Легенда о Плоской Земле - Алексей Петров
Эту цитату Тихон заучил наизусть, поскольку его очаровал образ космоса, заполненного сферическими планетами, совершающими своё беспорядочное движение в пространстве. Это был вызов не только устоявшимся представлениям, но и церкви. Удивительно, что данное сочинение Богши Землемера цензоры не запретили, хотя в нём явно присутствовали еретические мотивы. Ведь если Великая Плоскость — это всего лишь поверхность шара, несущегося сквозь бесконечное пространство, а Первопламя — лишь раскалённый центр этого шара, получается, все церковные догматы ошибочны. Планет великое множество, огонь в их центре не породил мир, а сам стал следствием других, пока ещё неизвестных процессов. Мысли об этом, попытки самому разгадать тайну и подтолкнули Тихона выбрать геометрию своим жизненным призванием. Для него эта наука стала чем-то вроде религии для верующего, хотя и гораздо выше, поскольку позволяла проверить все выводы и сделать однозначное заключение о степени достоверности аксиом, а не слепо верить догматам.
Отсюда и обида: математические состязания привлекали огромное внимание влиятельных людей, поскольку каждый из богачей хотел, чтобы математик назвал в честь своего благодетеля какую-нибудь вновь открытую теорему. В итоге занятиям наукой, глубоким исследованиям и поиску истины об устройстве мира даже университетские профессора предпочитали участие в бессмысленных турнирах, где всеми правдами и неправдами пытались победить, решив какую-то второсортную задачку как можно быстрее, а само решение превратить в занятное зрелище. Тихон знал, что о математиках ходили всевозможные анекдоты: рассказывали самые нелепые истории об их рассеянности, погруженности в свой идеальный мир и пренебрежении к миру реальному, чудаковатости и неприспособленности к повседневной жизни. Эти истории практически никак не соотносились с тем, как себя вели профессора и учителя в повседневной жизни — зачастую это оказывались очень прагматичные и расчётливые люди, не чуждые всевозможных интриг и распускания сплетен. Впрочем, на состязаниях они с удовольствием подыгрывали толпе и изображали из себя именно таких странных, экзальтированных людей, чтобы привлечь внимание публики. Самой скандальной выходкой было участие в состязаниях полуголого профессора. После рассказывали, будто он настолько погрузился в задачу, что забыл одеться и отправился на состязание полуголым. В действительности, однако, задачу профессор решил заблаговременно, а поскольку он знал, что его оппонент довольно слаб и несообразителен, то решил разыграть в день состязания комедию. В итоге расчёт оправдался, и профессора пригласили преподавать в подземную академию.
Хоть Тихон и осуждал такое отношение к науке, сам он дважды был вынужден участвовать в состязаниях. Первый раз из-за уязвлённого самолюбия, а второй раз из-за денег. Обидно, но победить ему удалось только во второй раз. В первый пришлось признать ошибку в своих расчётах. Но после блистательной победы над именитым Добромыслом, про поражение Тихона никто и не вспоминал.
— Всё правильно, Рада. Ладно, на сегодня всё. Не забудьте позаниматься самостоятельно, — сказал Геометр, закончив проверять решение дочки купца. Дети встали из-за стола и поклонились. Геометр проделал то же самое, мельком обратив внимание на роскошный красный ковёр, которым был устлан глиняный пол. Ни у кого в Мракгороде он не видел ковров, тем более таких дорогих. В который раз Геометр поразился богатству своего наниматели и задался вопросом, сколько же денег он зарабатывает. Как раз в этот момент в комнату вошёл сам Боян Венцеславович. Одетый в роскошный пестрый халат, под которым скрывались дорогие мешковатые коричневые штаны подвязанные чёрным кожаным ремнём, он держался с достоинством и даже высокомерно: овальный толстый нос всё время задран вверх, в глубоких черных зрачках, окруженных тоненьким коричневым ореолом, читалось презрение, высокий рост, мощный торс и толстые руки с огромными мясистыми пальцами давали понять, что человек в состоянии постоять за себя и создан быть первым. Тихону он никогда не нравился. Впрочем, купец не позволял себе грубости и резкого слова в адрес учителя своих детей, делал вид, что уважает его.
— Ну как у них дела сегодня? — спросил на удивление мягким и сильно контрастировавшим с его внешностью голосом Боян.
— Продвигаемся вперёд, — уклончиво ответил Геометр.
— Понимаю, — кивнул купец, осторожно посмотрев в сторону сына. Он знал, что мальчишка плохо справляется с наукой.
Тихон заметил это и закрыл глаза, давая понять, что Боян всё правильно понял.
— А вы как, стараетесь? — обратился он к детям.
— Очень, — неуверенно пробормотал мальчик.
— У нас самый лучший учитель, — с улыбкой сказала Рада.
Тихон улыбнулся. Он явно нравился девочке и не мог скрывать, что это льстит ему.
— Если позволишь, Тихон, хотел бы поговорить с тобой наедине, — обратился купец к Геометру.
— Да, конечно. Занимайтесь своими делами, ребятки, я ещё зайду с вами попрощаться, — сказал он детям.
Купец увёл его в роскошно обставленную столовую: стены из камня увешаны коврами и чучелами каких-то неведомых животных. Тихон никогда не покидал пределы верхнего мира, а потому о зверях, обитавших в подземельях, знал только понаслышке. Всякий раз, когда он видел чучела таких крупных созданий, которые, поговаривали, и на людей нападают, испытывал вяжущее чувство страха. Одна мысль о том, что подобные твари, способные перегрызть тебя своими огромными клыками, существуют, внушала ему почтенный трепет перед природой.
Помимо чучел присутствовали и живые растения, которые выглядели довольно вялыми: листья пожелтели, стволы изогнулись, но, похоже, они уже приспособились к недостатку света Первопламени и умирать на поверхности не собирались. Очень редкие виды, неизвестно, сколько за них отдал купец.
— Рада