Трактирщик и Владычица ночи - Лучан Борисов
Старая княгиня помалкивала, поэтому тоже была ещё жива. Ведьма надеялась, что ей недолго осталось и она умрёт без её участия. К тому же старую княгиню уважали и народ, и жрецы бога Солнца, которому она поклонялась. В случае её насильственной смерти народ мог взбунтоваться и тогда жрецы, несмотря на щедрые дары, пришли бы за ней. Тем не менее она зорко присматривала за свекровью, но, как было уже сказано, она не давала ей повода для убийства.
Тяжело опираясь на палку, старая княгиня ежедневно ходила на семейное кладбище и подолгу сидела у могил невестки и внуков. Она не плакала, лишь выпрямив спину, невидящим взглядом смотрела перед собой. О чём она при этом думала, и думала ли вообще, никто не знал, даже единственная служанка, беззаветно преданная ей. Ближе к вечеру старая женщина возвращалась к себе и больше не выходила до утра. Помимо столовой это был её единственный маршрут. Сидя за столом, она ни разу не заговорила ни с сыном, ни с новой невесткой. И вообще, после женитьбы сына на ведьме она смотрела на него как на пустое место. Даже когда князь Локс перестал появляться в столовой и ей донесли, что он заболел, она ни разу не справилась о его здоровье. Впрочем, спрашивать об этом было излишне. У «молодых» царил такой разгул, что не только старой княгине, всем слугам было тошно.
* * *
К тому времени ведьма и думать забыла о трактирщике, вот только он не забыл о ней. Да и как тут забудешь, когда по её милости ему чуть не отрубили голову, причём не только по обвинению в жестоком убийстве постояльцев, но и в злостном колдовстве.
___________________________
[1] Триада — десять дней. В местном календаре в году 12 месяцев, каждый из которых измеряется тремя неделями по десять дней. В году триста шестьдесят пять дней, но последние пять дней принадлежат безвременью.
[2] Медальон в форме солнца, такой же предмет культа, что и крест у христиан.
ГЛАВА 2. Судилище и бегство
Прежде чем уйти из постоялого двора, ведьма навела на его хозяина сонные чары, поэтому он проснулся далеко за полдень, причём не сам — его разбудил болезненный толчок под рёбра.
Поэтому первое, что он увидел, это загорелую физиономию Ката Ворона. Склонившись над ним, тот скалил в улыбке зубы, неестественно белые от постоянного жевания нэша[1].
— Хватит дрыхнуть, к тебе гости, — сообщил давний приятель.
Трактирщик окинул его взглядом. С некоторых пор Кат подвизался в роли охотника за нечистью, поэтому в руке он держал небольшую, но увесистую дубинку. При его профессии она служила оружием и амулетом, поскольку их отливали из специально заговорённого железа.
Видя, что Кат Ворон снова вознамерился ткнуть его под рёбра, он вместе с креслом подвинулся назад и лишь тогда заметил, что держит в руке окровавленный нож.
— Что, свинью резал и так утомился, что уснул? — съехидничал охотник и, хохотнув, изобразил неприличный жест. — Ты смотри, а то какая-нибудь из них родит тебе наследников с пятачками.
— Я животину не трахаю, мне баб хватает, — усмехнулся трактирщик.
Встав из кресла, он первым делом ополоснул нож водой, а затем тщательно вытер его сухой тряпкой и лишь после этого положил на место.
— Есть будешь или просто так зашёл? — поинтересовался он.
— По делу. Но разве я когда отказывался от еды? — и охотник подбросил на ладони медную монетку.
— Похоже, на этот раз ты платёжеспособен. В таком случае подожди, сейчас я растоплю печь и что-нибудь приготовлю.
Трактирщик направился было к кухне, но не успел он сделать пары шагов, как на него обрушился сильный удар. Охотник за нечистью целил ему в голову, но Клермона спасло чутьё на опасность, выработавшееся за годы службы в наёмниках. Тем не менее полученного удара ему хватило с лихвой; ключица хрустнула, и правая рука повисла бесполезной плетью.
Отскочив за стол, он схватил нож, хотя понимал, что в серьёзной драке с таким противником ему не выстоять.
— За что? — сердито вопросил он.
— Тварь! — рявкнул Кат Ворон. — Ты рожу свою видел? Думаешь, я поверю, что ты Клермон?
Тут-то трактирщик вспомнил о подарке Владычицы ночи. «Понятно. Я помолодел, и Кат решил, что я это не я», — обескураженно подумал он и помянул благодетельницу недобрым словом. Тем не менее нужно было что-то делать, причём срочно, поскольку охотники за нечистью были скоры на расправу.
— Друг, не горячись! Клянусь двенадцатью сосцами Матери-земли, что я не перевёртыш. Хочешь расскажу, когда и как мы встретились? Это случилось десять лет назад, в третьем месяце три тысячи пятнадцатого года, в харчевне Толстяка Рума. Мы подрались, а после помирились и даже побратались. А помнишь, как мы выбирались из окружения при Тамкете? Тогда нас разбили в пух и прах. Проклятый мальчишка-тумбин всадил мне в бок нож по самую рукоять, и ты всю дорогу тащил меня на себе. Видит Цем-воитель[2], что я по сей день благодарен тебе за это. Если бы не ты, я бы тогда не выжил, — попробовал он урезонить товарища.
Охотник смерил его подозрительным взглядом.
— Не заговаривай мне зубы! Говорят, что перевёртыш перенимает не только внешность своей жертвы, но также её воспоминания.
— Тебе видней, ведь это ты у нас знаток по нечисти, — буркнул трактирщик и, поморщившись, сел на табурет. — Ну? Что ты собираешься делать со мной? Сразу убьёшь или потащишь на разборки к городскому судье? — поинтересовался он.
Охотник сел напротив и пристально посмотрел на него.
— Даже не знаю, — засомневался он.
Конечно, трактирщик выглядел непривычно молодо, тем не менее интуиция говорила ему, что это его товарищ Клермон Ястреб и никто другой.
— Давай рассказывай, что приключилось с тобой, — потребовал Кат Ворон.
Делать было нечего, и трактирщик поведал ему события вчерашнего вечера.
Выслушав его рассказ, охотник окончательно помрачнел.
— Ну, ты даёшь! Да за связь с нечистой силой тебе сначала отрубят голову, а затем сожгут.
— Я её не вызывал! — огрызнулся трактирщик, но тут же опомнился и снова
