Перерождение (СИ) - Анастасия Владимировна Романчик
— Ты родился здесь? — продолжал хранитель. — Или?..
— Я родился в своем мире…
— То есть твой отец… отсюда вырвался?
— Да…
— Одно радует, поиск сужается до кого-то очень мощного и явного фаната чёрного Иро. Если, конечно, не сам Иро твой отец, — и засмеялся.
Дима испуганно поднял взгляд и не поддержал смеха, а хранитель перестал улыбаться.
— А как ты меня распознал? Мы же раньше не встречались. Здесь никто не знает кто я. Никто не мог тебе указать на меня.
— Я увидел… ваши крылья.
Ничего больше не говоря, хранитель положил Дима руку на грудь и закрыл глаза.
— Нет, показалось, — снова засмеялся лесной. — Уж думал, что ты его человеческий ребёнок. Начнём поиски с твоей родственницы — её проще всего найти, если она всё еще жива. В нашем мире не так много огненоволосых людей.
— Мне вообще кажется странным, что все местные кареглазые смуглые блондины, — вырвалось у Димы. — У них даже кажется оттенок кожи у всех одинаковый…
Хранитель подозрительно прищурился.
— Разве тебе другие рабы не говорили, что местные специально правят гены внешних признаков, чтобы проще было вычислять иномирян в толпе?
— Нет… я не так давно здесь…
— Ты не раб? Да?
— …
— В опасные игры играешь. Узнают, что ты свободный, начнут охоту. Такая игрушка, как ты стоит очень дорого. Даже у меня есть искушение продать тебя на чёрном рынке. Но… свободный ты для меня ценнее. Может, согласишься на разбавление крови, подберем тебе хранительницу по душе. Тогда не только родственников найдем, но и жизнь продлим лет так до тысячи.
— Мне пятнадцать… — напомнил Дима.
— И что, ты еще ни разу?
Дима отрицательно повертел головой.
— Вообще-вообще? Даже не держал? — он показал, словно обхватывал чью-то грудь.
— Нет! — Дима ощутил, как у него предательски пылают щеки.
— Ничего страшного, — в голосе хранителя послышалось сочувствие. — Мы тебе подберем многоопытную — она тебя всем премудростям любви научит…
— Мне бы родственников сначала найти, — мрачно прервал Дима.
— Какая недотрога! — умилился лесной, ущипнув подростка за щеку. — Родственников так родственников. Идем за мной.
Хранитель, который назвался Захимом, привел юношу в местную гостиницу. Учитывая роскошность апартаментов, хранитель не бедствовал в Дориске и жил на широкую ногу.
— Располагайся, — Захим с хрустом потянулся и снял подобие пиджака, бросив его на стул, — пока я не выполню условия нашей сделки, можешь пожить здесь, питание — бесплатно. И советую хорошенько подумать над моим предложением о разбавлении крови.
— Я и так ваш с потрохами, — вздохнул Дима и отвернулся.
— Оу, возвращаясь к прежней теме… ты всё-таки сын лесного?
Дима промолчал и сел на аналог дивана.
— Послушай, в этом нет ничего дурного, что ты сын кого-то из лесных, — присел рядом болтливый хранитель. — У меня у самого по миру ходят сотни человеческих детей. Мы не вмешиваемся в их жизнь — они живут так, как хотят.
— Я домой хочу вернуться. Я здесь недолго, а мне уже не нравится…
— Ты сам прыгнул или…
— Не сам, — оборвал его Дима, не уточняя деталей.
— Хм, интересно вроде дорисчане не занимаются похищением иномирян, обычно этим промышляют такирцы… так, кто же тебя сюда закинул?
— Простите за грубость… а вы не слишком много вопросов задаете? Вы же мне про лес не рассказываете ничего, я могу тоже стребовать цену за знания о своем мире и о себе.
— Какой грубый малый. Тебе очень везет, что я в хорошем настроении…
— У вас у всех привычка угрожать расправой или такой метод запугивания? — и снова непонятно откуда взялись знания о местных законах и правилах: — Если оторвете мне голову, вам оторвет голову ваш начальник. Я — волшебник выше шестого уровня, без разрешения отца леса, таких как я убивать нельзя. А я лесу не вредил.
— Откуда ты… — Захим заглянул Диме за спину и даже провел рукой по лопаткам, затем без разрешения проверил все пальцы.
— Что вы делаете? — нахмурился юноша.
— Подумал, что надо мной Дахот глумиться… он любит меня подкалывать, принимая облик клиенток… Ладно, жди меня здесь, разузнаю о твоей родственнице, что смогу.
Хранитель исчез с помощью чёрного дыма. Диме пришлось ждать до вечера его возвращения. Из номера он не выходил, да и вообще не знал, чем ему заняться, поэтому единственное до чего додумался, так это вздремнуть. И возвращение хранителя он пропустил.
Однако Захим вернулся не один, а в сопровождение другого чёрного хранителя. И выглядел он отнюдь недоброжелательно.
— Слушай, это всего лишь пацан, — словно оправдываясь, указал на мальчика Захим. — Он сам на нас вышел. Он всего-то хочет найти свою семью и уйти.
— Ты в курсе приказа? В курсе того, что он из этой треклятой семейки?! Братец ржавой ридлы! — едва не выплюнул Эфо.
«Кати что ли?» — едва не вырвалось у Димы спросонья.
— Но… я заключил с ним сделку… я взял вещь.
— Ты заключил сделку по всем правилам?
— Эфо, ты же… нельзя нарушать договоренности. Да, я не успел заключить с ним сделку по всем правилам, но я обещал ему найти его семью.
— Значит, никакой сделки не состоялось. Мальчишка слишком много знает и видит нас в незримой форме.
Захим удивленно вздрогнул и повернулся к Диме. С юноши вся сонливость ушла, когда он понял, что в принципе их видеть и слышать не должен…
— Всё еще считаешь, что я не прав? — продолжал с гневом Эфо.
— Эфо… что с того, что он нас видит? — заслонил собой мальчика Захим. — Многие люди обладают сильным даром и способны нас видеть! Иро, скажи ему! Так нельзя поступать! Нельзя нарушать условия сделки!
Дима удивленно перевел взгляд на того, кого не заметил в процессе разборок между хранителями. Иро сидел на столе в темноте, закинув ногу на ногу. Казалось, он спал или медитировал с закрытыми глазами.
— Папа! — закричал Дима, едва не бросаясь к хранителю.
— А ну сидеть! — больно толкнул его в грудь Эфо, усаживая обратно.
— Это мой папа! — закричал Дима, указывая на невозмутимого Иро.
— Он твой сын?! Он говорит правду?! — обратился к Иро Эфо, отталкивая удивленного Захима в сторону и угрожающе нависая над юношей.
— У меня нет человеческих детей, я его не чувствую, — отвечал Иро холодно.
Дима не поверил своим ушам, не мог же он перепутать. Да, Игнат выглядел как хранитель, но это был его папа. То же лицо, тот же голос, даже серьга в том же ухе. Правда, не кельтский крест, а незнакомый Диме символ.
— Я могу его убить, раз эта падаль солгала нам? — кровожадно спросил Эфо.
— Делай, как
