зеленовато-золотистом свете, высокий, красивый мужчина с длинными белокурыми волосами и странными зелеными глазами — Учитель Целостности Земноморья.
Вполне возможно, что он тоже знал истинное имя Геда, но даже если и знал, то никогда им не пользовался. Маги молча приветствовали друг друга.
— Что это ты рассматривал? — спросил Верховный Маг.
— Паука.
Между двумя высокими стебельками на поляне паук плел паутину, тонкое изысканное кружево, подвешенное над землей. Серебристые нити блестели на солнце. В центре сидел сам паук — серовато-черная тварь, величиной не больше глазного зрачка.
— Тоже системщик, — сказал Гед, рассматривая искусную работу.
— Какая-то беда? — спросил молодой маг. — Откуда?
Круглая паутина со своим черным центром казалась огромным глазом, наблюдающим за ними.
— Из паутины, которую соткали мы, люди, — отвечал Гед.
В этом лесу не пела ни одна птица. В полуденном свете все молчало. Было жарко. Над ними возвышались деревья и тени.
— Пришла весть с Нарведуэна и Энлада. То же самое.
— Юг и юго-запад. Север и северо-запад, — сказал Учитель Целостности, не отрывая взгляда от круга паутины.
— Нынче вечером мы все придем сюда. Это лучшее место для совета.
— Мне нечего посоветовать, — Учитель Целостности смотрел теперь на Геда, и его зеленоватые глаза были холодны. — Я боюсь, — сказал он, — потому что везде — страх. Страх даже в самих корнях.
— Да, — сказал Гед. — Поэтому нам следует заглянуть в самые глубинные истоки. Так я считаю. Мы слишком долго наслаждались солнечным светом и покоем, которые принесло нам исцеленное Кольцо, занимались всякими мелочами, ловили рыбу на мелководье. Предстоящей ночью нам придется вопрошать глубины.
И с этими словами он покинул Учителя Целостности, который вернулся к созерцанию паука и его паутины среди залитой солнцем травы.
На краю Рощи, там, где тень от огромных деревьев падала на обыкновенную землю, Верховный Маг сел, прислонившись спиной к могучему стволу и положив жезл себе на колени. Он закрыл глаза, будто решил вздремнуть, и послал душу над полями и холмами Рока на север к мысу среди ярящихся волн, где стояла Уединенная Башня.
— Курремкармерук, — произнесла его душа, и Учитель Имен оторвал взгляд от толстой книги, которую читал своим ученикам — книги с именами корней, растений, листьев и семян.
— Я здесь, господин мой.
Он выслушал весть, крупный, тощий беловолосый старик в темном плаще с капюшоном. Ученики за своими письменными столиками, сидевшие с ним в этой комнате Башни, начали переглядываться.
— Я
